Амурский ангел. Приключенческий роман

Когда Денис выключил видеозапись, все долго молчали. Первая тишину нарушила Лена:

– Папа, так кто же это такой: птица, человек, а может, пришелец? И почему он на нас нападал?

– Если б я знал, – отозвался Денис, в задумчивости жуя во рту сигарету. – Сейчас я одно знаю: это сенсация. Причём, сенсация мировая. Только вот не знаю, что с ней делать.

– Как что, – снова закричал Тихон, – показать это по телевидению, а там пусть учёные разбираются. И все дела.

– Точно, папка, – поддержала Ленка. – И станешь ты у нас мировой знаменитостью.

– Это точно, знаменитостью. Только какой: Леонардо да Винчи или Геростратом.

– А в чём проблема, Денис? – спросила жена. – Смонтируешь ролик, покажешь по телевидению, с комментариями, со звуком. Если надо, то мы и свидетелями выступим.

Денис усмехнулся и покачал головой:

– Сразу видно, что вы в этом деле дилетанты. Если бы я снял доярку с пивом в ведре вместо молока, то этому, может быть, и поверили бы, сказали: ну, попила корова вместо воды пива, вот пива и надоили. Да и то редактор стал бы уточнять: а где она пила пиво, а на каком пивзаводе, а как она туда попала? – Денис долго молчал, потирая большим и указательным пальцем небритый подбородок. – В том и беда, что это слишком необычно, непривычно. Зритель легче поверит тому, что у него на огороде покакал инопланетянин, чем в существование человека-птицы.

– Слушай, Деня, – прервал друга Тихон, – а ты не парься, делай по-наполеоновски: ввяжись в драку, а там будь что будет. Предложи редактору, директору или кому там ещё положено такие штуки показывать.

– В них, в начальниках, всё дело, – ответил товарищ, – это же самые великие перестраховщики… Ладно, я попробую поговорить кое с кем, а уж потом что-нибудь придумаю. – Денис заговорщески снизил голос и прижал палец к губам. – Только уговор: об этой записи никому ни слова. Договорились?

– Договорились, – ответил за всех Тихон и тут же задал вопрос: – А если я это как охотничью байку буду рассказывать?

– Если байку, то можно, всё равно ей никто не поверит.

Все засмеялись. Денис серьёзно посмотрел на дочь и предупредил:

– Гляди, Ленка, никому ни слова, а то не быть твоему отцу великим репортёром и тележурналистом. А если проговоришься кому – выпорю. Поняла?

– Папа, – недовольно ответила Лена, тряхнув распущенными волосами, – да поняла я всё. Я что, маленькая.

* * *

Понедельник – день тяжелый, эту истину доказала вся современная история человечества, когда оно перешло на летоисчисление от Рождества Христова. Это Денис Виленович Костомарь ощутил сразу, как только вошёл в здание областного телецентра.

– Денис, доброе утро. – Это старейший диктор телевидения, у которого во время передач иногда падала верхняя вставная челюсть, и он сладко причмокивал. – Ты почему это родной свой коллектив оставил без юбилейного торжества? Где скрывался, в каких плавнях?

– Денис Васильич, зайдите в монтажную. – Это девочка монтажёр, которая готовила его репортаж об обманутых дольщиках. – Надо материал просмотреть.

– О, какие люди! Головушка не бобо после юбилея? Ха-ха-ха!

На все приветствия и намёки Денис отвечал коротко:

– Доброе утро, потом зайду.

Сейчас он спешил к Тимофею Качкову, к своему напарнику по журналисткой работе и прекрасному кинооператору. Но комнатушка, где он обитал, была закрыта. Не было его ни в монтажной, ни в дикторской. Нашёл его Денис лишь через полчаса в туалете. Тимофей стоял перед настенным зеркалом, что-то мурлыкал под нос и скоблил безопаской свою, как он выражался, мордокопию. По запаху и довольному выражению лица Денис определил, что Тимофей уже опохмелился.

– Ты чего это здесь? – спросил он.

Тимофей прижал свою ладонь ребром к губам и зашипел:

– Ш-ш-ш, меня наш колобок ищет. Ну, не могу же я к нему явиться в затрапезном виде.

Колобком в телестудии за глаза называли директора областного телевидения Ергакова Илью Борисовича, зятя самого губернатора.

– А зачем ты ему понадобился?

Тим, как всегда, в карман за словом не лез:

– Секретарша сказала, что вечером у него намечается междусобойчик с московским начальством. Нужно на память снять всю эту трехомудийную оргию.

– Они что, сами не могли заснять? Видеокамеры-то наверно, есть.

– А они умеют? – спросил Тимофей и снова уставился в зеркало.

Денис согласился с ним на все сто, такого оператора, как Тимофей Григорьевич Качков, надо было ещё поискать. Тимка мог снимать, по его выражению, даже в чреве матери. И это было так на самом деле. Тимофей мог вести и подводные, и воздушные, и ночные, и натурные, макро и микросъёмки. Аппаратурой, которой он снимал и которую он собирал с раннего детства, была забита вся его комнатка. Стоило ему сказать, куда ехать на съёмки, он с минуту чесал за ухом, потом выуживал из самых настоящих бабушкиных сундуков со старинными замками нужную аппаратуру и складывал её в свой потрёпанный кожаный кофр. И говорил:

– Мальбрук к походу готов.

Вот и сейчас Тимофей побрился, потрогал себя за щёки, повертел головой перед зеркалом и довольно сказал:

– Мальбрук к начальственному разносу готов.

– Почему к разносу, ты же говорил…

Тимофей его понял с полуслова и перебил:

– Когда идёшь к начальству, одно другому не помешает. – Тимофей, наконец, внимательно взглянул на товарища. – Слушай, а ты чего ко мне с утра прилип, сегодня будто бы съёмок не намечается.

– Послушай, Тим, у меня к тебе серьёзный разговор.

– Если ты насчёт похмелиться, то я пас.

– Хватит тебе ёрничать, я к тебе серьёзно. Одним словом, я хотел показать тебе один материальчик и посоветоваться.

– А откуда у тебя материал?

– В тайге нарыл.

Тимофей взглянул на часы и присвистнул:

– Деня, я уже опаздываю, боюсь, как бы колобок меня не раздавил. – Он вынул из кармана брюк ключи и кинул их Денису. – Подожди в моей каморке.

Когда через полчаса они просмотрели видеосъёмку Дениса в тайге, Тимофей, похлопав глазами, спросил:

– Это что, кадры из фильма ужасов? А съёмочка-то хреновата.

– Нет, Тим, это натуральная съёмка.