Шахматный клуб

В результате менее чем через полчаса судья озвучила решение в нашу пользу. То есть требование истца Яворского Станислава Аркадьевича о восстановлении забора и выплате компенсации отклонено. Я испытывал смешанные чувства, будто меня пригласили на поединок гигантов, а бой закончился нокаутом в начале первого раунда. Вернее, даже не нокаутом, а просто перед боем судьи присудили победу одному из соперников. И даже если это тот, за кого ты болеешь, то чувство обманутого ожидания всё же случается. Так и сейчас: радость оттого, что справедливость восторжествовала, была, но был у нее какой-то привкус горечи, что ли.

Сразу после объявление приговора мы пригласили Ивана Моисеевича отпраздновать с нами победу в каком-нибудь ресторанчике поблизости. Но он категорически отказался, заявив, что сегодня занят весь день, поэтому предложил отложить мероприятие до пятницы. Вот тогда он готов будет присоединиться к нам в шахматном клубе, поскольку давно не играл в шахматы.

Заседание суда прошло столь стремительно и так просто, что я уже на следующий день забыл о нём. И в пятницу был даже немного удивлён, обнаружив в дверях клуба знакомого адвоката. Он пришёл первым задолго до означенного времени и извинился, пояснив, что одна из запланированных консультаций отменилась, так что он прибыл, что называется, на удачу, поэтому рад, что застал меня. Я тоже порадовался визиту и, воспользовавшись тем, что мы одни, решил узнать, почему такое сложное, на первый взгляд, дело оказалось таким пустяковым.

– Может, нам не стоило отвлекать вас? – спросил я и пояснил свой вопрос: – Похоже, дело было таким простым, что любой начинающий адвокат мог справиться.

Иван Моисеевич был в хорошем настроении и приятно рассмеялся, задав свой вопрос:

– Ради бога не подумайте, что я хочу вас обидеть, молодой человек, но с чего вы взяли, что дело плёвое?

– Ну мне так показалось. Раз, два – и готово. Никаких бурных прений, ходатайств, риторики. Видно же, что всё просто.

Адвокат снял очки и большим чистым белым носовым платком медленно протёр стёкла. Потом положил очки на шахматную доску и, прищурившись, посмотрел на меня.

– Лаврентий, извините, как вас по батюшке…

– Дмитриевич, – подсказал я и добавил, что можно без отчества.

– У меня к вам такой вопрос, Лаврентий Дмитриевич. Вот смотрите, – адвокат показал на батарею центрального отопления, – допустим, у вас протекла эта батарея…

– Неа, – я отрицательно покачал головой. – Это чугунная. Она не потечёт.

– Неважно, для моего примера она всё же стала протекать и вы вызвали мастера. Первый пришёл и заявил, что это очень большая проблема. Потребуется время. Нужно освободить пространство. При снятии батареи потечёт вода и пол в помещении превратится в болото. А сам специалист будет применять громадные усилия, чтобы что-то открутить, что-то закрепить, попросит вас найти инструмент и будет сердиться, потому что вы не обзавелись разводным ключом.

– Знакомая картина, – согласился я.

– А в другом случае мастер, – на последнем слове Иван Моисеевич поднял указательный палец, что означало «настоящий», – изучив внимательно проблему, говорит, что в такой-то срок всё будет сделано. И вы, являясь в оговоренное время, удивляетесь, что ничего не сделано. Потому что ничего не изменилось. Везде чистота и порядок. И считаете, что вас обманули аж до тех пор, пока мастер, – рассказчик опять поднял вверх указательный палец, – не покажет вам ваш неисправный радиатор, который уже вынесли во двор, чтобы вам лично не напрягаться.

Собеседник наконец надел очки и, опять пристально посмотрев на меня, спросил:

– Кто из них истинный профи? Тот, кто хорошо подготовился, имел нужный инструмент и знал, что и как делать, или тот, кто взялся за дело, даже не представляя, что ему потребуется, и всем своим видом показывающий, как ему тяжко. Стараясь к тому же заказчика сделать виноватым.

– Понятно, – ответил я на очевидный вопрос. – Но всё выглядело так легко и очевидно там, в суде. У меня даже закралась мысль, что принимать судебные решения вообще можно поручить специальной программе, чтобы избежать коррупции и влияния человеческого фактора.

Адвокат засмеялся.

– Хорошо бы, – согласился он. – Тогда не нужно будет бояться, что противная сторона подкупит судью или судья ошибётся. Так?

– Конечно, – я был уверен, что убедил собеседника.

– А нужно будет бояться, – продолжил Иван Моисеевич, – что подкупят сисадмина суда, который загружает материалы дела в компьютер, или что программист напортачит с кодом при написании программы.

Я удивился, как собеседник вывернул мою идею наизнанку. Однако вынужден был признать его правоту.

– Так что придётся ещё и нам, живым людям, поучаствовать в судебном процессе.

Иван Моисеевич опять положил очки на стол и, глядя мимо меня, сказал:

– А что касается нашего дела, то не такое оно и простое, как кажется на первый взгляд… – собеседник сделал паузу, давая понять, что последует пояснение сказанного. – История эта началась задолго до того, как бывший прокурор, понимающий, что ему всё позволено, передвинул забор своего соседа. И началась она, когда выпускница юрфака Оля Морозова распределилась в райцентр на самом краю области, граничащей с московским регионом. Этим географическим плюсом все остальные достоинства места, где ей предстояло работать, исчерпывались. До Москвы от этой точки было недалеко по нынешним меркам, но с учётом развития транспортной инфраструктуры в то время – это был почти край света. Образование в СССР было бесплатным, но затраты на обучение требовалось возвращать государству своим трудом там, куда государство пошлёт или, как это называлось, распределит.

