Котелок по кругу

Не исключено, что фамилия Ильи Полещука (или прозвище Ефима Моисеевича, ставшее фамилией) «обрусела» в семинарии. Хорошо известно, что отцы-наставники, не обинуясь, придумывали семинаристам новые или переиначивали казавшиеся неблагозвучными фамилии.

Итак, под фамилией «Полещуков» отец окончил в 1928 году семилетнюю школу крестьянской молодёжи, организованную на базе того самого двухклассного училища, где начинал преподавать его отец. Небезынтересно перечислить предметы, по которым Александр «приобрёл знания и навыки в объёме курса, установленного программой НКП [Народного комиссариата просвещения]». Это обществоведение, родной язык и литература, математика, естествознание, химия, физика, география, агрономия, труд, изобразительные искусства, музыка и пение, физкультура. Совсем неплохо для деревенской школы тех лет!

Курсант полковой школы 193 стрелкового полка Александр Полещуков с сослуживцами. Тюмень. 1936 г.

Будучи Полещуковым, отец служил первые годы в армии. Не знаю, когда и как «утерял» он окончание своей фамилии, но автобиографию, датированную 22-м ноября 1938 года, он подписывает: «А. Полещук». Вернулся, так сказать, к истокам. Наверное, это не представляло трудностей в те времена.

Письма тридцать девятого года…

Почти четверть сохранившихся писем отправлены отцом с дороги, когда он ехал на Дальний Восток. Приказ о передислокации 193-го стрелкового полка, где он служил, поступил в начале лета. Эшелоны двигались медленно, с многочасовыми стоянками на больших станциях. Во время стоянок Александр Ильич писал письма жене в вокзальных почтовых отделениях, обмакивая казённую перьевую ручку в чернильницу. Авторучки в те годы были редкостью.

Едем в направлении на восток. Доедем, вероятно, до Читы, затем повернём или вправо или до Владивостока. Подробности позднее.

Вправо, если бросить взгляд на карту, означает – к Монголии, ставшей в то время ареной вооружённого конфликта СССР и Японии. Весной 1939 года японские войска, оккупировавшие Северный Китай, заняли плацдарм у небольшой реки Халхин-Гол и объявили его своей территорией. Монголы с этим не согласились и обратились за помощью к СССР, сославшись на соответствующие положения союзного договора между двумя государствами. Красная Армия перешла границу. Так начались военные действия на Халхин-Голе. Дело у нас, однако, не ладилось, пока не подтянули дополнительные силы из СССР, в том числе авиацию. В военных действиях произошёл перелом. Наши лётчики, которые приобрели боевой опыт в гражданской войне в Испании, на мой взгляд, заслужили не меньшее право на всенародную славу, чем герои известной песни «Три танкиста». «И летели наземьсамураи / Под напором стали и огня» – в этих словах поэт несколько преувеличил достоинства советской танковой техники и кадров. (Впоследствии «самураев» ради политкорректности заменили «вражьей стаей». )

В августе 1939-го с «вражьей стаей» было покончено. Полк отца то ли не потребовался в деле, то ли направлялся в Монголию в качестве резерва: на одном из конвертов я обнаружил почтовый штемпель с окончанием названия какого-то монгольского населённого пункта.

Из обширного октябрьского письма можно сделать вывод, что полк оставили в Забайкалье до дальнейших распоряжений и что домовитый Александр Ильич начал обживаться на новом месте:

В тот же день, когда отправил тебе письмо, выслал перевод 300 рублей, который ты, по всей вероятности, уже получила, о чём, само собой, что сообщишь. Из сентябрьской получки несколько оставил для расходов, каковые и произвёл: купил себе на костюм [ткань] защитного цвета, а тебе 4 метра двойного подкладного материала и мамаше [т.е. тёще] платок большой с цветами, т.к. я наблюдал, что она уважает цветные платки. Я всё сам себя ругаю за то, что, думается, плохо тебе помогаю, а потому стараюсь уделить максимум положенного внимания по этому вопросу…

Время идёт быстро. В свободные вечера стал увлекаться игрой в домино. Читаю книгу «Война и мир». Смотрел 3.10 картину «Друзья встречаются вновь» – очень понравилась. Сходить особенно некуда, как это было в Свердловске. Но, в общем, для меня армейские условия жизни стали родными, по-моему, всё хорошо.

Цитируя отцовские письма, я, по застарелой редакторской привычке, порываюсь исправлять в них грамматические промахи и стилистические огрехи, но вовремя останавливаю руку. Пусть всё остаётся, как было, за исключением явных орфографических ошибок. В искренних, взволнованных, порой корявых оборотах, в неуклюжих, иногда навеянных фильмами или книгами сердечных признаниях – отпечаток душевного состояния отца и знак того времени, когда сверхсрочники с семиклассным образованием, окончив краткосрочные курсы, становились командирами Красной Армии.

Письмо жене со станции Борзя.

