Узники мысли

Узники мысли
Александр Олегович Муружев

2123 год. Из-за сурового закона об образовании жители планеты обязаны общаться друг с другом цитатами из известных литературных произведений. Анна Лебедева, талантливый инженер-конструктор, как никто другой соблюдает правила государства. И как никому другому ей предстоит бороться за светлое будущее человечества.

Александр Муружев

Узники мысли

1981 год – весь мир восхищается советским номером «Грустная канарейка» по песне американского автора Винсента Фьорино. 2023 год – не только крупные фирмы, но даже мелкие исполнители и единичные работники судятся за обладание авторским правом. 2123 год – свобода мысли запрещена. Высокий процент содержания «вольных» слов без цитат известных авторов в речи уголовно наказуем.

«Весь мир – театр, и люди в нем актеры», – процитировала Анна Шекспира, выходя на улицу из метро. Запрограммированные слова вырвались из неброско накрашенных губ, будто и не было другого выбора вовсе. Через несколько метров пути девушке встретилась коллега, которая не упустила шанс повысить свой рейтинг образованности, отслеживаемый камерами по губам через интернет, и ответила ей продолжением из того же произведения: «И каждый не одну играет роль».

Анна и Елена были взрослыми, но выглядели они так, словно напуганные дети, что ожидают своего наказания. Строгий костюм и поставленная походка служили для придания презентабельного вида работникам, но, как бы ни старались специалисты по дисциплине, теперь неотъемлемая часть любого современного предприятия, не представлялось возможным увидеть в глазах людей той искры, той живости, которую дарит человеку свобода.

Анна вздохнула и продолжила идти, думая о том, как далеко зашла наука в контроле над разумом. «Как безрассудно не давать творцу творить! И жив ли человек без права мыслить?!» – пронеслись слова в ее голове, и размышления тут же прервались из-за проезжающей мимо яркой рекламной машины. «Защита ваших мыслей – наш приоритет!» – гласил лозунг на капоте.

Несмотря на всю тяжесть ситуации, Анне повезло гораздо больше, чем многим другим людям. Она работала в одной из немногих оставшихся творческих сфер деятельности, да еще и в самой креативной должности, которую только можно представить – ведущий инженер-конструктор. Актеров, художников и музыкантов давно заменили нейросети, которые обучились на работах тысяч великих деятелей искусства, а вот инженера заменить не представилось возможным.

Специалист по искусственному интеллекту расскажет вам, что ни одна нейросеть не выдержит потока нехарактерных для нее данных («Исследование влияния качества данных на производительность искусственных нейронных сетей» Ф.Тао (F.Tao) и др.), как и любую матрицу можно «сломать», особым образом подобрав для нее коэффициенты, чем воспользовался персонаж известного фантастического произведения. Вот с такими непредвиденными обстоятельствами сталкивается в своей работе каждый день даже начинающий инженер.

Анна прошла мимо огромной вывески «ЗАСЛОН», и вскоре она уже была на территории завода. В дверях на проходной девушке встретился начальник, который, как всегда, имел на вооружении одну из мотивирующих фразочек. «Две вещи наполняют душу всегда новым и всегда возрастающим восторгом: звездное небо над головой и моральный закон внутри меня» (Кант) – сказал он с улыбкой, и Анна тоже улыбнулась ему в ответ, посмотрев на красиво встающее за стеклом солнце.

Девушка продолжила свой путь. Она прошла по улице мимо группы рабочих, которые о чем-то оживленно общались, периодически цитируя то Маркса, то Платона, то Макиавелли. Все эти фразы были для Анны знакомыми, но при этом казались ей какими-то пустыми и безжизненными, словно слова-паразиты, которые можно выбросить из речи без потери смысла. «Свобода – это право делать все, что не запрещено законом? – подумала шаблонно и сама девушка, вспоминая фразу Монтескье, а затем, приняв внутренний вызов, привела противоречие, – если свобода вообще что-то значит, то это право говорить другим слова, которые они не хотят слышать (Оруэлл)».

