Винегрет

– Пожалуйста, – сказал я и нервно начал рыться в кармане в поисках купленного билета.

Её напарница, проверив свою сторону, ушла в соседний вагон.

– Вот, возьмите, – протянул я нашей контролёрше измятый от поисков и вытаскивания билетик.

Та посмотрела на него, что-то отметила шариковой ручкой и отдала мне, сказав: «Спасибо!»

– У вас что? – поинтересовалась она у супруги.

Света открыла дамскую сумочку и достала оттуда удостоверение Министерства Путей Сообщения.

Проверяющая посмотрела в него, сравнила фотографию с моей супругой и строго произнесла:

– Где форма?

– Нет, – ответила Света.

– Нужна форма, без неё вы считаетесь безбилетной!

Я посмотрел на жену, на её взволнованное лицо, на живот, прилично выпиравший вперёд, вспомнил чего нам стоило обрести ростки такого счастья. Промелькнули в моей голове все те неудобства, которые доставляет супруге беременность. Тошнота, сложности в процессе одевания, перемещения. Мы только-только сделали комфортной её одежду и тут какая-то тётка, её же бывшая коллега из МПС, пытается всунуть в свою узкую, не первой свежести железнодорожную форму с погончиками мою поправившуюся от беременности любимую.

Глаза налились от возмущения кровью. Я как бык, обезумивший от красной тряпки тореадора, бросился в бой!

– Вы что, совсем охренели? – мой ор заглушал даже перестук колёс.

– Да посмотрите на неё, у вас же очки на глазах! Они вам что, не помогают? Тут и без них видно, ЖИВОТ ОГРОМНЫЙ, женщина беременна, а вы хотите, чтоб она вашу дурацкую форму напялила?

Тётка смотрела на меня ополоумевшего и просто хлопала глазами, не понимая, что ей делать.

– Саша, Саша, успокойся, всё в порядке – пыталась утихомирить меня любимая.

Но не тут-то было. Я уже побелел от ярости, и если б на меня сейчас вылили ушат воды, то вагон превратился бы в приличную парилку.

– Свет, не лезь, – отрезал я супругу от разговора с ненавистной мне контролёршей.

– Не видишь, они тут совсем оборзели! Нацепили погоны, генералы какие! У тебя в МПС чин и повыше! А эта – стоит тут, выдра очкастая. «Каждый суслик в поле – агроном!»

Тётка в форме начала пятиться задом к дверям, не спуская с меня глаз, боясь, что во гневе я её просто прибью.

– Ну, куда же вы? Как хамить – так первая, а как отвечать?

Контролёрша нащупала руками ручки дверей, быстренько их раздвинула и выскочила в тамбур соседнего вагона.

– Подождите, я до вас ещё доберусь и в министерство обязательно позвоню, расскажу, как вы над людьми издеваетесь! – неслось вдогонку контролёрше от меня сквозь стук колёс.

– Саш, Саш, ну всё, тише-тише! – шептала мне жена. На её лице играла малозаметная улыбка. Меня это только больше «вскипятило».

– Свет, ну что ты меня успокаиваешь? Ну реально, ведь, обалдели уже совсем. Видит же, ты в положении, какая тебе форма, завтра-послезавтра рожать, а ей погончики подавай! Я б её прибил, честно! А моя мадам смеётся! – всё ещё возмущался я.

А Светуле было уже не до разговора со мной, она хохотала в голос. Из её глаз лились слёзы.

– Ой, не могу, я сейчас описаюсь! – причитала она.

– Марусь, ну что ты? Ну хорош, а то реально описаешься! – переживал я за жену, думая, что и она тоже того, от стресса перестала соображать, что происходит.

– Погоди, погоди, дай отдышаться.

Жена сделала пару глубоких вдохов, попытавшись задержать дыхание, но не смогла и опять залилась в смехе.

Мы уже подъезжали к «Тимирязевской», когда она чуть успокоилась.

– Фу-ух, – выдохнула любимая.

– Кажется всё! Теперь по порядку. Про форму.

Пару её смешков все же проскочило.

– Форма, – начала она говорить размеренно, как пояснение в учебнике – бумажка, подтверждающая действительность удостоверения. Ты ж помнишь, что я в МПС не работаю уже три года? Поэтому у меня её и нет! Это не форма с погончиками…

P.S. Брат открыл дверь. Пред ним стояла плачущая от смеха парочка.

Произвол

Я открыл глаза. За панорамными окнами от потолка до пола, примыкавшими своей правой частью к длинному пожарному балкону соседнего подъезда, было немного пасмурно. Начинался выходной весенний денек.

«Наверное, часиков десять. Хорошо, что суббота, Светик хоть выспится!» – подумал я о жене, мирно сопящей на моём плече. И тут, по этому балкону, стали перемещаться незнакомые люди. Сначала они пошли в сторону от нашей квартиры, потом направились обратно, прямо к нашим окнам.

Несколько женщин и мужчин были по-уличному одеты. В лёгких курточках с сумками и дипломатами. Одна дама даже катила по парапету отпускной чемодан на колёсиках. Звук от него, точнее вибрация на бетонном перекрытии, заставил меня вздрогнуть.

«Хм, и полиция с ними? И как это я раньше не подумал, что оттуда видно всё происходящее в нашей кухне-гостиной! А мы тут со Светой такое иногда вытворяем!» Стало стыдно и сразу захотелось заменить оконный «воздушный» тюль на тёмный, непрозрачный, чтобы прикрыть нашу наготу.

К створке панорамной двери подошёл сотрудник полиции и начал поворачивать ручку.

«Боже, она не закрыта! Что он делает, зачем?»

Я приподнялся на широкой кровати, стоящей посередине нашей огромной гостиной. Полицейский открыл дверь и приказал людям, скопившимся у него за спиной:

– Так, граждане, проходим, проходим!

– А вы, – указал он на нас с женой, – поднимайтесь!

Стыд, неудобство, растерянность и беспомощность. Шок! Светик, прикрывшись одеялом, прислонившись ко мне, хлопала ресницами от испуга, не понимая, что происходит. Что за дурной сон приснился ей?!

Я уже не помню, как в этой кутерьме мы накинули на себя халаты.

В высоких потолках гостиной громыхали приказы сотрудников полиции. Их зашло с гражданскими четверо. «Броники» на синей форме, рации, пистолеты в кобурах.

– Так, рассаживаемся! – указал на длинный гостевой диван старший из них, майор. Затем, два его подчинённых перенесли к нему кухонный стол и поставили два стула: для начальника и допрашиваемого. Офицер сел за прозрачное его стекло и подозвал, сидевшего с края дивана, мужчину.