Тиберий

С возрастом римский император Октавиан Август очень остро переживал, что у него нет прямых наследников, и в конце своего правления оказался перед проблемой выбора преемника. Сыновей у него не было, а его внуки, которых он усыновил, умерли, и он вынужден был усыновить еще одного (младшего) внука (от дочери Юлии) – Агриппу Постума[23 - Он был младшим сыном консула Марка Випсания Агриппы и Юлии старшей, дочери императора Августа. Имя Постум указывало на то, что он родился после смерти своего отца.]. Однако очень скоро Агриппа стал проявлять признаки ненормальности и даже безумия. Юноша обладал большой физической силой, но был необразован и имел угрюмый и жестокий характер. Он ссорился с приемным отцом, клеветал на Ливию Друзиллу (приемную мать) и называл себя богом; наконец, его поступки стали настолько дурными, что он был сослан на остров Планазию и помещен под строгую военную охрану, что было необычной мерой предосторожности[24 - Ссылка была подтверждена постановлением Сената.].

Император[25 - У римских императоров не было строго установленной официальной титулатуры. В зависимости от обстоятельств главу государства называли по-разному: imperator, princeps, dominus, Caesar и т. д. Титул первого гражданина (princeps civitatis) был лишь наиболее употребительным в гражданском обиходе обозначением носителя высшей власти,] разражался проклятиями каждый раз при упоминании имени Агриппы Постума или имени обеих Юлий (дочери и внучки), которые своим развратным поведением опозорили его имя. Август восклицал со стоном: «Лучше бы мне и безбрачному жить и бездетному сгинуть!» – и называл их не иначе, как «tris vomicas ac tria carcinomata sua» – «тремя своими болячками и язвами».

В конце концов, дочь Юлию обвинили в разврате, а также в покушении на отцеубийство. По римским законам отцеубийцу зашивали в мешок с собакой, змеей и петухом и сбрасывали в Тибр. Однако Август помиловал единственную дочь, заменив казнь на ссылку.

В результате, Октавиан Август был вынужден усыновить пасынка (сына Ливии Друзиллы) Тиберия – человека, который был ему лично неприятен: «Augustum, palam… morum eius diritatem improbasse»)[26 - Август открыто осуждал жестокий нрав Тиберия.]. Тем не менее Цезарь прекрасно видел и очевидные его достоинства. Главное же, что его заботило, – найти человека, который бы привел Рим к славе и благоденствию.

В этом деле Август, проявил изумительное подчинение личных чувств общественному благу, – сознательно избрав Тиберия своим преемником; именно ради блага государства такой человек должен был унаследовать власть («Praesertim cum et rei publicae causa se (Augustus) adoptare eum pro contione iurauerit et ut peritissimum rei militaris… prosequatur» («Перед народом он (Август) дал клятву усыновить Тиберия для блага государства, и в письмах несколько раз отзывался о нем как о самом опытном полководце и единственном оплоте римского народа»)[27 - Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Книга третья. Тиберий, 21, 3. – М., «Художественная литература», 1990.].

Дабы преемственность власти в лице Тиберия не выглядела делом чисто семейным, Август позаботился о его полномочиях. Будучи трибуном и проконсулом, Тиберий реально становился вторым лицом в государстве, а в начале 14 года Тиберий и Август совместно провели ценз[28 - Ценз – условия допущения лица к пользованию теми или иными политическими правами.] Сената и в новом списке имя Тиберия, было поставлено сразу после Августа[29 - Веллей Патеркул. II, 94—123.], что еще более укрепило его положение. Все эти полномочия были утверждены Сенатом за Тиберием самым законным образом. Потому действия Августа по обеспечению преемственности власти в последние годы его жизни представляются продуманными и точными. Заслуги самого Тиберия делали его положение единственного восприемника Августа безусловным. Даже очень не расположенный к Тиберию позднейший римский историк Аврелий Виктор (конец IV в. н.э.) писал: «Высшая власть в государстве была ему предоставлена не без основания»[30 - Аврелий Виктор. Извлечения о жизни и нравах римских императоров. II, (3).].

Итак, по предложению Августа Тиберий получил трибунские полномочия[31 - Народный трибун – выборная должность, целью которой было обеспечение защиты простого народа.] и право военного командования.

В свой последний день Октавиан Август все время спрашивал, нет ли в городе беспорядков из-за него. Попросив зеркало, он велел причесать ему волосы и поправить отвисшую челюсть. Вошедших друзей он спросил, как им кажется, хорошо ли он сыграл комедию жизни? И произнес заключительные строки:

Коль хорошо сыграли мы, похлопайте

И проводите добрым нас напутствием.

Август метко сравнил жизнь с театром, людей с актерами и попросил аплодисментов, произнеся в своем предсмертном обращении к близким слова, которыми актеры заканчивали свое выступление. Сам он заслужил не только аплодисменты за таланты в борьбе за власть и в государственном строительстве, но даже овацию.

Умер Август 19-го августа 14-го года на руках у Ливии со словами: «Ливия, помни, как жили мы вместе. Живи и прощай!». «Смерть ему, – продолжает Светоний, – выпала легкая, какой он всегда желал. („Mors levis donum ultimum est, que fortuna dare potest“ – „Легкая смерть – последний подарок, который может преподнести судьба“). В самом деле, всякий раз, как он слышал, что кто-то умер быстро и без мучений, он молился о такой жедоброй смерти для себя и для своих – так он выражался. До самого последнего вздоха только один раз выказал он признаки помрачения, когда вдруг испугался и стал жаловаться, что его тащат куда-то сорок молодцов. Но и это было не столько помрачение, сколько предчувствие, потому что именно сорок воинов-преторианцев вынесли потом его тело к народу»[32 - Светоний. Божественный Август 98; 99.].

Последний свой путь до Рима Август совершил на плечах декурионов[33 - Офицеров кавалерии.] из муниципий и всадников. Сенаторы перенесли тело на Марсово поле и там сожгли. Самые видные граждане в одних туниках, без пояса, босиком собрали прах и положили в мавзолей[34 - Иосиф Флавий, самый знаменитый из иудейских историков периода Империи, писал в «Иудейских древностях» (том 2, книга 18), что император Август умер в семидесятисемилетнем возрасте.].

Так закончилось почти сорокапятилетнее владычество императора Августа. Он сумел реализовать замысел Юлия Цезаря – авторитарное правление, единственно возможное при тех размерах, которых достигло римское государство.

Напрасно умирающий Август волновался, спрашивая, нет ли в городе беспорядков, связанных с известием о его болезни. Столица империи была спокойна.

Прожив семьдесят семь лет, Октавиан Август пережил многих своих врагов, друзей, детей и даже внуков – очень долгий век по меркам древности и по меркам его слабого здоровья. Он участвовал в управлении римской державой в течение последних пятидесяти восьми лет, сорок пять из которых правил единолично. Созданный им принципат[35 - Принципат – форма государственного устройства, сочетающая республиканские и монархические черты], рождавшийся в котле гражданских войн[36 - Поколение римлян, выросшее при Октавиане Августе, было свидетелем гражданских войн 49—45 гг. до н.э., приведших к диктатуре Юлия Цезаря, и гражданских войн после его убийства, завершившихся приходом к власти Октавиана Августа и установлением принципата (27 г. до н.э.).], оказался достаточно гибким, чтобы продержаться до смерти создателя. Теперь ему предстояло трудное отвердевание – учреждение преемственности.

