Золотой король 3

– Девушки, там край неизведанных возможностей. Там ваши избранники сделают свои капиталы, чего не получится здесь. Там вы станете первыми леди, а здесь ваш номер десятый.

Затем рассказывал о северной жизни и планах строительства северных «Нью-Васюков», то есть новой столицы Аляски форта Санкт-Александровск. Как-то провожая с таких посиделок Елену, она задала вопрос.

– Миша, ты уговариваешь девушек, а меня?

– А ты всё давно решила. Даже, если я откажусь тебя взять, ты всё равно поедешь.

– Да.

– Тогда зачем всё усложнять. Я беру тебя с собой, так что собирайся. Чтобы тебе было понятно, что меня туда тянет, по секрету я тебе скажу. Там миллионы рублей в золоте. За прошедшее время мои люди добыли его миллионов на десять.

– Ты – золотопромышленник? А как же меха?

– И меха, и золото, и даже заводы, которые там скоро будут – всем я занимаюсь.

Дело кончилось тем, что были сыграны три свадьбы: замуж вышли две императорские фрейлины Юлия и Татьяна, и баронесса Валентина фон Виберг, став Чайкини, Вадимовой и Шалмовой.

Курьеры везли письма в Керчь о том, чтобы все находящиеся на плаву боевые корабли прошли рейд Константинополя под британским флагом, ночью прошли мимо британской крепости Гибралтар и бросили якорь у Канарских островов, принадлежащих нейтральной Испании. Там они должны были перезимовать, дожидаясь новых инструкций. Эскадру я поручил возглавить капитану третьего ранга Биндину, приложив копию приказа о присвоении ему этого звания. Выйти в поход капитаны намеревались не позже Рождества.

Фон Самс в Ростове и других южных городах, а я в обеих столицах разместил в газетах рекламу о гарантированной работе с высокими зарплатами на Аляске. Вдруг туда захотят поехать местные разночинцы, а также обнищавшие крестьяне.

Первыми почин подхватили ростовцы. Наталья, младшая сестра уроженца Ростова Сытенко, решила ехать в далёкие края с братом. Она же возглавила женский комитет из барышень-разночинцев, поддавшихся рекламе. Под руководством брата были набраны волонтёры и открыты вербовочные конторы в крупных городах губернии. Одновременно с этим, на мои деньги командиры полков покупали у южных помещиков крепостных, а так же крупы и скот на прокорм этого каравана в пути. Всем крестьянским семьям сразу покупалась зимняя одежда и обувь.

Потихоньку весть о богатом губернаторе, который набирает на работу людей, стала витать в воздухе, формируясь в реальные цифры. Я вернул работающих на Петербургской верфи морских механиков назад на корабли и получил разрешение военмора Врангеля добрать ещё пятьсот рекрутов. Моряков и выкупленных крестьян с очередным обозом отправил к Биндину в Таганрог.

Наполнив трюмы под завязку провизией, порохом, ядрами, а также командами для американских клиперов, сразу после Крещения 1856 года Григорий Биндин под британским морским флагом повёл эскадру паровинтовых военных судов из семнадцати вымпелов к Константинополю. Поболтавшись в море, моряки подобрали время, чтобы пройти пролив Босфор глубокой ночью. Турецкие пограничники и дежурный британский корвет спокойно пропустили их. Суда взяли курс в центр Средиземного моря подальше от судоходных путей. Через несколько дней так же ночью, прижимаясь к африканскому берегу, эскадра прошла мимо Гибралтара и выбралась на просторы Атлантики. Через двое суток показались Азорские острова и остров Мадейра, где экипажам предстояло ожидать до конца марта. В последний момент мы переиграли Канары на Азоры, как более удалённые от торговых путей. Прибыв в пункт назначения, корабли встали в большой лагуне с северной части острова. Даже если бритты или французы пожалуют в единственный порт острова Фуншал, то не увидят наших кораблей. Когда же воюющие стороны подпишут мирный договор, всё станет проще.

Григорий вспоминал, что говорил барон на прощанье: «Григорий Иванович, я не возражаю, а приветствую, если твои суда пройдутся вдоль африканского континента и пощиплют торговые корабли коалиции. Нам специи, красное дерево да минералы полезные очень нужны. Только, если возьмёшь приз, свидетелей оставаться не должно. Они нажалуются, королева пришлёт эскадру, морской бой против которой мы не потянем. Сам понимаешь, твои корабли очень нужны на Аляске. Уголь экономь, а, ходя под парусом, гоняй матросов нещадно».

– Не по-людски гражданских в море топить, Михаил Александрович.

– Тогда с собой забирай.

Наказывая так поступать с гражданскими моряками, я руководствовался только целесообразностью. Главной задачей было сохранить эскадру, а сантименты пусть остаются кумушкам. Это были суда, принадлежащие странам врагов, чьи военные моряки безжалостно убивали мирное население российских городов штыком и бомбами. К тому же сами торгаши были отнюдь не паиньками и проводили в своих колониях по отношению к местным жителям отнюдь не добрососедскую политику. Пусть и они бояться, что по делам придёт расплата. Всё это я объяснил командору, а он будет объяснять остальным сомневающимся.

– Слушаюсь, господин губернатор, я понял вас.

– Помни, после конгресса каперство придётся свернуть, так что у тебя всего два месяца на пополнения наших запасов. Воспользуйся этим.

По прибытию на остров, Биндин провёл собрание с капитанами, приняв программу подготовки экипажей и боевых выходов.

В России под руководством моих офицеров продолжали формироваться караваны. К этому времени я стал владельцем трёх тысяч крестьянских душ, но продолжал докупать ещё. Стала понятна ситуация с вольнонаёмными. Примерно тысяча свободных крестьян, семьсот разночинцев, восемьсот подмастерьев и юношей-учеников изъявили желание податься за лучшей долей. Учитывая, что в среднем семьи имели по десять детей, то на призыв откликнулось всего сто семей, правда, многим детям перевалило за 15 лет. Полки также готовились к длинному переходу. Я забирал на Аляску укомплектованные согласно штатной численности 14, 15, 17, 27 и 28-й полки, то есть 10 тысяч стволов, пять сотен крымских татар Бахит Гирея и столько же горцев Камиль-бея. Также отправиться на новые земли изъявили желание по триста молодых казаков Юдина и Мартынова с семьями, то есть ещё две тысячи. В это время по железной дороге в Санкт-Петербург из Германии стали поступать технические агрегаты.

Сам я работал при Александре, продолжая начатые проверки министерств и ведомств. Кроме этого, написал программу перевооружения армии, включающую в себя постройку заводов и добычу полезных ископаемых для них. Затем коснулся новой тактики и логистики снабжения, униформы, вооружения, строительства парового транспорта и полностью металлических паровых кораблей. Расписал организацию системы начального и профессионального образования. В общем, написал много, но по разделам. Что касалось крепостных, то это был вопрос сложный и за месяц не решаемый. К тому же я не владел юридическими тонкостями этих взаимоотношений.

Всё написанное я объяснял императору, когда он по старой традиции приглашал меня на вечерний чай во дворец. Иногда мы собирались коллективом в лице Милютина, Долгорукова, Брока и Орлова, обсуждая, как России жить дальше. По просьбе Александра на одном из заседаний нашего клуба дал оценку реформам его отца.

– В целом, ваше величество, он встал на правильный путь, но делал все очень медленно. Надо отметить, что большинство начинаний саботировалось помещиками и чиновниками. Вместе с тем Крымская война показала, что под его руководством стана отстала на годы от передовых стран. Чтобы пуститься догонять уходящий поезд, людям нужна свобода от произвола помещиков.

Мне оппонировали.

– Нельзя резко нарушать устои. Свобода – это хорошо, а как бунты начнутся?

– Если люди получат свободу, работу, зарплату, тогда у них появятся планы на жизнь. С чего возникать бунтам? Это сейчас они начнутся. Горлопаны петрашевцы – это лишь первые ласточки. Вскоре появятся более злые люди. Надо готовиться к террору со стороны разночинцев-народовольцев. Когда они войдут в силу – полетят головы градоначальников и губернаторов от бомб и пуль.

– Вы так говорите об этом, словно знаете все наперёд.

– Уважаемый Андрей Васильевич, жизнь идёт, развиваются мысли людей. Забудьте патриархальный прошлый век. Сейчас на дворе середина 19-го века – века развития промышленности, слова и дела. Мои слова вы проверите уже в ближайшие десять лет.

Долгоруков задумался: «Мало того, что пришлось быть военным министром в период проигранной войны, так теперь придётся жандармом работать в период народных бунтов. Эх, не везёт-то как на тихую, но важную должность».

Несмотря на поражение в войне, Рождество в Зимнем дворце отмечалось мощно. Я задал его идею, мол, войну проиграли, но вместе с новым императором в России грядёт рождение новой жизни. Я, Чайкини, Вадимов и Шалмов со спутницами были приглашены на это празднество.

Естественно, в конце декабря прошли предпраздничные награждения. Став майорами, дворянские звания получил ряд полковых командиров, а те, кто уже был дворянином – потомственное или даже титул барона. На героев баталий пролился дождь из наград. Лично мне вручили орден «Святого Георгия» 2 степени и орден «Святого Владимира» 3 степени. Кроме этого я получил чин армейского генерал-лейтенанта и тайного советника в жандармской иерархии. С этого года новым шефом жандармов стал переведённый из военных министров князь Долгоруков.

Когда шло представление гостей императору, я стоял за спиной Александра в числе нескольких особо приближённых дворян. Рядом находились императорские адъютанты барон Шубников и граф Волконцев. Возле меня, держась под руку, стояла Елена Мещерская.

Придворные шушукались.

– Новый фаворит императора.

– Кто?

– Барон Кирк.

– Он же уезжает в Сибирь.

– Но пока-то он здесь.

13 февраля начался Парижский конгресс. Русскую делегацию возглавил князь Алексей Орлов. Император хотел включить и меня, но я отказался, мотивируя тем, что я английский подданный. Так что посидеть на этой пьянке, важно сдвинув брови, мне не удалось. 18 марта был подписан мирный договор. В целом его результаты были неприятными, но терпимыми. Россия возвращала османам захваченные города, получая в обмен Крым. На Чёрном море нам запрещалось иметь военный флот и арсеналы. Так же империя потеряла протекторат над Молдавией и Валахией, отдав Бессарабию и прочую мелочёвку. Орлов вполне справился со своей миссией, после чего перевёлся в сенаторы.

Императору и стране предстояло преодолеть последствия войны. Война привела к расстройству финансовой системы Российской империи. На фоне этого великий князь Константин Николаевич лоббировал продажу Аляски в пользу США, ссылаясь на трудности обороны отдалённых земель. На Кавказе с новой силой вспыхнула война с поддерживаемым иностранцами имамом Шамилем. Однако были и положительные моменты. Война стала толчком к военным и экономическим реформам. В 1857 года издан Высочайший указ о создании первой сети железных дорог Москва-Одесса и Москва-Севастополь.

Став губернатором, автоматически я получил должность сенатора. Пока находился в столице, посетил несколько заседаний Сената. Под монотонные выступления докладчиков отлично выспался вместе с другими почтенными деятелями государства Российского. Зато познакомился со многими представителями высшего света, обсудил с ними погоду, крестьян, кавказское восстание и налоги. За всё время ни одного путного предложения по развитию государства я не услышал.

После заключения мира, русские порты были разблокированы, отчего стало возможным фрахтовать корабли и совершать морские путешествия. Прояснилась общая картина с переселенцами. Я не просто разрешил, а обязал офицеров забирать с собой жён, родителей и детей, у кого они были. С солдатами было сложнее, так как большинство из них изначально являлись несвободными крепостными или государственными крестьянами, а, значит, их семьи были крепостными. Я решил: «Ладно, дождусь отмены крепостничества, а там порешаем».

Парусный бриг весело бежал по холодному Балтийскому морю к тёплой Мадейре. Его капитан вёз приказ эскадре прибыть в Санкт-Петербург. В это время я, заручившись поддержкой императора, финансировал кругосветное плавание двух десятков военных парусников, стоящих на Балтике. Только плыть они должны не просто так, а погрузив на борт станки, имущество, провизию и пассажиров, доставить всё это на Аляску. Я решил высадить основную массу переселенцев не в Ново-Архангельске, а в заливе Кука. Имеено там будет основана новая столица Аляски крепость Санкт-Александровск, названная в честь моего сына и нового императора.

В мае в Питер добрались корабли Биндина. Кроме военных в составе эскадры прибыли четыре парусные шхуны с трюмами, полными специями и древесиной красного дерева. Французские экипажи были живы и управляли своими судами, просто на случай бунта на каждом корабле находилось по двадцать русских моряков. Я почесал голову, решая, как поступить. Россия два месяца назад подписала закон о запрете каперства. В связи с этим вызвал пленных капитанов к себе на беседу.

– Господа, в каких числах, согласно судовым журналам, вы были арестованы моими моряками, а груз и суда конфискованы?

Народ назвал февральские даты.

– Как вы знаете, в это время наши страны находились в состоянии войны, а мирный протокол подписан лишь 17 марта. Сейчас наши страны находятся в мире, поэтому я могу отпустить вас домой, а могу нанять для перевозки людей. Сумма найма вот такая. Домой вы вернётесь с хорошими деньгами. Подумайте и завтра дадите ответ.

– А наши корабли?