За Пределом

– Какие приёмы существуют у богов при игре в прятки? – спросил я.

– Мимикрия, натуральное превращение в неодушевлённый предмет и ещё много чего, – подумав, ответил Нерей, – но есть одна загвоздка – душу бога не спрятать и не замаскировать.

– Выходит, у Крона похитили душу? – включилась в разговор Эмми.

– Я бы не стал заявлять так безапелляционно. Может быть, его душа находится в месте, непривычном для восприятия нами, и боги не могут её опознать, – ответил мудрый старик.

– Мы подумаем над вашей гипотезой. Кажется, это наиболее правильный путь к поиску Кроноса, – вставил я.

– Могу дать вам хороший совет, – проговорил Нерей, – опросите всех, кого повстречаете, но при разговоре не спрашивайте про Кроноса, а интересуйтесь: «Куда можно спрятать душу бога?»

– Почему не нужно называть имя Кроноса? – поинтересовалась Эмми.

– Назвав имя, вы конкретизируете объект поиска и сбиваете собеседника с темы, которая интересна вам, но не ему. Отвечая абстрактно, визави будет более искренен и раскован с вами, что увеличит объём и точность информации, – ответил Нерей.

– Если душа Крона находится вне обозрения, где же его тело? – спросил я.

– Идентификации подлежит только душа, а тело всего лишь набор химических элементов. Поэтому стоит сосредоточиться на поиске его души, а тело потом приложится, – поучительно сказал Нерей.

– Может быть, сам Зевс поспособствовал исчезновению Крона? Говорят, что ему это выгодно, – спросила Эмми.

– Похоже, ты меня плохо слушала, раз задаешь такой вопрос. Боги давно перестали бороться за власть именно потому, что бороться оказалось не за что. Мы мёртвый народ. Мы умершая власть. Нам нечего желать и некуда стремиться. Олимпийцы добились всего, но теперь не знают, что делать дальше. Мы обречены на вечное существование, как бессрочные консервы, затерянные в глубинах Тартара. Ты ищешь жемчужину, надеясь обрести новую жизнь, а для нас не придумали такой надежды, – печально произнес старик.

– Но, если мы найдём жемчужину и Геката оживит многих талантливых и выдающихся учёных и философов, возможно, они смогут найти решение вашей проблемы? – с надеждой спросила Эмми.

– Ты очень молода и наивна, как и все люди твоего возраста. Ответь, разве на Земле учёные и философы смогли решить хоть одну проблему до конца? У вас нет войн? Нет голода? Нет болезней? Я мог бы ещё долго перечислять ваши проблемы, но осознаю, что человечество никогда не приблизится к пониманию элементарной истины.

– Какой? – перебила Эмми старика.

– Каждому – своё. Люди всегда будут вступать в противоречие с природой, друг с другом и суждениями о правильности бытия. Развитие наук никоим образом не влияет на суть человека, на его внутренний мир и естество. Вас невозможно ни объединить, ни вразумить, да и жить вы не научились по-человечески за многие тысячелетия. Вы молитесь разным богам, но не один из них не помог вам преодолеть свои пороки. В основе любой религии лежат нравственные цензы, которые люди, оправдывая необходимостью, варварски извращают и нивелируют, – ответил Нерей.

– Вы абсолютно правы в отношении человечества, но мы находимся в ещё худшем состоянии, чем боги и люди, живущие на земле. Мы бы хотели умереть, а если повезёт, ещё немножечко пожить, – голос Эмми предательски задрожал.

– Я предлагаю вам прогуляться по нашему острову, чтобы привести в порядок эмоциональную какофонию в ваших душах, вызванную нашей беседой. Потом возвращайтесь на праздник, который мои дочки организуют в вашу честь, и мы продолжим общаться на разные темы, – сказал Нерей и пошёл к дому.

Прогулка по острову действительно охладила эмоции и наполнила мыслями наши «плазмы». Если у Аида всегда были сумерки, то здесь всегда было солнечное утро. Речка, по берегу которой мы проследовали к середине острова, навевала воспоминания о минувших годах, проведённых летом на даче в Подмосковье. Лужайки дикорастущих трав и цветов – о весёлых забавах с детьми на лоне природы. Зелёные холмы, поросшие низкорослым кустарником с отдельными невысокими деревьями, усыпанными цветами, – о предгорьях Кавказа. «Жаль, нельзя насладиться ароматом этого цветущего великолепия», – подумал я. Кажется, Эмми испытывала аналогичные чувства. Насладившись прекрасными видами и единением с природой, а также зарядив «батарейки» для дальнейшего разговора с Нереем, мы повернули к его жилищу.

– Илья, мне не даёт покоя одна мысль, но я боюсь её сформулировать.

