АЛАН. Я! А кто же еще! И не делай удивленное лицо, вроде не знаешь. И вот наш уважаемый управдом тоже узнал. Зачем же нам теперь притворяться? Не будем валять дурака. Так что, запомни – в этой квартире проживает двойник Алана Громобойникова! Здесь для всех, уясни себе четко, нет, и никогда не было никаких партийных лидеров! Тут тебе не ресторан, и не загородная дача!
ДАНИИЛ. У меня голова идет кругом… (вертит пальцем у виска).
АЛАН (одергивает его руку). Ничего с твой головой не сделается. Ты вон сколько лет сумасшедших исповедовал. Теперь хоть раз послушай умного человека. Запомни, ты не должен отрицать двойника, более того – обязан подтверждать этот неоспоримый и вынужденный факт.
ДАНИИЛ. Кое-что начинаю понимать…
АЛАН. Похвально. Для психотерапевта очень даже похвально. А вот этой дверью (указывает на шкаф) воспользовался напрасно.
ДАНИИЛ (Указывает в сторону Теодора.) Так он сказал, что знает.
АЛАН. Ничего не поделаешь! Теперь уже знает. Смирись с неизбежным и стремись к горнему и великому. На этом завершаем. Двойникам тоже полагается отдых. Ступайте, ступайте назад.
(ДАНИИЛ и ТЕОДОР через стену уходят во 2-ю комнату. Шкаф задвигается АЛАН уходит в спальню.)
2-Я КОМНАТА
ТЕОДОР (Даниилу). Ну что, убедились? Ай да лицемер! Ай да прохвост!
(Входит ЗИНОВИЙ)
ТЕОДОР. А вот еще один наш хороший знакомый. Но он, в отличие от Громобойникова, человек порядочный. Знакомьтесь, Зиновий Кант.
ДАНИИЛ. Кант?
ТЕОДОР. Внучатый племянник великого философа.
ДАНИИЛ. И он тоже знает?
ТЕОДОР. С такой фамилией, да не знать. Так что не станем ломать комедию. Отныне будем полностью откровенны, как на исповеди…
ЗИНОВИЙ. …у пастора или психотерапевта.
ДАНИИЛ. С последним я согласен, и весь – внимание. Слушаю вас.
ЗИНОВИЙ. Друзья мои, если быть полностью откровенным… Если уж совсем начистоту, то я, между нами… очень неравнодушен к супруге нашего партийного босса.
(ТЕОДОР и ДАНИИЛ вскрикивают одновременно.)
ТЕОДОР. Что?!
ДАНИИЛ. Что?!
ЗИНОВИЙ. Ничего не могу с собой поделать. Маленькая мужская слабость. Я с ней немного того… Правда, всего лишь один раз.
ТЕОДОР. Да как вы смеете!
ДАНИИЛ. Если уж откровенничать до конца, то и я… с нею… немного того… И тоже всего один раз.
(Теперь одновременно вскрикивают ЗИНОВИЙ и ТЕОДОР)
ЗИНОВИЙ. Что?!
ТЕОДОР. Что?!
ДАНИИЛ (оправдываясь). Так получилось. Я не хотел. Но буду неискренним, если скажу, что не понравилось.
ЗИНОВИЙ. И мне очень понравилось.
ТЕОДОР. Оставьте ваши гнусные подробности!
(Из спальни выходит МАРИНА.)
МАРИНА. Что здесь за крики?
ЗИНОВИЙ. (Марине). Они сомневаются в моих чувствах к тебе.
МАРИНА. И напрасно. (Подходит к Зиновию, обнимает его.) Я заверяю вас, товарищ Кант, как мужчина, способен оч-ч-чень на многое.
ТЕОДОР (Зиновию). И после этого ты утверждаешь, что питаешь возвышенные чувства к супруге Алана Громобойникова?!..
ДАНИИЛ (Зиновию). Я тоже удивлен вашей всеядностью.
ТЕОДОР (Даниилу). Да тебе ли, двоеженцу, удивляться. А вот я потрясен до глубины души.
ЗИНОВИЙ. Ну и тряситесь. А мы предпочитаем трястись в другом месте. Не правда ли, дорогая? (Уводит Марину в спальню.)
(Входит БЕРТА)
БЕРТА. Всем привет! Тебе, дорогой, особенно (Прильнув к Даниилу, целует его.)
ТЕОДОР (Даниилу). Теперь я вижу, что вы не соврали.
БЕРТА. Он никогда не врет. Умница. (Открывает дверь спальни, направляясь туда, но сразу же закрывает ее.)
БЕРТА. Мама!.. Там… там…
ТЕОДОР. Как нам только что сообщили, у товарища Канта необыкновенные способности. Он утверждает, что и вы… неким образом…
ДАНИИЛ. Этого не может быть!
БЕРТА. Да ладно, дорогой! Мы-то с тобой знаем, что и со мной такое может случиться.
ДАНИИЛ. Я потрясен.
ТЕОДОР. А я просто уничтожен. Вы, можно сказать, разбили мое сердце. Я вас боготворил!
БЕРТА. Очень приятно слышать. Но сначала, дорогой управдом, вы бы научились писать нежные письма, как это делает он. (Указывает на Даниила.)