Анна остановилась перед неоновой информационной доской, на которой можно было посмотреть новые приказы, новости предприятия и даже меню столовой на обед, но в этот момент произошло что-то совершенно необычное – незнакомый голос откуда-то из-за спины как будто прокричал ей «беги!» Девушка испуганно оглянулась, но никто не находился в этот момент рядом. Тогда Анна выдохнула, с улыбкой покачала головой и затем решила зайти в здание, после чего, как и в любой другой день, могла приступить к любимой работе.

Входя в инженерный корпус, девушка не могла не заметить странного настроения вокруг. Сотрудники, обычно расслабленные и спокойные, казались ей какими-то напряженными и замкнутыми. Их разговоры были короткими и неразборчивыми, словно беседы заговорщиков, скрывающих что-то важное, и даже уборщики почему-то не работали на своих местах в отведенное согласно графику время. «Очередная проверка», – подумала Анна и оказалась права.

Девушка как ни в чем не бывало присоединилась к своей группе и стала просматривать отчеты о проектах. Не прошло и нескольких минут, как все здание охватило яркое свечение, и Анна услышала голос, который из-за совершенства динамиков прозвучал как будто в ее голове: «Всем оставаться на местах! Работает служба общественной безопасности!»

В следующую секунду сотрудников «ЗАСЛОНа» выборочно стали выводить на улицу одного за другим, предъявляя обвинение в излишне вольном общении. К удивлению Анны, ее, при наличии безупречного показателя в девяносто процентов чистоты, также подхватили двое крепких мужчин, и девушка почувствовала, что свобода, которой ей всегда так хотелось, начала угасать навсегда.

«Весь мир – театр, и люди в нем актеры», – процитировала Анна Шекспира второй раз за утро, и, казалось, в ее жизненной пьесе все важные роли уже сыграны.

– Гражданка Лебедева, вы нарушаете законы государства. Согласитесь, пожалуйста, что это так, – настойчиво сказал офицер у дверей тюремного транспорта.

– А я могу не согласиться? – поинтересовалась Анна и оглядела с головы до ног опрашивающего, у которого не было при себе никаких записывающих средств.

– Нет, – с абсолютной уверенностью ответил офицер и, опустив пустую формальность, усадил девушку в машину.

Анна не сопротивлялась. Она понимала, что теперь ей в любом случае придется туго. Перед самым отправлением девушка заметила на улице побелевшую от страха коллегу Лену, с которой она виделась в метро.

– До свидания, Лена, – сказала Анна уже своими словами, не сильно заботясь о последствиях.

– Женские мечты сотканы из солнечных лучей. Тень уничтожает их (Джордж Элиот), – ответила коллега, а затем добавила: «Не теряй надежды».

После этого красная машина без опознавательных знаков унеслась вдаль. Крошечные, похожие на игрушечные, фигурки домов проносились мимо с большой скоростью, пока аннигиляционный двигатель автомобиля с бешеным ревом оставлял после себя тонкий и длинный сине-зеленый след в небе. Анна сидела на заднем сиденье, скрестив руки на груди, как положено по протоколу, и понятия не имела, куда конкретно ее могут увезти, учитывая скоростные возможности транспортного средства.

Довольно быстро, не дав пассажирам заскучать, машина резко пошла на снижение и остановилась у входа в здание, которое было похожим на тюрьму, с высокими стенами и охраной во дворе. Через мгновение надзирающий офицер вышел на улицу, а затем открыл заднюю дверь, пригласив Анну последовать за собой.

Девушка в сопровождении конвоя прошла через металлические ворота и была проведена через длинный лабиринт коридоров, пока не оказалась перед ничем не примечательной комнатой с такой же невыразительной табличкой у входа, содержавшей лишь один кодовый номер – 47. Офицер открыл дверь и впустил Анну внутрь, где находился с виду среднего ранга начальник, в позолоченной форме и с причудливым многогранным головным убором.