– Боишься? Чего?

– Пока мы гуляли, я пришла к тому же выводу, что и мудрый Нерей. Мне так же, как и ему, не хочется быть бессмертной, учитывая отсутствие жизненного прогресса и полной безысходности. Значит, остаётся только один вариант, который бы меня устроил, – возвращение на землю.

– Или смерть, – дополнил я.

– Да, смерть навсегда, – поставила точку Эмми.

– Как ты считаешь, Эмми, животные задумываются о продолжительности жизни?

– Наверно, нет.

– Именно. Они просто живут потому, что родились на свет. Если жизнь им кажется скучной, они не винят её в этом. Ты заразилась болезнью богов, тесно пообщавшись с ними. Давай вернёмся к Гекате и попросим сварить бальзам от депрессии или попросим Гипноса провести сеанс гипноза, – ласково сказал я.

– Твои слова уже подействовали на меня успокаивающе, – улыбнулась Эмми, – спасибо тебе.

Вернувшись к дому Нерея, мы увидели невероятно преобразившуюся поляну, где нам подготовили праздничную встречу. Фанза Нерея была украшена китайскими фонариками разных форм и цветов с подвешенными к ним шелковыми лентами. По периметру поляны были расставлены овальные перламутровые зеркала, отражавшие свет переливом радужных красок. Над всей поляной на высоте примерно пяти метров была натянута тончайшая сеть, с которой свисали серебристые листочки, шелестящие на ветру, создавая эффект летящей конструкции. Поляна наполовину была заполнена красивыми статными девушками, одетыми в подобие сарафанов из разноцветных лент, которые не особо скрывали их красивые тела. Приглядевшись, я обнаружил некую закономерность в раскраске одежд дочерей Нерея. Порядок цветов лент соответствовал спектру разложения белого на семь составляющих: красный – оранжевый – желтый – зелёный – голубой – синий – фиолетовый. Возникло ощущение, что мы с Эмми приехали в экзотическую страну на конкурс «Мисс мира», где шёл показ национальной одежды этого региона. Правда, было одно отличие: некоторые девушки держали в руках предметы, отдалённо похожие на музыкальные инструменты. Показался Нерей, и девушки окружили его пёстрой толпой. Нерей вышел в центр поляны и обратился ко всем присутствующим:

– Дорогие мои нереиды, дорогие гости! Мы стали забывать, что значат тепло и радушие для странников, покинувших родные пенаты и унесённых потоком времени. Что может быть хуже небытия в океане неизвестности? Я ценю самоотверженность Ильи и Эмми, которая привела их сюда в поисках истины. Герои только тогда становятся героями, когда другие способны оценить и признать их подвиги. Может быть, наши гости и не совершили ничего выдающегося, но они на пути к открытию многих тайн и загадок. Пожелаем им успеха! А теперь, мои любимые дочери, наполните прекрасными звуками наши души, зажгите радость и веселье!

После короткого спича Нерея девушки расположились на поляне, образовав два круга – внешний и внутренний. Нереиды центрального круга стали оркестром, а нереиды внешнего круга – хором. Оркестр состоял из двенадцати музыкальных инструментов, напоминающих земные. Но изготовлены они были из подручных органических материалов. Например, рожок заменяла витая раковина, свирель – трость бамбука, гобой выглядел длинным баклажаном, а литавры похожи на большие крылья жука. Тут была валторна из огромной улитки, фагот из связки тростника, жалейка из цветка, напоминающего каллу. Единственным инструментом, близко похожим на оригинал, можно было назвать волынку. Остальные четыре, по моему разумению, не имели аналогов. Сначала мы услышали тихую переливчатую ноту, которую напела одна из нереид. В момент угасания ноту подхватила вторая девушка, усилив звучание и окрас на полтона. Затем по очереди вступали другие, увеличивая диапазон нот и колебаний звука, пока округу наполнила божественная мелодия. На звуки пения стали слетаться птицы и кружить над поляной по часовой стрелке. Похоже, звуки музыки завораживали птиц, и взмахи их крыльев были в унисон мелодии напева. Внезапно всё стихло и стало слышно, как серебристые листья, подвешенные к сетке над головами нереид, тихо звенели в такт угасшей мелодии. Наступила очередь оркестра. Первые ноты заиграла жалейка, и постепенно стали вступать в игру свирель, гобой, фагот… Когда звучание всех инструментов достигло тутти, вновь вступил хор, окрасив переливами голосов мелодику оркестрового исполнения. Я никогда не слышал такой чудесной музыки. Она опьяняла и ласкала, возбуждала и завораживала. Невозможно найти определение, могущее описать всепроникающую сладость этих звуков, их гармонику и воздействие. Кульминацией божественного концерта стала сцена превращения всех нереид в прекрасных бабочек, которые, кружась в танце, покидали поляну, оставляя эхо весёлого девичьего смеха. К нам подошёл Нерей:

– Теперь вы поняли, что в жизни всегда есть место для радости и наслаждения. Забудьте всё, что наплёл вам старый брюзга, и смело шагайте навстречу неизвестности. Кто знает, сколько ещё приятных сюрпризов ждёт впереди.

