Тайны мифологии: рождение вселенной – 1. Раскрытие древнего знания

В других вариантах, всё та же Нейт творит мир «семикратным заклинанием», в чём мы видим то же смешение двух образов, двух этапов творения. «Заклинание», то есть, – «слово», творящая пустоту «не Я», и ясный символ цифры «семь», прямо указывающий на составляющие взрыва, и значит, – на сам взрыв. Тема «семёрки» здесь очень важна, и скоро мы к ней подойдём.

…Амон, чтобы начать существование, распадается на двух змеев…

Всё та же тема, разделения Единого, разделения «космического яйца», на «Я» и «не Я», всё те же, – разлучённые Геб и Нут.

И совсем уже просто описывает нам появление «первого Я» – «чёрный холм», пирамида, чёрный камень «бен-бен», всплывающий из вод хаоса. «Чёрный цвет» здесь, очевидно говорит о свёрнутости, об отсутствии проявлений во вне. Цвет же «золотой», «солнечный», как во множестве примеров выше, и в случае «золотого яйца», «золотой утробы» – «хиранья гарбха» индуизма, говорит, не только о потенциале, что проявится, в процессе творения, позже, но и, как мы с тобой уже говорили, о первом проявлении среди пустоты, – «божественности», разума, сознания «первого Я».

как взорваться, если нечего взрывать?

Ты скажешь – хорошо, с влечением понятно. Но как, среди «нигде», смог появиться взрыв? Из чего, собственно? Вновь, правильный вопрос.

Итак, влечение и страх. Вновь, закрывай глаза, время от времени. Та пустота, что видишь ты перед собой, как кажется, является, не столько чем-то, недостающим до счастья твоего, сколько тем, что можно изменить, заполнив собой, сделав «не пустотой». И то, что она ужасает, обжигая пустотой, угрожая тебе растворением, это лишь, лишний повод устремиться, слиться, стать с ней единым, став всем, для чего не будет чего-то, угрожающего «другого». Но всё это, как ты понимаешь, если мотивом возникновения первого большого взрыва, считать влечение к этой самой пустоте, на что нам прямо указывают многие мифологические мотивы. Но как же это сделать? Почувствуй. Чтобы устремиться, проявиться вовне, сознанию нужно чем-то стать, а для этого, нужно что-то, какой-то ресурс, какой-то материал. И здесь, мы вспоминаем «вторую бездну», ту, что где-то там, «за глазами». Глазами, ты видишь первую, вторая же, – где-то за, позади них, внутри тебя. Здесь, можно вновь, вспомнить начало нашего повествования. Бездна, пустота Хаоса, порождает Гею, Тартар и Эрос. Хаос, Гесиода, это не беспорядок, это абсолютная пустота, ещё никем не воспринятая, никем не названная. Ничто. Эрос, это «первое Я», его влечение, которое возникнет, как только оно пробудится, развернётся вовне. Гея, это та пустота, что он сотворит своим вниманием, своим взглядом, своим первым восприятием, словом, названием, в каком-то смысле. Хотя, конечно же, никакого «слова», а тем более названия, в нашем понимании, в тот момент прозвучать не могло. А Тартар, это та самая, «тьма позади глаз», «тьма за спиной», та тьма, что и станет сырьём, ресурсом для дальнейшего. Надеюсь тебя не смущает то, что я варьирую её наименования. Чтобы взорваться, чтоб воспламенить её, тебе нужна искра. Есть описания того, как молит Брахма «Всевышнего». Затерянное в пустоте «Я», заброшенное, одинокое, пытается призвать, вернуть, то своё воспоминание, о, ещё недавно, бывшей наполненности, единстве, цельности, огне. В итоге, на какой-то миг, сделать это получается. И ты, «первое Я», взрываешься, пытаясь заполнить всю, окружающую тебя пустоту.

Но, как ты видишь, даже для этого нужно обращение к Всевышнему. А значит, гораздо более правдоподобной является версия, говорящая о том, что «первое Я», в силу своего заблуждения осознавшего себя одиноким, заброшенным среди пустоты, главным своим побуждением имеет возвращение в «божественный мир», прикосновение к нему, обретение связи с ним. Связи, каковая, по неким важным причинам, возникает лишь на миг, но этого мига оказывается достаточно для того, чтобы эта, ухваченная «первым Я», частица «божественного мира», эта «искра», послужила воспламенителем первого большого взрыва, а иными словами, – спроецировалось в пространство пустоты, став этим самым взрывом. Прежде чем прояснять, дальнейшие этапы творения вселенной и важные детали этапов уже рассмотренных, я предлагаю тебе некоторые интересные примеры вышесказанного.

А что, в «завете ветхом»?

Совсем позабыл историю космогоническую, что самой известной является, благодаря христианству. Что говорит нам о сотворении мира «ветхий завет»?

…В начале сотворил Бог небо и землю.

Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.

И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.

И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. \ [И стало так.]…

Вот пожалуй и всё, что можно хоть как-то расшифровать, наверное, потому и забыл.

…тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою…

Здесь мы видим «первое Я», витающее в пустоте «не Я».

…сказал Бог: да будет свет. И стал свет…

Эти слова, как мне кажется, указывают на внимание «первого Я», создающее, окружающее его, пустое пространство. Хотя, здесь можно увидеть и указание на первый взрыв. Давай посмотрим, что будет дальше, и может быть, проясним этот вопрос.

…И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. \ [И стало так.]…

В этом кратком образе можно увидеть несколько смыслов. Суди сам. Во-первых, «твердью посреди воды» может быть само, пробудившееся «первое Я», по аналогии с Гебом, называемом «землей». «Первое Я» действительно «отделяет воду от воды». Ведь именно оно, самим фактом своего сознания, своего пробуждения, разделяет полную пустоту Хаоса Гесиода, на пустоту – вокруг, вне, и пустоту – позади, внутри. А ведь это, именно, те самые «воды».

Далее, «твердью посреди воды» мы можем посчитать первый большой взрыв. Ведь именно он является «чем-то», возникшим среди «ничего». Его, как выбор, как шаг, сделанный «первым Я», также можно посчитать тем, что разделило «воды», «отделило воду от воды», нарушив некое их равновесие.

Ещё, здесь можно предположить плотность, возникшую по завершении сжатия взрыва, по сжатии взрыва в точку. Сжавшееся «Я», испуганное, страдающее, разделяющее, бездну перед собой и бездну где-то там, в глубине, позади.

Ну и, – очень важная идея «семи дней творения», обращающая нас, как и во многих других мифах, к составляющим взрыва, к его аспектам. Вот, пожалуй и всё. Немного. Возможно, дело в многочисленных – переводах, трактовках и собирании этого источника из разных частей, что несомненно неоднократно имело место со времени существования оригинального первоисточника «Торы» в древности.

О начале знали, и в Америке. Немного, из мифов индейцев

Несколько эпизодов, вкратце.

…Изначально существовало три Бога: Хуракан – сердце небес, Великая Мать, и Великий Отец – Кукумац.

В мире была, лишь бесконечная водная гладь и небеса над ней. Всё окутывал беспросветный мрак и глухая тишина. После, бесконечно долгого молчания, Хуракан – сердце небес, воззвал к богам, таящимся в пучине вод. Боги собрались на совет, после чего, силой своих слов, сотворили свет, разогнавший тьму…

…Изначально существовало три Бога: Хуракан – сердце небес, Великая Мать – Тепеу, и Великий Отец – Кукумац…

Сам состав богов, это достаточно ясное указания на «первое Я», объединившее в себе потенциал и «искру» из мира богов, то есть – на триединство, воспламеняющее взрыв, хотя, на этот момент, говорить о взрыве ещё рано. Можно предположить, что Хуракан, «сердце небес», то есть – то первое, единственное, что появляется в пустоте, что сияет сознанием, озаряя всё вокруг, это – «первое Я», узловая точка, необходимая для объединения всех прочих начал, делающих возможным творение вселенной. К тому же, – это инициатор всего происходящего.

«Великая Мать», это, судя по всему, – «тьма за глазами», материал, первовещество, необходимое для возникновения взрыва. Хотя, если вспомнить «корову Аудумлу» из германской мифологии, чей образ, мы с тобой уже рассматривали, вполне возможно, что символ «Великой Матери» на этом, самом раннем этапе творения, содержит в себе образы, – и пустоты внешней, и пустоты внутренней, и даже, аспекта божественного мира, то есть, – образы, практически всего, кроме самого «первого Я».

Что же до Кукумаца, «Великого Отца», то он может символизировать «искру» божественного мира. Если «Великий Отец» и «Великая Мать» являются супругами, что кажется вполне вероятным, то параллелью, подтверждающей их роли, будут Шива и Кали, «искра» божественного мира и «тьма за глазами». Хотя, распределение ролей в отношении богов, особенно мужчин, может быть иным.

…В мире была, лишь бесконечная водная гладь и небеса над ней. Всё окутывал беспросветный мрак и глухая тишина…

Сложно сказать точно, что описывается здесь, – положение вещей до пробуждения «первого Я» из состояния «мирового яйца», или пробуждение и разделение на «Я» и пустоту. «Водная гладь и небеса над ней», – могут говорить, как об этом разделении, так и об изначальном Хаоса Гесиода, о пустоте, – не названной, не затронутой вниманием, практически, не существующей. Хаос, в таком случае, это «водная гладь», а «небеса над ней», – незримый, непроявленный «божественный мир», из которого, шаг за шагом, исходит всё, чем станет в итоге вселенная. «Беспросветный мрак и глухая тишина», – заставляют предположить, что пробуждения «Я» ещё не произошло, ведь его сознание, его взгляд, его внимание обращённое вовне, это уже вибрация, движение, и даже звук, не зря это проявление, это прикосновение к окружающему называют «словом», откуда и пошло имя этой пустоты – Вак, Сарасвати – богиня мудрости, богиня знания. Думаю, ты помнишь, что это супруга Господа Брахмы.

