Не ходи служить в пехоту! Книга 3. Завели. Сели. Поехали. Там разберёмся. 25-летию начала первой Чеченской войны посвящается! Том 2

Поверили.

Как только начали спускаться сумерки, тронулись в путь. Подъехали к установленному месту. Разделились на группы и обследовали ближайшие частные дома. Собрались, оставив в некоторых домах охранение.

Впереди, метрах в ста от нас, тот самый кирпичный частный дом со сваленным по периметру забором из красного кирпича. Просочиться к нему незаметно не получится. Что дальше? Возможно, мы захватим этот частный дом. Допустим, даже без стрельбы. Что дальше? Наши в пятиэтажке не знают, что здесь уже свои. Связи с ними нет. Если мы попробуем подойти, то они по нам откроют прицельный огонь. Решение?

Собрал всех. Два варианта. Если возьмём частный дом без боя, тогда один из солдат снимет нательную рубашку и пойдет, размахивая ей, к нашим без всяких криков. Не должны по нему стрелять. Там его из пятиэтажки, в которой сидят чеченцы, будет не видно. Потом уже с оружием подойду я и поговорю с майором из ФСК, если он ещё живой.

Опять вышел командир полка и торопит.

Если тихо взять чеченцев в частном доме не получится, тогда штурм. Вызываю две машины, они подъезжают на определённые мною места, и каждая из них открывает огонь в определённом мною заранее секторе. Очертил сектор огня непосредственно по дому и прилегающей территории. Мы начинаем кричать нашим отходить к частному дому и сами пробуем идти к ним. Остальные силы и средства действуют по моей команде и по обстановке. Не умно и не хитро, но до других вариантов не додумался. Как только отойдём, в любом случае артиллерист вызывает огонь дивизиона, и она накрывает весь этот район.

Чеченцев оставили на броне связанными, заложники. Я с двумя разведчиками отправился к дому. Страх меня сильно сковывал. Я мысленно молил бога о прощении и просил оставить нас всех живыми.

Шли открыто. С первых же шагов мне казалось, что за нами пристально наблюдали. Разведчики оказались хорошими артистами, шли вдвоём впереди и делали вид, что тихо разговаривают, поизносили еле слышно какие-то выученные несколько слов из чеченского языка, так что их нельзя было различить, изображали полную расслабленность, показывая всем видом, что они знают, что находятся в безопасности.

Я посмотрел на всё вокруг. И вдруг меня пробила острая мысль, пробила как копьём по всему телу. Мы были хорошо видны не только чеченцам, но и с крыши, пятиэтажки, которую занимали наши бойцы МВД. Они нас могут убить. Черт! Как я не просчитал? Как не додумался? Такая детская ошибка! Ещё несколько пар шагов, и мы попадём в мёртвую для «нашей» пятиэтажки зону. Ещё чуть-чуть. Вот уже бойцы вошли в эту зону. Всё, нормально. Обошлось, теперь и меня не подстрелят.

Это всё торопыжничество и невнимательность моя. Ну и что, что командир полка торопит?! Надо успевать думать, если ты настоящий командир. И всё-таки не хватает мне ещё и опыта. Это тоже факт.

Осталось совсем чуть-чуть, метров двадцать. Из частного дома раздался гортанный чеченский голос. Видимо, спросили пароль. Я заметил того, который спросил. Он был в проёме окна возле входной двери на первом этаже. Второго не видел. Мы продолжили движение. Один из разведчиков обернулся ко мне и слегка пригнулся. Я рванул к нему, опёрся на его плечо своей ВСС и произвёл выстрел. Заскочили в дом. Я пролетел мимо чеченца, в которого стрелял. Он убит.

В комнате была хорошо оборудованная пулемётная точка.

Второй чеченец как сидел на стуле. Он так и не успел с него встать, один из разведчиков успел приставить к его рту автомат. Я посмотрел чеченцу в глаза. Мне показалось, он хотел что-то крикнуть, и я тут же выстрелил в него. Получился только громкий вздох. Подошёл вплотную и выстрелил в голову. Разведчики тут же обшарили карманы, быстро обменялись чем-то и через несколько секунд протянули мне купюры в долларах.

– Это ваша доля, товарищ капитан.