Когда Веллей Патеркул пишет о том, что состояние ужаса и отчаяния, овладело римлянами при известии о смерти Августа, он, мягко говоря, не говорит всей правды. Лейтмотив его сообщения таков: Август умер и ни один человек не сможет заменить его, потому что никто не в силах стать для Рима тем, кем был Август[37 - Веллей Патеркул. II, 123—124.]. Но такие панические настроения циркулировали только в среде римской аристократии. Трудности, перед ней стоящие в связи со случившемся, были очевидны: с одной стороны надо было скорбеть по ушедшему принцепсу, с другой – выразить ликование в связи с приходом к власти его преемника. Соединить скорбь с ликованием, слезы горя и слезы радости, причем важнейшим было пролить и те, и другие так, чтобы это было замечено, – дело не из легких. Цезарь[38 - Це?зарь – один из титулов-имен правителей Римской империи.] Август умер своей смертью, его законный преемник Цезарь Тиберий скорбит о покойном отце, своевременно его усыновившем. Надо поскорбеть вместе с ним, но не чрезмерно, дабы новый Цезарь не подумал, что слезы эти относятся к перспективам его будущего правления. Вот и принялись в Риме «соперничать в изъявлении раболепия консулы, сенаторы, всадники».

Чем кто был знатнее, тем больше он лицемерил и подыскивал подобающее выражение лица, чтобы не могло показаться, что он или обрадован кончиною принцепса[39 - Принцепс – первый в списке древнеримских сенаторов, император.], или, напротив, опечален началом нового принципата; так они перемешивали слезы и радость, скорбные сетования и лесть.

В результате всех этих жизненных перипетий, Тиберий, после смерти Августа[40 - Октавиан умер 19 августа 14 года в Нола (Nola).], оказался в сложном и двусмысленном положении, и считал необходимым прежде всего оправдать себя перед народом, доказать свою непричастность ко всем бедам рода Юлиев, убедить сограждан в том, что он, Тиберий (из рода Клавдиев), никогда не стремился к власти. Именно поэтому, как представляется, Тиберий вел себя намного скромнее и нерешительнее, чем подобало бы принцепсу. Он не был морально готов к образу категоричного и твердого правителя. В новой для себя роли, он старался, как можно точнее копировать стиль поведения Августа, но, как показали дальнейшие события, далеко не всегда удачно. Тиберий заявлял: «Я следую его словам и предписаниям, словно они имеют силу закона». Но свой принципат Август создавал для себя и под себя; его более чем 40-летнее правление создало традицию, на которую Тиберий мог и пытался опереться. Но по той же причине римлянам, многие из которых родились и выросли при Августе, трудно было представить на его месте кого-то другого. Таким образом, располагая всеми полномочиями своего предшественника, Тиберий не смог приобрести его авторитета (auctoritas principis), составлявшего важный элемент политического положения принцепса, хотя и пытался это сделать. При Августе он долго был правой рукой последнего, что имело двоякие последствия. Тиберий приобрел большой опыт в государственных делах, прекрасно представлял ситуацию в различных частях империи, продемонстрировал качества прекрасного полководца, администратора и дипломата. Но, в то же время, долгое пребывание под чужой властью породило в нем известную нерешительность в принятии ответственных политических решений.

Оказавшись во главе империи Тиберий, запуганный подозрениями на свой счет и озабоченный своей личной непопулярностью, не сумел правильно сыграть роль римского императора. Именно поэтому Тиберий постоянно попадал в такие ситуации, когда не мог дать согражданам того, что от него ждут. Принять верховную власть новый император медлил до тех пор, пока это не вызвало раздражения; он запретил приносить присягу на верность своим делам, праздновать свой день рождения и всячески препятствовал распространению обрядности, связанной с его собственным культом. Заметим, что многие из этих поступков выглядят безупречно с точки зрения нравственности, и казалось бы, должны были хотя бы в некоторой степени расположить народ к Тиберию. Этого, однако, не произошло. Дело в том, что у ситуации была и другая сторона.

Церемонии, ритуалы и праздничные действа, связанные с императорским культом, следует рассматривать не только как выражение любви и благодарности лично принцепсу. Как было отмечено, культ императора играл для римлян роль идеи, которая объединяет людей и сплачивает, таким образом, общество. Для поддержания этой идеи такие символические действа, как празднования дня рождения императора, принесение ему присяги на верность и т.д., были просто необходимы. Говоря о подобного рода праздничных и культовых действах, необходимо также иметь в виду их огромное эмоционально-психологическое воздействие: люди, как правило, участвуют в них с удовольствием, одновременно все глубже проникаясь идеей, которая их сплачивает. Поэтому римляне, даже не испытывая особой любви лично к Тиберию, стремились сберечь установленные при Августе обряды и церемонии. Тиберий же своей нерешительностью поколебал уже прижившиеся традиции и в итоге был в очередной раз не понят.

Крайне осторожный, мрачный, замкнутый и медлительный император Тиберий, которому олимпийские боги даровали судьбу, полную трудов, и отняли дар смеяться, в очередной раз попал впросак: он одобрил жестокий закон, вынесенный Сенатом, который поставил актеров на низшую ступень общества, дал право претору[41 - Претор – одно из высших должностных лиц Древнего Рима. Первоначально обладали административной, военной, а также судебной властью по уголовным и гражданским делам.] наказывать их на месте за малейшую провинность, даже только за намек на недовольство от притеснения со стороны патрициев и учреждений. Он приказал за бунтарство — изгнать всех актеров из Рима и резко ограничил также число гладиаторских ристалищ. Даже гладиаторы жаловались на то, что они не могут выступать перед зрителями.

И народ взволновался!

Ростры[42 - Ростра – ораторская трибуна на Форуме в древнем Риме, украшенная носами отбитых неприятельских кораблей.] и базилики[43 - Базилика – архитектурное сооружение, которое в античные времена использовалось для светских целей, а в христианскую эпоху – для религиозных.] были расписаны оскорблениями в адрес императора и Сената. С этих пор Тиберия всю жизнь преследовали подозрения, упреки и откровенная ненависть со стороны народа. Психологический настрой общества против него был настолько силен, что все, что бы он ни делал, казалось плохо.

Заметим, что когда Тиберий заботился о снабжении Рима продовольствием, ремонтировал общественные сооружения, следил за строительством дорог, наделял средствами обедневших сенаторов, оплачивал долги несостоятельных должников – это все воспринималось, как прямая обязанность императора, поэтому не встречало никакой благодарности. В то же время в его словах и поступках римляне склонны были усматривать двусмысленность, лицемерие и тайные замыслы.

На ежегодных праздниках, под руководством Арвальских братьев[44 - Арвальские братья – коллегия из 12 жрецов в Риме, которые руководили проведением фестивалей и важных религиозных праздников.], где отсутствие актеров особенно чувствовалось, толпы народа выражали свою ненависть и снова, и снова требовали, чтобы император вернул им их любимцев. Долго Тиберий молчал, однако, в конце концов, услышал вопли толпы, и актерам было разрешено вернуться. Они нахлынули, как половодье, и начали с того, чем закончили. Апеллес, всеобщий любимец, в торжественный день возвращения обратился к народу с импровизированной сцены на Бычьем форуме (Forum Boarium – древнейшая торговая площадь Рима) от имени актеров и зрителей:

«У нас отличный скот!

Мы счастливы и сыты!

И, как клопы, от крови мы пьяны.

Но это злит правителей страны,

И потому мы снова будем биты!..».

Ну что можно тут сказать? – только воскликнуть: «О благородные музы, Талия и Терпсихора![45 - Талия – муза, покровительница комедии и легкой поэзии; Терпсихора – муза танца.] – Воздайте хвалу дерзости и легкомыслию! – Часто бывает комедианту нечего есть, но он должен играть! Пусть могучие Парки[46 - Парки – богини судьбы: Нона тянет пряжу, прядя нить человеческой жизни; Децима наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу; Морта – перерезает нить, заканчивая жизнь человека.] спрядут этим безумцам судьбу, в которой будет хотя бы одна лепешка, пять унций сала[47 - Родина сала – Италия. Там три тысячи лет назад появилась идея использовать его как дешевую и калорийную пищу для рабов. Унция – 27,3 гр.] и сongius (кувшин – 3,28 л.) дешевого вина в день, чтобы им не приходилось прыгать на голодный желудок».

Тиберий, покручивая пальцы рук ворчал: «Actores mutare, sed senselessness ludus omnibus idem» («Актеры меняются но бессмыслие игры всё то же»).

Итак, 17 сентября 767 года от основания Рима[48 - 14 год н.э.] приемный сын императора Октавиана Августа – Тиберий Клавдий Нерон[49 - Все свободные граждане Римской империи при рождении имели три имени: личное, родовое и семейное.] – торжественно принял принципат. Важнейшие прерогативы императорской власти, проконсульский империй[50 - Общий imperium proconsulare, заключал в себе пожизненное право верховного военного командования всеми войсками Империи.] и трибунскую власть (imperium majus et tribunicia potestas) он получил еще при жизни Августа и после его смерти сразу взял бразды правления в свои руки, но, так как по традиции источником полномочий принцепса должен был быть Сенат, понадобилось собрать сенаторов. Тиберий принял все полномочия своего предшественника, но не на 5 или 10 лет, как всегда поступал Август, а на неопределенный срок. Быть может в этот миг он думал о своих усилиях по созданию нового мира и о самом мире, похожем на грандиозный театр.

Новый властелин Рима – Tiberius Claudius Nero; Tiberius Iulius Caesar; Tiberius Caesar Augustus; Pontifex Maximus; Divi Augusti filius (Тиберий Клавдий Нерон (имя при рождении), Тиберий Юлий Цезарь (после усыновления), Тиберий Цезарь Август (после принятия власти), Великий Понтифик, сын Божественного Августа) был уже не молод – Тиберию шел пятьдесят шестой год.

Очередной акт спектакля мировой истории начался!

Глава I.

Общие сведения о Римской империи

Историю Римской империи по характеру государственно-правового устройства разделяют на два основных этапа:

– Принципат – форма государственного устройства, сочетающая республиканские и монархические черты (где под прикрытием республиканских органов власти на самом деле была военная монархия) – существовала в период с I века до н.э. – III век н. э. Обладатель высшей власти в основном именовался титулом «принцепс», что подчеркивало его статус первого среди равных.

– Доминат – политическая система, более близкая к монархии (существовала 284—476 гг.).

Едва ли у другой исторической фазы развития так долго господствовала «персонифицированная» периодизация, отождествление череды биографий императоров с историей целой эпохи. Будь то богатые материалом «Жизнеописания» Светония, короткие миниатюры позднеантичного периода, психологизированные биографии нового времени или изложения любой точки зрения – в них превалировала биографическая форма в ущерб научной. Публику интересовали не государственные институты, а люди, стоящие на вершине власти. История Римской империи свелась, таким образом, к галерее часто малопривлекательных портретов императоров: двойственный, но тем не менее просветленный образ Августа, часто не соответствующий действительности портрет угрюмого Тиберия, патологический случай Калигулы, идиотский, на первый взгляд, образ Клавдия, зависимость их от женщин и вольноотпущенников, скандальная хроника двора Нерона, порядочность первых Флавиев, тирания Домициана, столь различные представители славных времен империи, солдат Траян и интеллектуал Адриан, фигура «провинциального» Антония Пия и необыкновенно напряженное лицо бородатого философа на троне Марка Аврелия… – эта традиционная череда образов была историей дворцовых интриг, но вряд ли историей времени.

К началу I века нашей эры Римская империя была крупнейшим государством мира с населением около 60 миллионов жителей. Римляне контролировали территории, раскинувшиеся от Атлантического океана на Западе, до Месопотамии на Востоке и от острова Британия на Севере, до Северной Африки на Юге. В состав Империи входили нынешние: Испания и Португалия, Франция и Бельгия (то и другое называлось вместе Галлия), Англия (называвшаяся Британией), Италия, Швейцария, южная часть Австро-Венгрии, весь Балканский полуостров, большая часть нынешней Азиатской Турции (кроме земель за Евфратом), Египет и вся береговая полоса северной Африки, кончая Марокко (у римлян Мавритания).