эпизод 16-й

Оля Морозова, как и положено выпускнице столичного вуза, была достаточно цинична и в то же время где-то в глубине души верила в принца на белом коне, который, во-первых, вывезет её из этой дыры, а во-вторых, будет верным спутником на всю оставшуюся жизнь.

И надо же, но первый встречный в этом захолустье подходил под это описание абсолютно. Высокий красавец, чуб волной, с белозубой улыбкой и ясным взглядом встретил девушку прямо на автовокзале, когда она выходила из автобуса, доставившего её к месту назначения от ближайшей железнодорожной станции. Кандидата в принцы звали Стас, что не разрушало надежд. По дороге до общежития он предложил перекусить в столовке в райсовете: там и кормят прилично, и цены лучше, чем в городе.

За обедом Стас многое успел рассказать о себе: и что сам здесь по распределению после ленинградского университета, и что уже два года проработал заместителем директора ЗАГСа, и что сейчас получил замечательное предложение: его переводят в другой райцентр в прокуратуру.

– А это значит что? – почти пропел принц.

– Что? – спросила Ольга, уже слыша стук копыт белого коня, который уносит принца в даль далёкую.

– А это значит, что ещё годик-другой – и ждёт меня «Ленинград, Ленинград, кружевной узор оград», – пропел слова из известной песни собеседник и продолжил разговор: – Я почему тебя встречаю?

Последний вопрос опять возродил надежду, что принц, уезжая, оставляет некую интригу, которая не исключает новых встреч.

– Почему? – на всякий случай уточнила Ольга.

– Чтобы хорошую новость тебе донести. – И тут реально забилось сердечко выпускницы. – Тебя на моё место ставят. Тут юристов раз-два – и обчёлся, а чтобы с высшим образованием, так только раз, – и Стас, довольный своей шуткой, громко рассмеялся.

В следующий раз встретились Стас и Ольга уже совсем в другой местности и в другое время. Стас был прав: на периферии карьеру делали стремительно. Не доработав срок, Ольга поменяла место работы: её выбрали судьёй на участке, который уже был на границе с Московской областью, где исполняющим обязанности прокурора района был тот самый знакомый – Станислав Аркадьевич Яворский. И вроде опять привиделся белый конь, но оказалось, что вела того коня под уздцы дочка бывшего прокурора района, на которой Стас был женат уже несколько месяцев.

Поэтому мечты так и остались мечтами. Работа в родственных конторах и необходимость часто пересекаться на службе сделала Стаса и Ольгу если не друзьями, то уж приятелями точно. Они часто вместе обедали, обсуждали столичные новости и, как же без этого, вели нескончаемый спор, кто круче: Москва или Питер.

Ольга уже начала задаваться вопросом, может ли быть дружба между мужчиной и женщиной, как ответ пришёл сам собой. Как-то днём она взяла ключи от архива, поскольку хранитель в этот день отпросилась в поликлинику. Ольге нужно было поработать, и отсутствие кого-либо даже радовало. Но очень скоро сюда же пришёл и Стас вернуть взятое ранее дело. Слово за слово, предложение найти и достать с верхней полки папку, полумрак помещения, прикосновения невольные, а может, совсем наоборот, привели к тому, к чему и приводят подобные обстоятельства молодых и приятных друг другу людей разного пола.

Какое-то время Ольгу одолевали мысли типа: «Как мерзко-то, что всё это в архиве», «Да это же так по?шло», «Мама говорила: на чужой каравай» и много в этом духе. Но голова стремительно опустела, она чувствовала лишь крепкие объятия желанного мужчины, его тяжёлое дыхание и осознавала неотвратимость развития событий. И, только подумав: «Теперь всё», вдруг услышала свой голос, обращённый к возбуждённому Стасу:

– Погоди секунду.

Мужчина удивился не столько просьбе, сколько тому, что последовало за ней: Ольга натянула все, что уже оказалось снятым, и, шепнув:

– Я сейчас, – исчезла.

Стас прождал в архиве Ольгу очень долго, а потом принялся искать пропавшую беглянку. На рабочем месте её не оказалось, а в канцелярии ему сообщили, что Ольга Петровна уехала.

– Куда? – опешил он.

– В Алушту, – ответила бухгалтер Леночка, она же председатель профкома, и добавила: – По профсоюзной путёвке.

Ольга не понимала, как и почему, выскочив из архива, она оказалась в бухгалтерии, но, увидев председателя профкома Леночку, которая утром предлагала горящую путёвку, спросила:

– Куда путёвка? – и ещё до того, как изумлённая и поведением, и странным, и внешним видом коллеги Леночка что-то ответила, торопливо бросила: – А пофиг, давай.

– Только сегодня нужно ехать, – почти прокричала вслед уходящей судье бухгалтер, боясь, что обладательница путёвки не поняла смысла слов «горящая путёвка», и уже в закрытую дверь добавила: – В Алушту.

Уже в своём кабинете Ольга Петровна забрала сумочку с документами и кошельком, потом села в служебный газик и скомандовала спящему шофёру: