– Хочется услышать это и от вас. Слушайте… – Хромов замялся. – А как она с вами разговаривает?
– Мыслями.
– То есть? Что-то вроде телепатии?
– Она посылает мне мысли прямо в голову. Иногда они звучат прямо её голосом. У неё очень красивый голос, певучий, с металлическим отливом.
– А на каком языке она с вами говорит?
– Вы не понимаете. – Он мотнул головой. – Она посылает сигнал на своём языке, но она умеет трансформировать его в мыслеобразы, которые потом раскрываются в твоём сознании уже на понятном тебе языке.
Хромов сделал ещё один глоток кофе – он уже совсем остыл.
– Хорошо, – продолжил он. – А вы не задумывались, почему она разговаривает именно с вами?
Поплавский повёл плечами.
– Понятия не имею. Просто выбор пал на меня. Не думал об этом, да это и не так важно.
– Хорошо, хорошо… – Хромов задумался. – Вас тут персонал не обижает?
– В смысле? Нет, нет, всё хорошо… ваша Зинаида Петровна похожа на директора нашей школы, а в остальном всё хорошо.
– У вас были проблемы в школе?
– Можно и так сказать.
– Поговорить о них не хотите?
– Я бы поговорил об этом позже.
Хромов посмотрел в окно, потом снова на Поплавского, устало улыбнулся ему и сказал:
– Так вот, Эдуард, я сейчас скажу вам вещь, которую всегда говорю всем моим пациентам. Слушайте внимательно. В том, что вы здесь, нет ничего плохого. Как и нет ничего плохого в том, чтобы быть, как вы говорите, психом. Болезни нужно лечить. Когда у вас болит нога, вы же идёте к врачу лечить ногу? А когда болят мозги… Моя дочь рассказывала, как учительница сказала ей, цитирую: «Вот в наше время не было никаких психотерапевтов, и ничего, выросли нормальными». Я тогда очень долго смеялся, потому что… А с чего вы взяли, что выросли нормальными?
Поплавский усмехнулся, его глаза оживились.
– Вокруг нас, – продолжил Хромов, – каждый день ходят сотни, тысячи больных. Напрочь отбитых, совершенно двинутых. Они думают, что они нормальные. Они даже не собираются лечиться. Они говорят: у меня всё хорошо, я не псих. При этом почти каждый – травмированный, с тревожным расстройством, с депрессией, с паническими атаками. Люди сходят с ума. Тихо, в своём уголке. Пограничники, биполярники, которые ничего не знают о себе. И никто об этом не знает. У тебя плохое настроение? Развейся, ты просто сам себя накручиваешь – говорят тебе. Знаете, был один парень, у него всё время было очень плохое настроение. А друзья говорили ему: да брось ты, просто надо отвлечься, сходи погуляй, и всё пройдёт. Ну, он сходил погулять в лес и повесился.
– У меня всё в порядке с настроением, – развёл руками Поплавский.
Хромов кивнул.
– И поэтому вы пошли в Пулковскую обсерваторию и стали кидаться на людей.
– Я сделал то, что должен был.
– Хорошо. – Хромов устало улыбнулся. – Пока что мы, пожалуй, закончим. Я жду вас сегодня в пять часов вечера, сделаем пару тестов и поговорим о вашем лечении. Зинаида Петровна!
Дверь открылась, и в проёме снова появилась медсестра.
– Отведите, пожалуйста, Эдуарда Максимовича в палату, пусть он отдохнёт. А потом зайдите ко мне.
Поплавский раздражённо посмотрел на Хромова, недоверчиво хмыкнул, встал с дивана и направился к выходу.
Тут Хромов вспомнил, что не спросил кое-что ещё.
– Подождите, Эдуард!
Поплавский обернулся. Хромов виновато улыбнулся и спросил:
– Я забыл самое важное узнать. А где эта планета находится?
Поплавский улыбнулся ему в ответ. Кажется, искренне.
– В системе Проксима Центавра. Поэтому там три солнца.
Когда за Поплавским закрылась дверь, Хромов перестал улыбаться и тяжело вздохнул.
Тяжело парню, подумал он. Совсем тяжело. Параноидная шизофрения, иначе и быть не может. Крепко же это в нём засело…
Он допил остывший кофе и снова поставил чайник.
Ну ничего, ничего.
Хромов решил, что начать стоит с курса препаратов, которые должны сдержать развитие негативных расстройств и потихоньку привести парня в чувство. В любом случае, хуже не сделают. И, скорее всего, не обойтись только этим. Посмотрим, посмотрим.
Сначала – таблетки. Потом – таблетки плюс грамотная психотерапия. Потом посмотрим.
Он снова взглянул на монитор, промотал несколько постов вверх.
«В небе поднимается душное грязно-оранжевое марево, пропитанное запахом сгоревшей травы, и в этом мареве сквозь тучи едкого дыма я вижу, как статуя Бога Трёх Солнц клонится влево ещё сильнее, и ещё, и ещё.
Статуя с грохотом падает с крыши дворца, раскалывается пополам, разбивает верхние этажи и поднимает клубы серой пыли над правительственным кварталом».
За окном снова застрекотал отбойный молоток.
Хромов снял очки, закрыл глаза и провёл ладонью по лицу.
Скорее бы наступил май, подумал он. Скорее бы май. Будет отпуск, и поедем в Крым.
Глава вторая
I
Научно-исследовательский корабль «Рассвет»
20 ноября 2154 года