Общего между землями, входившими в состав империи, и было всего только одно военное начальство и управление Рима. Они были населены по крайней мере двенадцатью большими народами: кроме итальянцев, которые образовались из соединения римлян и прежних союзников, в империю входили греки, иллирийцы, африканцы (бывшие карфагеняне), евреи, галлы, испанцы и др. Большинство сохраняло свой прежний язык, веру, обычаи. Только менее образованные испанцы и галлы на западе принимали быстро язык римлян и становились народами романскими (от Рома – Рим). Римская империя заключала в себе большую часть известных в то время стран: на север от нее были глухие леса варваров, на запад – океан, за которым дальше ничего не знали, на юг – бесконечные пески Сахары.

Несколько веков аристократическая Римская республика, возглавляемая Сенатом[51 - Сенат – в Древнем Риме один из главных органов государственного управления.], завоевывала себе сначала право существовать рядом с сильными соседями, затем право грабить этих соседей, затем право участвовать в «большой политике» древнего Средиземноморья, затем право грабить это Средиземноморье, государства которого одно за другим становились римскими провинциями; но когда Рим окончательно превратился в столицу мировой державы, то сделалось ясно, что править этой державой по-прежнему невозможно и жить в ней по-прежнему тоже невозможно, а от полумер уже нет толку, так как латаная-перелатаная форма правления рвется на глазах. Началось кровавое столетие гражданских распрей и гражданских войн, наконец, молодой и самый умный, одних переживший, других победивший, – Гай Юлий Цезарь Октавиан Август, наследник Юлия Цезаря, – предложил мир, всеобщую амнистию и «восстановленную республику», и все это было принято с восторгом. Мир и амнистия были настоящие, а «восстановленная республика» вид имела самый консервативный, однако посредством нескольких не слишком заметных законодательных допущений превращала принцепса (старейшину Сената) в монарха – этих принцепсов мы теперь и называем римскими императорами, первым из которых сделался, естественно, сам Октавиан.

Римлянам казалось, что они родились для того, чтобы покорить весь свет и всем поставить свои порядки и законы. У Горация говорится, что римское оружие «дошло до последних пределов мира, где на одном конце вырывается полуденный огонь из жерла, а на другом стоит вечный туман и дождь». На монетах римских ставились надписи: «Вечный Рим». Римляне гордились тем, что, покорив всех, они истребили войну, дали всем прочный мир, «Римский мир».

На границах империи были расквартированы десятки легионов – основа спокойствия и безопасности государства. Вся территория была разделена на провинции. Каждую такую административную единицу возглавлял римский наместник, назначавшийся императором.

Итак, свершилось – римский мир, Pax Romana, стал фактом!

«Римляне, – писал Полибий, – покорили своей власти весь известный мир, а не какие-нибудь его части, и подняли свое могущество на такую высоту, которая немыслима была для предков и не будет превзойдена потомками». Действительно, римляне сокрушат самые могущественные державы – Карфаген, Македонию, царство Селевкидов. Покорят они и многие азиатские царства, и античную Грецию.

Аппиан Александрийский писал в «Римской истории»: «Ни одна держава, вплоть до наших дней, никогда нигде не достигала таких размеров и не имела такого длительного существования. Ведь даже владения эллинов, если кто-либо соединил бы воедино владения афинян, лакедемонян и фиванцев, властвовавших одни за другими, начиная с похода Дария, откуда начался особенно блестящий период их деятельности, вплоть до гегемонии Филиппа, сына Аминты, над Элладой, не могли бы показаться столь обширными, как владения римлян… И вообще эллинское могущество, хотя они со всей страстью и боролись за гегемонию, нигде не выходило прочно за пределы Эллады, хотя они проявляли выдающуюся доблесть, отстаивая независимость своей страны. Со времен же Филиппа, …и Александра, сына Филиппа, как мне кажется, они и вовсе действовали дурно и недостойно самих себя[52 - Аппиан Александрийский. Римская история. Вступление, 8. ВДИ, 1950 №№2—4.]».