Пятна на солнце

– Понял, товарищ майор.

К вечеру он уже был на «большой земле». Разыскав расположение штаба фронта, он толкнул дверь и вошел в помещение. То, что он там увидел, напомнило ему наркомат внутренних дел, в котором он служил до Волховского фронта.

– Товарищ майор, – обратился он к проходившему мимо него офицеру. – Меня вызвали в штаб к полковнику Николаеву, но я не знаю, где его кабинет.

Майор указал на дверь и поспешил дальше по коридору. Сорокин постучался и, услышав приглашение, толкнул дверь.

– Разрешите, товарищ полковник. Капитан Сорокин по вашему приказанию прибыл.

Полковник встал из-за стола и подошел к нему.

– Тебя вызвали сюда, чтобы вручить награду. Пойми правильно: направить тебя в Москву мы сейчас не можем, тем более ты был внутри котла. Поэтому получи награду из моих рук.

Он вернулся к столу и, открыв ящик, достал из него малиновую коробочку.

– Прими, ты заслужил ее, – произнес полковник Николаев и протянул ему орден. – Думаю, что не последний.

– Служу трудовому народу, – произнес Сорокин. – Спасибо, товарищ полковник.

– Это тебе спасибо, капитан Сорокин. Кстати, тебя просило заглянуть руководство особого отдела фронта. Они находятся в соседнем здании.

Еще раз, поблагодарив полковника, Александр вышел из кабинета.

– Капитан, освободи коридор, – произнес офицер, отталкивая его в сторону. – Не видишь, кто идет?

По коридору двигались несколько генералов, среди которых он узнал Власова. Когда они прошли мимо него, он спросил офицера, кто эти военные.

– Ты, капитан, не понял, кто это? Это генерал Мерецков, командующий фронтом, его заместитель Власов и генерал Василевский.

– Откуда я могу их знать. Это вы здесь шарахаетесь по коридорам, а мы воюем.

Он не стал ждать, что ему ответит офицер, и направился к выходу из здания. В особом отделе его поздравили с вручением ордена.

– Зайди ко мне, Сорокин, – приказал ему заместитель начальника особого отдела фронта полковник Примаков.

Александр последовал за ним в его кабинет.

– Как там? – спросил Примаков. – Впрочем, о чем я. Я слышал, что ты взял на себя командование полком? Правда?

– Так точно, товарищ полковник. Полк не отступил, несмотря на отсутствие боеприпасов и питания.

Лицо полковника потемнело: ему явно не понравился ответ капитана.

– Ты думаешь, у нас здесь легче? Нет, брат, ошибаешься. Ты там сам себе командир, а здесь…

– Я все понимаю, товарищ полковник. Какие будут указания?

Полковник достал из пачки папиросу и закурил.

– Возвращайся в распоряжение майора Козуба. Ему виднее, как тебя использовать дальше.

Вечером, под покровом темноты, он вернулся обратно в дивизию.

* * *

Прошло несколько дней, и немцы двумя фланговыми ударами закрыли коридор. 2-ая ударная армия вновь оказалась в котле.

Сорокин сидел на стволе дерева, поваленного взрывом, и жадно ел из котелка перловую кашу. За последние три дня он впервые ел горячую пищу. Каши, которую подвез в термосах на подводе старшина, было много, ведь ее количество было рассчитано на весь личный состав батальона, и теперь оставшиеся в живых люди с жадностью поедали ее, не задумываясь над тем, кому она предназначалась.

Александр облизал ложку и сунул ее в полевую сумку. Заметив майора, он встал и направился к нему.

– А, это ты капитан? – спросил он его, словно не видел, кто к нему подошел. – Тебя вызывают в штаб дивизии. Через час будем эвакуировать раненых бойцов, можешь поехать с ними.

– Спасибо, товарищ майор. А как вы?

– А что я? Приказано дожидаться нового командира полка, только когда это произойдет, никто не знает. Мы тоже отходим, драться то нечем. Ладно, капитан, бывай, может, еще увидимся.

– До свидания, товарищ майор.

Майор направился дальше: его сгорбленная фигура быстро растаяла в темноте. Сорокин поправил на поясе кобуру с пистолетом и, забросив за плечо автомат, пошел к сборному пункту, где десятки раненых и искалеченных людей дожидались эвакуации. Между бойцами ходил слух, что вот-вот наши части снова прорвут немецкую оборону и соединятся с основными силами. В небольшом лесочке отдельной группой сидели бойцы, прибывшие последним пополнением три дня назад. Это были казахи, таджики и узбеки. Большинство из них были в возрасте около сорока лет, совсем не обучены военному делу и очень тяжело переносили мороз.

Заметив приближающегося к ним офицера, они поднялись с земли. Сорокин не сразу понял, что все они совершали вечерний намаз. Александр остановился и подозвал к себе сержанта – узбека.

– Сержант, что это за сборище? Почему бойцы покинули боевые позиции?

– Люди собрались совершить намаз, то есть помолиться Аллаху.

Основная часть бойцов, с интересом смотрела на Сорокина, стараясь угадать, о чем он говорит с их земляком. Утром он не сразу понял, что происходило на боевых позициях, занимаемых этими выходцами из Средней Азии. Немецкий снайпер метким выстрелом убил одного из этих горе бойцов. Они моментально покинули окопы, собрались вокруг убитого и стали что-то по-своему бормотать. Немцы сразу заметили эту группу и накрыли ее минометным огнем. В результате несколько человек были убиты и ранены. Оставшиеся в живых быстро нашли что-то похожее на носилки и в сопровождении целой толпы понесли раненых в санчасть. Командиры взводов и рот стали поочередно жаловаться Сорокину, что никакие беседы, уговоры или применяемые к ним меры дисциплинарного воздействия не могли изменить их поведения.

– Сержант, если я еще раз увижу вашу толпу, всех отдам под трибунал. Понял?

Тот молча кивнул и начал быстро переводить его приказ землякам. Они стали что-то громко обсуждать между собой, но, заметив, что капитан по-прежнему стоит и не уходит, начали медленно расходиться.

Мимо него пробежала молоденькая санитарка, одетая в телогрейку и ватные штаны. Из-под сбившейся на затылок шапки выбивались светлые кудряшки. Ее миловидное лицо было сосредоточено, словно она боялась что-то позабыть. Неподалеку стояла палатка, которую только что развернули медики. Вокруг нее прямо на снегу лежали раненые бойцы, дожидаясь эвакуации. Неожиданно внимание Сорокина привлек мужчина небольшого роста, который требовал у военврача, чтобы его эвакуировали в тыл одним из первых.

– Да не могу я это сделать, сержант. Ты что, сам не видишь, сколько здесь тяжелораненых? Ходить ты самостоятельно можешь, ранение у тебя легкое, от такого не умирают, – произнес мужчина в белой медицинской шапочке.

– В чем дело сержант? – обратился к бойцу Сорокин.

Тот растерялся. Он не думал, что его разговор с военврачом услышит кто-то из посторонних.

– Товарищ капитан! Я ранен и обратился к военврачу с просьбой, чтобы меня эвакуировали в тыл. Я не хуже и не лучше других, но мое ранение требует определенного лечения, которое я не смогу получить здесь, в этом лесу.

– Что у него за ранение? – спросил Александр врача. – Тяжелое, средней тяжести?

– Сквозное ранение правого предплечья, товарищ капитан. Ранение не опасное для жизни. В первую очередь мы вывозим тяжелораненых бойцов. Он не может быть в первой группе эвакуируемых в тыл.

– Вам понятно, сержант?