– Добрый день, Анна, – сказал он, выступая вперед, и, произведя неожиданно приятное впечатление, протянул даме руку. – Меня зовут Василий Сергеевич. Я работаю в системе и должен провести с вами беседу.

Девушка нерешительно тоже сделала шаг навстречу и поздоровалась, но затем, почти сразу, сильный характер заговорил в ней, и из защиты образцовый работник оборонной промышленности перешла в наступление.

– Я ничего не нарушила! Мой рейтинг образованности близок к девяноста процентам, – твердо заявила Анна.

Офицер широко улыбнулся, но вскоре его лицо стало таким же нейтральным, как и раньше. Каждый день этому человеку приходилось проводить десятки допросов, поэтому ни один из типов человеческого темперамента не был для него загадкой.

– Мы оба знаем, что нарушили, – как старый приятель, медленно произнес Василий Сергеевич, но тут же, как будто сам имел намерение избежать столь неприятной темы, увел разговор в другое русло.

«Мы не желаем сделать вам ничего плохого, Анна. Мы всего лишь хотим, чтобы вы присоединились к нам», – начал разыгрывать партию работник системы с почти беспроигрышными картами на руках. – Страна нуждается в таких талантливых людях, как вы, которые оберегают общественные ценности и готовы бороться за нашу общую свободу! Вы могли бы стать одной из таких!» Не глядя на пленницу, опытный актер закончил свою речь, и, когда наконец поднял глаза, понял, что его классический психологический трюк сработал.

– Что мне нужно сделать? – спросила девушка, вздохнув, и тогда Василий Сергеевич снова широко улыбнулся.

– Отлично, Анна, – сказал он с одобрительным кивком. – Вы сделали правильный выбор.

После этого работник системы без лишних телодвижений дал знак конвою и поспешно отвел Анну в другую комнату, уже без невзрачной таблички на стене, а с красивым ковром на полу, мониторами, подключенными к Интернету, и небольшим штатом постоянно работающих здесь сотрудников. «Зал планирования» – гласила надпись на двери. Во всю стену внутреннего помещения перед входящим представал большой экран, который предназначался для показа презентаций и даже при самом первом знакомстве со зрителем должен был послужить источником определенной, четко продуманной психологами информации. В данный момент на нем специально для Анны мигала надпись: «Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые не делали, чем теми, которые сделали» (Марк Твен), – на что девушка подумала: «Дьявол может процитировать и Писание в своих целях» (Шекспир).

«Все грехи можно искупить, Анна, но не всегда просто, – продолжил свою работу офицер системы, когда взял в руки пульт от проектора. – Чтобы вернуть свободу, которую так желаете, нужно совершить одно, только одно, доброе дело. Как говорил Махатма Ганди: «Будь изменением, которое ты хочешь видеть в мире».

Василий Сергеевич ненадолго остановился, чтобы размять челюсть, которая, хотя еще даже не наступил вечер, устала от актерской игры, а затем продолжил: «Задача заключается в помощи одному из наших агентов выполнить важную миссию. И только после того, как на моем столе будет доклад об успешной операции, мы снимем все обвинения, даже с бонусом.

– Но почему я? Испытываете нехватку сотрудников? – прервав заранее выученный рассказ собеседника, спросила девушка.

– Хороший вопрос, Анна, – подметил офицер и, кивая, указал пальцем на гостью, должно быть, исполняя очередной психологический трюк. – Дело в том, что ваша непохожесть и склонность к бунтарству будут как нельзя кстати для этой важной миссии.

– Это все, что мне нужно знать? – с недоверием спросила девушка.

– Почти, – ответил агент и вывел на большой экран информацию о цели операции. – Опасный преступник, над поимкой которого работает оперативник, тоже инженер, как и вы. Весьма талантливый, надо признать.

Анна на несколько секунд отвела взгляд в сторону, чтобы обдумать информацию без внешнего давления, а затем с уверенностью произнесла:

– Я готова!