– Кто учил ваших дочерей музыкальному искусству? – спросила Эмми.

– Их учили сирены. Они непревзойдённые мастера пения. А фугу «Мечта» написала моя дочь Сикстия. Это я попросил исполнить её для вас, зная, какой шок вы испытали, послушав мой рассказ, – усмехнулся Нерей.

– Вы такой добрый и заботливый, – благодарно произнесла Эмми.

– Станешь заботливым, когда вырастишь пятьдесят дочерей, – рассмеялся старик.

– Они великолепны! Вам есть чем гордиться, – подытожил я. – Нерей, мы бы хотели попасть к Главку. Как нам это сделать?

– Проще не бывает. Возвращайтесь к гроту, откуда вышли, и произнесите имя Главка, – ответил старик, – но прежде чем вы покинете меня, хочу дать напутствие.

– Мы с благодарностью примем всё, что вы порекомендуете, – сказал я.

– Будьте осторожны с выводами, пока не убедитесь в их правильности. Не принимайте скоропалительных решений и не всегда верьте словам. Боги чрезвычайно искусны в обмане, когда преследуют свои цели, – очень серьёзно произнёс Нерей.

– Мы будем помнить ваши слова. Спасибо за откровенный разговор и наставления. Огромное спасибо за великолепное шоу и отдельное спасибо Сикстии за волшебную мелодию, пробудившую в нас оптимизм и надежду. Надеюсь, мы ещё воспользуемся вашим гостеприимством, – благодарно сказал я.

– На Наксосе вы всегда будете желанными гостями, – улыбаясь, ответил Нерей.

– Какие ещё музыкальные номера есть в программе ваших талантливых дочерей? – спросила Эмми.

Нерей широко улыбнулся, почесал затылок и, подумав, ответил:

– Их, наверно, более сотни. Есть гимны, оратории, кантаты, фуги… Если вы вернётесь на остров, обещаю, скучно не будет. Согласитесь, это прекрасный повод навестить старика Нерея.

По дороге к гроту Эмми решила обсудить впечатления от посещения острова и беседы с мудрым старцем:

– У меня необыкновенный прилив энтузиазма. От депрессии, которая мучила ещё с пребывания в Эфире, не осталось и следа. Нерей оказался замечательным психотерапевтом и развеял мои фобии относительно выбора между жить или умереть. А как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! Особенно приятно, что ты перестанешь быть занудной. Шучу. На подсознательном уровне появилось чувство уверенности в благоприятном исходе нашего путешествия, правда, пищи для размышлений стало на порядок больше, – ответил я, когда мы приблизились к входу в грот.

Морские прогулки

Накапливая сведения о фантасмагорическом мире древних богов, я постоянно задумывался о несоответствии многих факторов и деталей реальному положению вещей. Гротеск усиливал абсурдность типажей, интерьеров и атрибутов, всюду разбросанных по олимпийским владениям. Как будто, попав на съёмки дурацкой комедии, ты стараешься сыграть роль не своего амплуа. Я всё время откладываю вопрос об этом, боясь услышать нечто такое, от чего заглючит мой несовершенный мыслительный аппарат. Но всё же я понемногу подвигаюсь к этому вопросу и наконец решусь задать одному из всезнающих богов. По-моему, Эмми также обходит трудный вопрос, надеясь, что всё само рассосётся. В подтверждение моих мыслей остров Главка выглядел как руины бывшей базы снабжения товарами и продовольствием небольшого города. Куда ни посмотришь, всюду валяются ящики, бочки, дырявые коробки и полупустые мешки. Вид остатков каменных полуразрушенных стен и наваленный кругом мусор вызвали у меня приступ уныния. Вдали виднелось строение, похожее на маяк, и мы направились к нему. Территория вокруг маяка была обнесена стеной, сложенной из булыжников разного размера. В стене напротив входа в башню были металлические кованые ворота с проржавевшей распахнутой калиткой. Стены образовывали довольно вместительный двор, выходивший к морю, где у бревенчатого причала стоял небольшой одномачтовый корабль. На корме виднелась одинокая фигура, к которой мы подошли. Это был среднего роста скуластый мужчина со шрамом на щеке, с серыми глазами оттенка расплавленного свинца, в тряпичных штанах до колен и бандане.