Преобладающий мотив писем тридцать девятого года – разлука с женой Аней, оставшейся далеко, на станции Петухово, где она работала фельдшером-акушеркой в железнодорожной амбулатории. Отец постоянно уговаривает её не придавать значения пересудам на тему «бросил и уехал», просит не запираться в четырёх стенах и появляться «в обществе», заверяет в своей неизменной любви, сетует на затянувшуюся неопределённость с местом дальнейшей службы.

Аня! Ты пишешь, что скоро все вернутся, и даже сама стала это замечать. В число «всех» я не вхожу, как и остальные командиры кадра, сказать, что скоро вернусь, очень и очень трудно, так как наше положение до сих пор ясности не представляет. Ну, ничего, моя дорогая, не так уж далеко то время, когда я приеду, в общем, как только решится вопрос в ту или другую сторону, я сразу же напишу. Может и так дело повернуться, что придётся жить в ДВК [Дальневосточном крае], и если это так, то я приеду к тебе и за тобой.

За отсутствием помещений квартирного типа весь начсостав живёт в общежитии. Семьи у всех живут в Свердловске…

Всё ничего, но неважно дело обстоит с сахаром, т.к. за последнее время в этом продукте ощущаются перебои, ввиду того, что спрос большой, а доставка очень далека. А какой я охотник до сахару, об этом ты сама знаешь.

Мать не раз говорила мне (отчасти в назидание), что отец не курил, не пил ни вина, ни водки, однако был ужасным сладкоежкой. Пил много сладкого чая и мог за один присест съесть целую вазу конфет, одну за другой. К сожалению, я не во всём последовал его примеру: лет в двадцать закурил (правда, ближе к пятидесяти бросил) и стал понемногу выпивать в компаниях. Но сладкое долго было моей слабостью.

Последнее письмо 39-го года писалось 5 декабря, «после митинга, посвящённого Дню Конституции»:

Из предыдущего письма ты, безусловно, поняла, что наша часть обратно в Свердловск не вернётся, а осталась для дальнейшего пребывания в пределах ДВК. Должен тебе сказать, что условий жизни нормальных пока нет ещё, так как нет квартир, но это всё временное дело. В прошлом письме я просил тебя сообщить, тебе сейчас высылать литер [документ для проезда по железной дороге] или же будешь ждать до приезда меня в отпуск. Мне обещали отпуск примерно в марте месяце, после возвращения начальника из отпуска, который числа 20-го придёт. Мой личный взгляд на это дело так, что будет лучше, когда я приеду в отпуск.

Наступил 1940-й год, а оформить отпуск ему долго ещё не удавалось: то один начальник уезжал, то другой, приходилось по очереди замещать, да и работы стало больше в связи с организацией новой армии, которой был присвоен номер 16. Отец служил казначеем в финансовой части 126-го корпусного артиллерийского полка. Он сообщает жене свой новый адрес: «Железная дорога им. Молотова [ныне Восточно-Сибирская], ст. Борзя, 126 кап». «Кап» – это корпусной артиллерийский полк, входивший напрямую в 32-й стрелковый корпус, минуя дивизию.

Вот что писал об этом периоде командующий армией генерал-лейтенант М. Ф. Лукин в своих послевоенных воспоминаниях:

Наша 16-я армия была сформирована в первой половине 1940 года в Забайкальском военном округе. В её состав входили: 32-й стрелковый корпус, состоявший из 46-й и 152-й стрелковых дивизий; 5-й механизированный корпус, включавший 13-ю, 17-ю танковые и 109-ю моторизованную дивизии и 8-й мотоциклетный полк; 126-й корпусной артиллерийский полк и 112-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион.

В армии подобрались на редкость хорошо подготовленные командиры, начальники политотделов и начальники штабов соединений. К весне 1941 года весь командно-политический состав полевого управления армии был крепко спаян, хорошо подготовлен к боевым действиям.

Однажды я решил выяснить, чем занималась в предвоенные годы армейская финансовая служба. Ведь если существуют военные расходы государства, то, следовательно, должен существовать механизм распределения и использования этих средств. Разыскал в библиотеке толстую книгу, из которой понял, что финансисты воинских частей выполняли примерно ту же работу, что и их коллеги на предприятиях гражданского профиля: планировали расходы, составляли сметы и контролировали их исполнение, вели учёт имущества, работали со счетами в банке, выдавали зарплату, отчитывались перед вышестоящими начальниками и т. п.

Воинским частям выделялись средства на поставку вооружения, боевой техники, горюче-смазочных материалов, продовольствия и вещевого имущества, на ремонтные работы, капитальное строительство, медико-санитарное обслуживание, бытовое устройство военнослужащих. Важной статьёй расходов было, разумеется, денежное довольствие. Оно складывалось из штатно-должностных окладов и разного рода дополнительных выплат. Существовала командирская тарифная сетка с разрядами от 1 до 31 и окладами от 550 до 3 200 рублей, сетка для сверхсрочников и для красноармейцев срочной службы. К дополнительным выплатам относились различные лагерные, курсовые, подъёмные, квартирные, поощрения за прыжки с парашютом, надбавки служащим в артиллерии, авиации и прочие.

