К нам в Лакедемон приплыть по хребтам широченного моря?
Нужды народа, или дело личное? Правду открой мне».
[315] Тут Менелаю сказал рассудительный сын Одиссея:
«О царь Атрид Менелай, Зевсом вскормленный пастырь народов!
Прибыл я, чтобы узнать от тебя об отце своём вести.
Гибнет богатство моё, разоряются земли, а дом мой
Полон преалчных врагов, что безжалостно бьют и сжирают
[320] Мелкий наш скот и быков криворогих медлительноходных.
Матери всё женихи! Всё чванливые наглые люди!
Я же колени твои обнимаю, чтоб ты благосклонно
Участь отца моего мне открыл, рассказав всё, что знаешь:
Видел ли сам, или что ты от странников слышал, быть может…
[325] Матерью, видно, он был, злополучный, рождён лишь на беды.
Ты же, меня не щадя и из жалости слов не смягчая,
Всё мне о нём расскажи: то, чему сам ты был очевидцем.
Если ж когда мой отец, Одиссей благородный, полезен
Словом ли, делом ли был для тебя и ахейцев в Троаде,
[330] B дальнем краю, где вы там много бед претерпели, аргивцы,
Вспомни об этом, молю, и подробно о том расскажи мне».
С негодованьем ему отвечал Менелай русокудрый:
«Ну и глупцы! Захватить у могучего, храброго мужа
Брачное ложе хотят слабосильные алчные трусы!
[335] Это, как если бы лань для телят новорожденных слабых
Выбрала логово льва многомощного; там уложив их,
Стала б пастись по лесам и долинам, обильным травою.
Но лев могучий едва в своё логово снова вернётся, –
Тут уж детёнышей всех быстро страшная участь настигнет.
[340] Так же и им Одиссей принесёт только страшную участь.
Если бы, – о, Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада! –
В виде таком же, как был он на Лесбосе пышном и людном,
Где состязаться в борьбе встал с Филомелеидом могучим,
И опрокинул его на великую радость ахейцам, –
[345] Если бы в виде таком женихам Одиссей вдруг явился,
Все кратковечны они сразу стали б, и свадьбы их – горьки!
Всё то, что знать от меня хочешь ты, всё тебе расскажу я;
Чистую правду скажу откровенно, обманут не будешь.
Даже и то, что сказал мне морской проницательный старец,
[350] Не утаю от тебя, всё тебе расскажу, чтобы знал ты.
Был я в Египте; домой сердцем рвался, но боги держали
В дальнем краю, так как я, обещав, не свершил гекатомбы.
Требуют боги, чтоб мы строго чтили святые обеты.
Остров там есть, что лежит в море шумном высокоприбойном
[355] Против Египта; и все называют его – остров Фарос;
На расстоянии он на таком, что за день в тихом море
С ветром попутным легко пробегает корабль глуботрюмный.
Гавань удобная там, из неё корабли отплывают,
Тёмной запасшись водой; в необъятное море уходят.
[360] Там я по воле богов двадцать дней ожидал, но ни разу
С берега мне не подул благосклонный к отплытию ветер,
Что провожает суда по хребту широчайшего моря.