Я на секунду задумался и забрал деньги. Первоначально я хотел оставить деньги этим храбрым солдатам. Я не знал их совсем, но уже сильно уважал. Это были уже не школьники и не пэтэушники, это были настоящие Солдаты – с большой буквы. И для них эти деньги не были обычной наживой. Для них это боевой приз и только. Конечно, мне эти деньги были не нужны, а точнее, им они были нужнее. Но я хотел ощутить этот боевой дух опять, ведь первый раз мне очень понравилось. Эти деньги – это самый настоящий запах добычи.

Оказывается, в доме было трое чеченцев. Один из них спал, и разведчики его просто и тихо зарезали.

Вызвал в дом Кузнецова с группой. Связался с полком. Дождался от полка ответа, что связи с нашими по-прежнему нет.

В дом к осаждённым пошёл солдат из моей роты. Доброволец. В одной руке он тащил радиостанцию, а другой размахивал белой нательной рубахой. Солдата впустили в дом. Через несколько секунд я уже разговаривал с их командиром.

Пошёл я и двое разведчиков. Влетели в выбитую дверь подъезда, и мой лоб сразу наткнулся на холодный ствол автомата. Даже в такой темени я смог разглядеть напуганное и крайне уставшее лицо бойца СОБР.

– Спокойно, ребята. Свои. Где ваш командир? Быстрее, мужики, соображаем, если жить хотим.

– Я здесь! – из проёма квартиры первого этажа вышел человек.

– Товарищ майор, быстро и тихо отправляй своих людей в тот дом. Ясно? – немного повысив голос, произнёс я.

– Ясно. Все ко мне! – голос майора мне показался очень знакомым, но я не придал этому значения.

Через несколько секунд на лестнице собралось человек двенадцать.

– Собираемся все здесь. Уходим в частный дом, тихо, без всякого шума.

Ко мне обратился какой-то собровец.

– Кто командир?

Я назвал свои звание, фамилию и должность и уже тише добавил:

– И не командир, и не ты, а товарищ капитан.

– Ну, извини, командир, я старший лейтенант и у себя в отряде обращаюсь к капитанам на «ты». А потом ты в такой форме, что и не скажешь, что ты капитан.

Я только сейчас вспомнил о том, что одет, как чеченец. Надо же, в такой обстановке, в такой момент и все сильно, но тихо рассмеялись. Конечно, это было смешно немного, но и нервы давали о себе знать.

– Всё. Хорош! Давай, мужики, собираемся живее.

Ко мне подошёл их старший, майор ФСК, и произнес:

– Здорово, Юра!

Это был Игорь Копылов. Обнялись.

– Игорь, быстрее выноси раненых сюда, к выходу. Сколько их у тебя?

– Трое.

Видимо, ещё одного ранили, пока мы шли им на выручку.

В квартирах первого этажа были пробиты дыры в стенах между квартирами, так что можно было перемещаться по всему дому, не выходя на улицу. Когда мне доложили, что все в сборе и на позиции остался только пулеметчик из СОБРа, для прикрытия нашего отхода, я дал команду немедленно покидать дом.

Прошло всё тихо. В частном доме разобрались немного. Первыми пошли разведчики, за ними понесли раненых, мои бойцы помогали их нести. Мы отправились дальше, Кузнецов с группой остался прикрывать.

Как только впереди идущие достигли домов, за которыми стояло два БМП, началась стрельба со стороны боевого охранения справа. Я дал команду одной из БМП выдвинуться в сторону охранения и прикрыть его огнём. БМП завелась, выехала из-за дома, проехала метров на пятьдесят в сторону. Остановилась.

В чём дело? Почему не открывают огонь? Неужели что-то с пушкой? Эти мысли промелькнули мгновенно, казалось, что прошла уйма времени. БМП наконец открыла огонь, видимо, наводчик не сразу сориентировался.

Я обернулся в сторону того дома, где осталась группа Кузнецова, они уже вовсю бежали к нам. Молодец!

Заняли позиции. Надо было ждать отхода боевого охранения, такую команду они получили.

– Товарищ капитан, дайте нам сходить за ними. Мы быстро, – обратился ко мне сержант-разведчик.

В этот момент началась стрельба со стороны боевого охранения слева, и почти одновременно с ним начался обстрел пятиэтажки, где ещё недавно находились мы вместе с этой группой. Видимо, чеченцы ещё не поняли, что произошло. Они не знают, что их уже там нет.

– Идите, – сказал я разведчикам.

Ко мне подбежал командир собровцев со своими бойцами.

– Командир, что делать будем? – произнёс он, продолжая снаряжать свои магазины.

– Воевать будем, – раздражённо ответил я.