При такой довольно сложной системе у финансовой службы работы было в достатке. Отец корпел над бумагами, случалось, допоздна и был на хорошем счету, о чём свидетельствует документ:

АТТЕСТАЦИЯ

Делу партии ЛЕНИНА-СТАЛИНА и Социалистической родине предан. Политически и морально устойчив. Общее развитие хорошее, систематически работает над изучением Краткого Курса Истории ВКП/б/. Авторитетом пользуется. Волевыми качествами обладает. Специальная подготовка отличная. Огневая хорошая. Дисциплинирован. Вежлив, аккуратен. Год работал за начфинчасти полка. Работу знает. Учёт и отчётность поставлены хорошо. По своим деловым качествам достоин продвижения на должность начальника финчасти полка. Достоин присвоения очередного звания «ТЕХНИК-ИНТЕНДАНТ 1 РАНГА».

3 пом. начальника штаба полка капитан Миляховский

Заключение старших и высших начальников

Достоин присвоения очередного звания «техник-интендант 1 ранга»

Командир полка

Полковник Михайлов

Звание техника-интенданта 1 ранга, соответствующее общеармейскому званию старшего лейтенанта, было присвоено отцу 8 января 1940 года. А отправиться в отпуск – сперва к матери, потом к жене – ему удалось только в конце апреля.

Приезд Александра Ильича в Петухово в мае 1940 года, кроме сохранившейся телеграммы, имеет ещё одно документальное подтверждение. Это фотография размером 6х9 сантиметров, уже мутноватая, которая многое может рассказать, надо только внимательно её рассмотреть.

Например, хорошо виден коврик на стене. Я совершенно отчётливо помню его, потому что коврик спустя некоторое время повесили над моей кроватью. Популярная в те годы, да и позднее, аппликация изображает лебедей, плывущих среди камышей. В конце пятидесятых годов, когда ветры перемен прилетели и в наши края, передовая мода объявила пошлостью и мещанством тяжёлые комоды, выводки слоников на кружевных салфетках, пузатые самовары и многое другое, считавшееся раньше признаком домашнего уюта. Подверглось гонениям и «Лебединое озеро»: коврик был удалён со стены и положен в сундук, а впоследствии куда-то пропал.

Отец снимался в военной форме. Мать, уже обрезавшая свою девичью косу, щеголяет в модном перманенте с пробором слева. Третий персонаж на фотографии – дядя Федя, Фёдор Антонович Савранский. Он же и автор снимка, и этот фокус я сейчас объясню.

Дядя Федя был настоящим фотолюбителем, то есть занимался фотографией всерьёз. У него был советский аппарат «Фотокор» и все принадлежности, включая магниевый порошок для вспышки. Дядя Федя умел всё делать сам: он снимал, проявлял фотопластинки, печатал с них фотографии контактным способом (то есть, без фотоувеличителя, размер в размер), иногда тонировал, глянцевал и красиво обрезал их. Расходные материалы, однако, достать было трудно, отсюда фраза в одном из отцовских писем о «фотопринадлежностях для Феди».

Итак, Александр и Анна были усажены на диван, Александр тесно прижался плечом к жене. Дядя Федя установил аппарат на треногу, навёл резкость по матовому стеклу, задал выдержку и диафрагму, выдвинул крышку кассеты, где находилась светочувствительная стеклянная пластинка, взвёл затвор и быстро пристроился на диване возле сестры. Тут, конечно, была произнесена традиционная фраза: «Внимание! Сейчас вылетит птичка!» – и дядя Федя потянул за привязанную к затвору нитку. Раздался щелчок, дело было сделано.

Александр Ильич, Анна Антоновна и Фёдор Антонович.

Петухово. 1940 г.

Такие молодые и счастливые были они тогда.

Спустя несколько дней Александр и Анна уехали в Забайкалье.

Короткая цитата из книги «Ордена Ленина Забайкальский» (М., 1980):

Летом 1940 года… состоялись крупные учения войск Забайкальского военного округа. Они показали возросшее мастерство личного состава привлечённых на учения частей и соединений, оперативно-тактическую зрелость командиров.

Далее в числе частей, показавших «высокую боевую выучку», отмечается и 126-й кап.

Отец тоже участвовал в этих учениях, о чём свидетельствуют несколько конвертов с обратным адресом: «Ст. Ага, военный лагерь»: он писал жене, оставшейся в офицерском общежитии на 79-м разъезде. Станция Ага и сейчас существует, она находится километрах в двухстах к югу от Читы, а 79-го разъезда на современной железнодорожной схеме нет – очевидно, он превратился в какую-то станцию.

Конверты подписаны наспех, химическим карандашом, а письмо до меня дошло только одно. В сущности, это записка: