Амурский ангел. Приключенческий роман

В отдалении послышался всплеск воды, а затем тяжёлый топот сапог. Катерина из-под ладони посмотрела вдоль берега озера, пытаясь разглядеть сквозь утреннюю дымку возвращающихся охотников.

– Вот, кажется, и наши защитники идут, дочка, так что не бойся.

И правда, вскоре в тумане они различили две фигуры Дениса и Тихона. Они о чём-то горячо спорили. Тихон говорил:

– Да я точно тебе говорю: когда я её увидел, я сначала подумал, что это медведь. А когда шумнул, она сначала пробежала несколько шагов, а потом полетела. Только не высоко, а низко, над самой землёй, на бреющем. А в клюве у неё была рыбина. Вот такая.

– Со страху чего не увидишь, – отвечал Денис с усмешкой в голосе, – и самого чёрта с рогами.

– Денька, ты меня не один год знаешь, я охотник бывалый, с десяти лет с отцом на скрадки ходил. Умею отличить медведя или лося от птицы.

– Ну, ладно, ладно, видел, так видел, – примирительно отозвался Денис.

– Не веришь, да? Ну и шут с тобой.

– Чего шумите, горе-охотники? – спросила Катерина, когда мужики подходили к костру. – Вас за километр слыхать.

– А вот он сейчас расскажет охотничью байку, – весело отозвался Денис, отцепляя от ягдташа гусарку – серого гуся. – Ты рассказывай, а я свой трофей ощипывать начну.

– Может, я? – предложила свою помощь жена.

– Не, это не женское дело. Я сам.

Тихон снял с пояса селезня-вострохвоста и бросил его Денису:

– Раз так, то ты и потроши, а я буду девчонок развлекать. – Тихон уселся на корягу и начал рассказ: – Вобщем, так, девочки, зашли мы в камыш, Данька направо, я налево. Караулим зорю, когда утка и гусь начнёт на крыло подниматься. Ни ветерка, тихо, только дальней волной иногда камыш пошевеливает. А он шипит так тихонько, словно лебедь-шипун: ш-ш-ш, ш-ш-ш. Красота, тишина, на душе благодать и спокойствие! Я гляжу вдоль берега, чтобы, значит, так стрельнуть, чтобы моя добыча поближе к берегу упала и чтобы за ней не лазить и не искать. Слышу: фр-р-р, ф-р-р – полетели, значит. Я дуплетом жахнул, чтоб наверняка попасть. Гляжу, мой селезенёк у самого берега упал. Только собрался за ним идти, как из камышей всего метрах в двадцати от меня чья-то голова поднимается. Сначала подумал, что тут мишка рыбу промышляет. Пригляделся – нет, не мишка. Голова, как у человека, на ней не то волосы, не то перья торчат. Вроде бы и нос есть, только сильно сплющенный, а вместо губ клюв, как у птицы – короткий, мощный, широкий. В клюве рыбина трепещется килограмма на два, не меньше.

Птичка эта так взглянула на меня, что я чуть, извините, дамы, не обделался, а потом зарычала. Знаете, как рычит собака, когда на неё нападают. Вот точно так же и она рычала. Глаза у неё большие, ну, наверно, с мой кулак, светятся каким-то странным розоватым огнём. А зрачки вращаются по круговой орбите, как радары. И вот птичка увидела меня, посмотрела, будто огнём обожгла и побежала к берегу: хлюп-хлюп, хлюп-хлюп. А когда это существо выбралось на берег, то вдруг расправило огромные крылья, подпрыгнуло и полетело. Низко-низко так, даже крыльями за верхушки камыша задевало. А потом исчезло.

– А дальше, дальше-то что? – с нетерпением спросила Лена.

– А чо дальше-то. Улетела и всё, куда-то далеко, в тайгу, должно быть. Я твоему отцу рассказываю, а он ржёт, как сивый мерин. Не верит.

– Жалко, что фотоаппарата у тебя не было, такая сенсация пропала, – с издёвкой ввернул Денис. Тихон обиженно отвернулся и тихо ответил с обидой в голосе:

– Эх, ты, Фома неверующий.

Часа через два совсем распогодилось: небо очистилось, являя божественную голубизну всему миру, а солнце покатилось к западу, отмеряя очередной круг вечности. Дичь сварилась, заполнив весь берег мясным запахом. Денис ходил вокруг бивуака, снимая пиршество на видеокамеру. Потом снимала Катерина, Тихон, отошедший от утренней обиды, Лена. Затем Денис прошёлся по берегу, снимая красоты озера, леса и сопок. Тихон напомнил:

– Деня, а ты прихватил с собой мой подарок?

– Взял, конечно.

– Попробуй.

Через несколько минут Денис прикрутил насадку и приник к окуляру, огорчённо покачал головой:

– Без штатива ничего не рассмотреть, изображение дрожит.

– Сейчас я тебе сделаю штатив, – ответил Тихон и взял в руки топор.

Скоро он вернулся из леса с рогатиной из береста, вбил её в песок. Удовлетворённо сказал:

– Давай, попробуй.

Денис сел на корягу, пристроил видеокамеру на развилку рогатины, долго настраивал при помощи колец резкость, затем удивлённо присвистнул и крикнул:

– Ё-моё! Вот это да! Я на склоне сопки даже ветки различаю. А вон летяга прыгает. Так, давай-ка снимем верхушку сопки, самый вострячок.

Все почувствовали, как он напрягся и затих. Потом удивлённо протянул:

– Чёрт меня возьми, а это что такое?

– Ну, что ты там увидел, чёрта, джина или циклопа? – с усмешкой спросила жена.

– Тихо, тихо, – ответил Денис. – Не мешайте. Христа ради, не мешайте. Мать моя женщина, – снова удивлённо протянул он. – Да оно же к нам летит. Смотрите, смотрите в сторону сопки.

Все повернули головы в сторону сопки и увидели, что от неё к ним летит что-то странное. Катя, вглядываясь из-под ладони, произнесла:

– Похоже, это дельтаплан, только маленький какой-то.

– Ага, и я вижу! – закричала Лена и стала прыгать на одном месте. – Я вижу, я вижу! Наверно, это огромный орёл или беркут

Тихон тоже долго всматривался в парящую над лесом птицу. Чтобы лучше видеть объект, сжал кулаки и сквозь маленькие отверстия между пальцами, как через бинокль, стал за ним наблюдать. Это что-то приближалось к ним. Тихон издал торжествующий дикий крик и закричал:

– Я же вам говорил! Это она, это она, та самая птица.

Денис не отрывался от видеокамеры и не обращал внимания на реплики, он просто снимал. Профессиональная привычка заставляла его делать своё дело.

– Смотрите, она снижается, она летит прямо на нас! – закричала девочка и в ужасе легла на землю.

Катерина тоже забеспокоилась:

– Боже, она хочет напасть на нас. Да сделайте же что-нибудь!

Тихон взял оружие и сделал два выстрела в воздух. И в тот же миг раздался ужасающий крик, похожий на звериные вопли, огромная тень от летающего существа, накрыла их всех, словно огромная туча, пронесшаяся над головами…

Похищение

Дед Устин решил подъехать к своей правнучке издалека:

– Стало быть, в школу-то тебе ходить не надо?

Луша сидела на диване, поджав под себя ноги, и куда-то названивала по сотовому телефону. Абонент ей не отвечал, и она ругалась:

– Чёрт, паразит, куда ты подевался! Когда не надо, он под ногами вьётся, а когда надо, днём с огнём не сыщешь! – Наконец, она обратила внимание на деда. – Дедуша, ты что-то спросил?

Дед Устин ещё с утра заметил нервное состояние своей правнучки, она, словно больная, металась из одной комнаты в другую, то порывалась куда-то бежать, то снова садилась на диван и лихорадочно набирала по телефону один номер за другим. Он понимал её состояние, но по совету родителей пытался не заострять на этом внимания.