Золотой король 3

– Да, я многое успел изменить в своей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз, но тысячу ты мне заплатишь. Кстати, Роджер, сегодня ты общался с княжной, графинями и баронами – цени это.

Снова я разговаривал с боссами, только не как проситель, каким был пять лет назад, а вальяжно, как богатый меценат, решивший сделать пожертвование. Затем ушёл смотреть чемпионский бой, а Роджер перетёр о моем новом статусе с боссами бокса.

– Вот почему он стал таким заносчивым.

– Все меняется, мистер Резерфорд. Но из любви к искусству я очень хочу посмотреть его бой.

Посмотрел, как дерётся чемпион – здоровый и прямолинейный, как шлагбаум, панчер. Чемпион победил претендента. После боя я спустился в раздевалку, переоделся, немного разогрелся с грушей и вышел к рингу, ожидая объявления. Вскоре нас объявили. Против меня выпустили крепкого 30-летнего мужика. Мы оба излучали уверенность в своих силах. Ведущий разорялся, что сейчас состоится сюрприз вечера – великий «Летучий голландец» выйдет против великого «Кувалды Шульца», и все увидят супер бой.

Гонг. Бой начался, и немец сразу пошёл вперёд. Я отдал ему центр ринга, смещаясь под его левую руку, что для правши очень неудобно. Периодически так делает один из лучших боксёров современности Александр Усик. При этом отрабатывал джеб, переходящий в серию ударов. Шульц мощно, вкладывая всю силу в удар, махал своими мельницами. Удары были размашистыми, отчего медленными, так что я видел их и успевал уклониться. В конце раунда челюсть Шульца познакомилась с прямым кроссом, от которого тот прилёг на настил. Второй раунд я просто обрабатывал его физиономию, а в третьем свалил хуком по печени. Зрителям было видно, насколько беднее арсенал ударов Кувалды по сравнению с моим. Рефери поднял мою руку вверх, показывая победителя боя. После этого я подошёл к парню, пожав руку ему и его секундантам. Шульц произнёс: «Голландец, я слышал о тебе, но даже представить не мог, как ты боксируешь. Ты – настоящий чемпион, намного сильнее Стайлза».

– Спасибо, удачи тебе! Бей не только в голову, но и в корпус – в него попасть легче, а удар у тебя «будь здоров».

Я поклонился зрителям, после чего ушёл переодеться и забрать свой выигрыш на тотализаторе. Сделав эти дела, поднялся к Роджеру за гонораром. Тот сразу стал петь дифирамбы:

– Мик, будто не было этих лет. Ты в отличной форме.

– Спасибо, Роджер, что дал вспомнить прошлое. И всё же года берут своё – я устал.

Вернувшись к своим друзьям, выслушал их поздравления.

– Что же, теперь и мы видели «Летучего Голландца» в деле. Михаил Александрович, ты реально сражаешься по-другому.

– Главное, друзья, что я победил без травм.

С помощью Рэйли была найдена фирма, выпускающая шанцевый инструмент. Она держалась на плаву, но доходы были не бог весть какими. Переговорив с её хозяином Реем Кострубсом, пришли к джентльменскому соглашению. Я выкупил фирму, а Андреас стал её управляющим. Я объяснил ему задачи, которые нам потребуется решать, и профинансировал постройку новых цехов под ассортимент: тачки, печки-буржуйки, шанцевый инструмент, инструмент для добычи золота, ручные и электрические лебёдки, паровые пилорамы, помпы, драги и прочее. На это давался год, после чего фирма должна была выйти на запроектированную мощность. Я же выкупал всю продукцию для Аляски.

Теперь Рэйли искал для меня ещё одного умного перца. На протяжении ряда лет этот исследователь экспериментировал в одиночку. Его семья вместе с ним переживала все тяготы бедной жизни. Наконец, Чарльз Гудиер нашёл ключ к изобретению, над которым работал много лет. Бизнесмен Вильям Райдер высоко оценил открытие и стал внедрять его в своё производство. Однако Гудиера преследовал злой рок – Райдер разорился, и стало невозможно продолжать дело. К тому же в это время в Лондоне Чарли судился с Томасом Хэнкоком. Хэнкок утверждал, что открыл процесс вулканизации независимо от американца. Гудиер проиграл судебное дело, не получив британского патента, в результате чего в Англии главным производителем резины стал Хэнкок.

Я нашёл Чарльза в Нью-Йорке. Промышленники ещё толком не знали, как использовать резину, поэтому дела у него шли печально.

– Чарльз, добрый день. Меня зовут Мик Кирк. Как прошла ваша поездка в Лондон?

– Вы это знаете?

– Я бывший полицейский, а ныне бизнесмен. Моя обязанность знать о конкурентах или коллегах. Насколько я осведомлён, с вашей помощью ваш патрон Райдер разорился.

– Сэр! Он разорился из-за долгов по другим своим предприятиям.

– Шучу, Чарльз. Как вы смотрите на то, чтобы открыть ещё одно предприятие? Мои деньги – ваши идеи. Я готов вложить в дело двести тысяч долларов. Мы сделаем предприятие полного цикла: резина для бытовых нужд, сальники для техники и колеса нескольких типоразмеров для транспорта и тачек. Для этого я приобрету каретную мастерскую Вилли Доманса. Мы уже разговаривали с ним об этом.

– Сэр, я понимаю, что вы мыслите глобально, но кем на этом предприятии буду я? Я думаю, что мне достаточно моего цеха.

– Как знаете, Чарльз. Тогда здесь вскоре появится крупная фирма Хэнкока и вам придётся потесниться. Я – американец, поэтому сторонник поддержки американских учёных, а вы – выдающийся учёный. Но, как говорят в Чикаго: «Ничего личного, только бизнес».

– А каковы условия нашего сотрудничества?

– Это другой разговор, мистер Гудиер. Давайте, вместе определим взаимовыгодные условия. Скоро я отправлюсь в Бразилию, где куплю плантации гевеи. У нас будут прямые поставки натурального каучука без всяких посредников.

В итоге я стал владельцем колёсной мастерской с наёмным директором Вилли Домансом, начав её реконструкцию под выпуск элитных конных кабриолетов с колёсами, покрытыми каучуковыми покрышками, обычных бричек для широких масс и военных фургонов. Затем я рассказал о масляных амортизаторах, которые Гудиер и Доманс должны были сделать и апробировать, после чего получить американский патент на нас троих. В рамках организации нового производства выкупил часть берега реки Ист-Ривер, протекающей в Квинсе, и заключил договор с местной строительной фирмой "Билдинг компани". В течение года строители обязывались возвести фабрику резиновых изделий, склады и причалы для барж и пароходов. Управляющим всего комплекса должен был стать Маккензи. Шалмов и остальные офицеры всё это время занимались приобретением бытовой продукции: тёплых палаток, верёвок, кухонной утвари, летней и зимней одежды и обуви, инструментов, разных прессов, станков и паровых двигателей. Все девять судов были забиты товаром. Решив торговые дела и сняв в банке с моего счёта тысяч триста наличными, мы продолжили путь.

Быстроходные суда уносили нас на юг вдоль американского побережья. Я с дамами и офицерами разместился на фрегате «Ейск», которым командовал капитан третьего ранга Геннадий Валентинов. Если путешествие на парусном судне из Нью-Йорка в Сан-Франциско занимало 160 суток, то на клиперах под парусами можно было добраться за 100-120, а если включить паровые двигатели, то раза в два быстрее. Мы решили идти под парусами, лишь периодически запуская двигатели. Уголь приходилось экономить, так как не в каждом порту им можно было забункероваться. По пути посетили Ричмонд, Майами и Гавану, пополнив запасы продуктов питания, тростникового сахара и кубинского рома.

Быстроходные клипера с наполненными ветром парусами весело бежали, подпрыгивая на волнах. Следом шли остальные пять парусников. Иногда нас сопровождали киты, касатки или акулы. За прошедшие полгода моряки стали похожи на моряков, а не тех неумёх или разгильдяев, которыми были вначале. Я смотрел на них, вспоминая наше первое знакомство. Когда я набрал солянку моряков, палки и мордобой на корабле запретил. Учитывая, что морячки были разношёрстными: дебоширы, пьяницы, нормальные ветераны и не знакомые с дисциплиной новобранцы, они посчитали меня мягким, отчего стали филонить. Всё решилось просто. Стоило применить старинное наказание, как команда поняла, что с ними церемониться не будут. Осуждённого подняли на рей, опустили вниз головой в воду и при помощи верёвки протянули под килем на другую сторону корабля.

Вообще-то килевание было запрещено морским уставом Павла I, но кто же меня осудит! Если виновный не захлебнулся, то мог сильно порезаться об бентос – наросшие на днище раковины, и умереть от кровотечения. Почти захлебнувшегося матроса судовой врач успел откачать, а я толкнул речь: «Матросы и офицеры, я отменил палки на корабле не из жалости к вам, а чтобы не калечить вас перед боем. К тому же в бою все мы становимся товарищами, которые вместе гибнут или празднуют победу, а бить своего боевого товарища неправильно. Однако дисциплину никто не отменял. Тех, кто посчитал мои нововведения слабостью командования и стал отлынивать от своих обязанностей, ждёт одно, но действенное наказание – килевание. Матрос Гордянко его только что проверил на себе. Но я надеюсь на вашу сознательность матросов русского флота. Я понятно донёс вам свои правила?»

На траверзе показались берега Бразилии, а наутро мы увидели устье величайшей реки мира – загадочной и опасной Амазонки. Я отдал приказ капитану судна.

– Поворачивай к реке, мы зайдём в городок Макапа.

– Слушаюсь, господин генерал.

Ко мне обратился стоящий рядом с нами Олег Чайкини.

– Михаил Александрович, а что вы хотите здесь?

– Здесь расположены огромные леса дикорастущей гевеи и махагони – это каучук и красное дерево. Кстати, по прочности гевея не уступает европейскому дубу, а её древесина так же относится к семейству пород красного дерева. Кроме каучука из гевеи получится отличный резиновый клей и мебель, которая не гниёт и устойчива к воздействию вредителей. Древесина махагони обладает теми же свойствами. Из неё мы будем делать дорогую мебель.

Раздались команды, фрегат поменял курс, а сигнальщики флажками передали остальным кораблям команду "Делай, как я".

В зачуханном городишке стояла нестерпимая духота. Мы обедали в самом дорогом местном ресторане, по санитарным нормам недотягивающему до уровня российской забегаловки – вокруг нас жужжали мухи всех размеров и расцветок, а по стенам ползали тараканы и охотящиеся за ними ящерки.

– Барышни, как вам романтика Амазонии?

– Это непередаваемо, Михаил Александрович.

– Надеюсь, среди вас нет желающих искупаться в Амазонке?

– Боже, упаси лезть в такую воду.

– Завтра поедем смотреть плантации. Прошу одеть костюмы для верховой езды. Джунгли – дело опасное. Ничего не трогать, здесь везде могут быть очень ядовитые Божьи создания.

– Как вы пауков называете?

– Пауки ещё не самое страшное, что здесь водится. Кстати, видите, на листочке сидит маленькая красивая зелёная лягушка с большими красными пятнами?

– Фи, лягушка! Хотя с виду очень миленькая.

– В природе всё яркое предупреждает об опасности, оно будто говорит окружающим: "Не трогай, я очень ядовито". Если эта лягушка прыгнет вам на шею, и вы не успеете смыть яд, который находится в покрывающей её тело слизи, смерть вам обеспечена. У них очень токсичный яд, стимулирующий паралич сердца. Так что всем быть очень осторожными.

– А как же тут люди живут?

– Они тут родились и лучшего не знают. Иммунитет у них повыше, но если не повезёт, также умрут, как эта мухи.

Тут я махнул рукой, поймав жирную муху, мостящуюся на мою тарелку, и салфеткой задавил её, а потом вышел помыть руки. В это время в ресторан вошёл бразилец, глазами став искать среди столиков нужную ему компанию. Вот на входе я с ним и столкнулся.

– Сеньор Кирк, я всё выяснил.