…После, бесконечно долгого молчания, Хуракан – сердце небес, воззвал к богам, таящимся в пучине вод…

Странно, что он «воззвал к богам, таящимся в пучине вод», а не в «небесах», ведь главное и единственное устремление «первого Я», это устремление к «божественному миру», из которого оно здесь проявилось, то есть – это попытка вернуться назад, отсюда, где так неуютно.

…Боги собрались на совет, после чего, силой своих слов, сотворили свет, разогнавший тьму…

Конечно, «светом, разогнавшим тьму» можно посчитать и первый взгляд «первого Я», обращённый вовне, но всё же, то, что для этого понадобился целый «совет» богов, и само ощущение от слова «разогнавший», говорит, на мой взгляд, о первом большом взрыве. А для этого, нужно триединство, – «первого Я», «тьмы за глазами» и «искры» «божественного мира». Всё же, на мой взгляд, эти «боги», в большей степени боги «небес», чем боги «таящиеся в пучине вод». Суди сам. У этого текста есть различные версии, различные переводы, смысл которых значительно разнится. Например Хуракан, описывается как триединый, состоящий из трех богов. Так что, возможно, смысл этого эпизода является несколько иным. В одной из последних глав этой книги, в главе о мифах индейцев мезоамерики, мы попробуем окунуться в эти символы глубже и подробнее.

Ну, а дальше, ещё один, гораздо более яркий и подробный, образ первого большого взрыва:

…В начале, была только пустота, в которой, двойной Бог Ометекутли-Омесиуатль сотворил сам себя. Он был одновременно, порядком и хаосом, мужчиной и женщиной, хорошим и плохим. Поскольку он был и мужчиной и женщиной, он мог порождать потомство…

Думаю, что ты сам всё понимаешь. Мы видим здесь описание двойственной, двуполой природы «мирового яйца». Также, все описанные характеристики подходят для следующего этапа, то есть – для разделения на «первое Я» и пустоту «не Я». Это же разделение подтверждается следующим образом:

…Он сотворил четверых сыновей, ставших богами сторон света. Эти четверо начали творить…

Ты помнишь Брахму, породившего четырёх сыновей, Санат-Кумаров, «не знающих, как творить». Да, эти «четыре сына, ставшие богами сторон света» – «начали творить», но не думаю, что это следует считать принципиальным различием. Полагаю, дело просто в том, что это повествование является более упрощённым. Ты помнишь, что четырёх Санат-Кумаров, как и четыре головы Брахмы, мы с тобой связывали с пустотой пространства, с его созданием, с заблуждением «первого Я», связанным с восприятием этой пустоты, причём, – именно на основе символа цифры «четыре», по ассоциации с четырьмя сторонами света. Цифра «четыре», как кажется, может символизировать и творческий потенциал «первого Я», мы встретим предположительный пример этого, когда будем рассматривать символику первого аркана Таро, но всё же, в первую очередь, как мне кажется, речь здесь идёт о возникновении пространства, о разделении на «первое Я» и пустоту «не Я». Хотя, сложно игнорировать прямое указание на то, что творение здесь совершается именно этими «четырьмя сыновьями»; возможно, мы с тобой ещё найдём подтверждение этой версии. Так или иначе, а дальше, мы видим ясный символ первого большого взрыва:

…Помимо прочего, они сотворили морское чудовище Чипактли, огромного как всё, всепоглощающего монстра, который должен был стать источником творения космоса…

«Всепоглощающее», «огромное как всё», «чудовище», и даже – «морское», – всё указывает на первый большой взрыв, разливающийся в бездну «космических вод», пытающийся заполнить собой всё, стать всем. Новый образ его расширения, распространения следует дальше:

…Пришло время, и четыре Бога напали на морское чудовище, растянув его на все четыре стороны, и, как бы оно не сопротивлялось, в итоге, уничтожили его…

«Уничтожение» чудовища говорит нам об отступлении взрыва, о возвращении взрыва к истоку, о сжатии, схлопывании в точку. А вот, предшествовавшее этому, растягивание «на все четыре стороны», является ясным символом, всё того же взрыва. Ты помнишь, что великана Имира, в мифах германцев и скандинавов, разорвали на части три брата-бога, – Один, Вилли и Ве. Там, символ цифры «три» говорил о триединстве, воспламеняющем первый большой взрыв, здесь же, символ цифры «четыре» говорит нам о самом взрыве, о его распространении в пустоте пространства, «во все четыре стороны». Я уже говорил тебе о том, что символ «четвёрки» может говорить, как о пустоте пространства, окружающего «первое Я», если он не связан с образами взрыва, так и о самом взрыве, распространяющемся в этом пространстве. Тогда я тоже не смог удержаться от тавтологии. Продолжим.

Молодой бог кукурузы