– Отлично! – ответил ей офицер системы, и, больше не отвлекаясь на гостью, передал конвою какую-то записку, а после принялся разминать пальцами мимические мышцы, готовясь к следующей встрече.

Такой же дорогой, через извилистый лабиринт коридоров с однотипными указателями, сопровождающие привели Анну обратно к выходу из здания. Девушка спросила, что стало с остальными заключенными, прибывшими на транспортах с завода «ЗАСЛОН», но получила только классический абстрактный ответ: «Решение еще обсуждается, мы не можем сказать вам больше».

Не оказав чести довезти пленницу туда, откуда забрали, сотрудники лишь доставили Анну до ближайшей станции метро и отпустили, вручив записку с указанием места и времени встречи со связным. «И это все?» – спросила Анна, ожидая услышать о еще каком-нибудь требовании или «необходимой» формальности, но, к своему удивлению, наконец-то осталась в покое.

«Нет ничего нового под солнцем» (Ветхий Завет, книга Екклесиаста), – пробормотала, опустив голову, девушка, спускаясь по ступенькам метро, которое своими туннелями охватило теперь всю Землю, и, пусть за долгое время, любой желающий мог добраться хоть с одного географического полюса планеты до другого. Вдруг Анна, погруженная в свои мысли, нечаянно толкнула идущую мимо женщину. «За горесть ту мне нужно преклониться» (Шекспир), – сказала она и присела, чтобы помочь собрать выпавшие из сумочки вещи. Незнакомка замялась, проглотила ком в горле, но отчего-то так и не смогла вспомнить подходящую цитату.

Полицейские, которые следили за порядком в метро и до этого времени отвлеченно говорили о чем-то своем, тут же переключили внимание на инцидент, и тогда старший из них по рации сказал что-то коллегам. Когда сотрудники системы посмотрели на свои наручные часы, являющиеся своего рода маленьким сканером, то поняли, что процент содержания цитат в речи женщины был недостаточно высоким, чтобы считать ее образованным членом общества. За считанные секунды было принято онлайн решение суда, содержащее следующий текст: «Осужденная представляет опасность. Заключить под стражу». После этого полицейские схватили несчастную под руки и оперативно увели в сторону. «Приятного дня, гражданка Лебедева!» – произнес, уходя, старший сотрудник и поставил «лайк» под безупречным рейтингом образованности в девяносто процентов.

Ошеломленная Анна еще пару минут не могла сдвинуться с места, наблюдая за тем, как осужденную выводят на поверхность. «Нет ничего нового под солнцем» (Ветхий Завет, книга Екклесиаста), – снова произнесла девушка и продолжила свой путь к остановкам поездов. Перед вошедшим в вагон метро всегда представала одна и та же картина: все пассажиры стоят по стойке «смирно» и не обращают никакого внимания друг на друга. На экранах у дверей показывалась по кругу правительственная реклама со счастливыми сюжетами и цитатами из известных литературных произведений, а камеры у потолка время от времени активизировались, чтобы стражи порядка могли контролировать соблюдение правил. «Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом» (Оруэлл) – подумала Анна. Но нельзя было не признать, что она, образцовый инженер и надежда на светлое будущее страны, как бы это грустно ни звучало, сама давно стала частью этого кукольного, поддельного мира. Заняв свое место в свободном квадрате, девушка так же, как и все остальные, выпрямилась и устремила свой взгляд в окно, за которым проносились с большой скоростью станции, а иногда, когда поезд выезжал на поверхность, отдаленные размытые пейзажи, напоминающие чем-то в каждый взятый момент времени картины ранних импрессионистов.

Анна вышла на своей остановке, и глоток свежего воздуха после душного вагона тут же опьянил ее. Цоканье туфель эхом уносилось от ступенек сломанного эскалатора, который не работал уже давно, и старая резина поручней, если прохожий имел намерение на нее опереться, скрипела от прикосновений.