Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть

– Что же он так легко своих сдает? – удивился Климов, когда мужик отошел на приличное расстояние. – Из-за бабы что ли?

– И из-за бабы тоже, – пояснил Николай Федорович. – А вообще, барыг никто не любит. Сдать барыгу не зазорно… Этот Боцман, похоже, несудимый.

– А вы его что, не знаете?

– Теперь придется познакомиться, тем более что с Каленым, Боровом и Гусями дружбу водит.

– Квартирники?

– Ну, сейчас так, по мелочи, что плохо лежит. А в молодости грабежами занимались.

В притонах Николая Федоровича тоже встречают все радушно, как старого знакомого, а раз Федор с ним – тоже уважительно. Дед участливо беседует с каждым, иногда журит за что-нибудь, а Федор уже начинает понимать, что это не просто прогулка – это сбор информации, казалось бы, незначительной, но проанализировав которую узнать можно довольно много о том, что творится в преступном мире. И рушится в глазах Климова стереотип, что блатные друг друга не сдают – нужно только не лениться ходить и беседовать с ними, а главное – заслужить уважение и авторитет настоящего сыщика. Каким образом? На это и Николай Федорович – скромный трудяга и профессионал, видимо, не ответил бы, спроси его. А ведь знает какой-то секрет… Секрет этот приходит с годами работы и, увы, не ко всем: нужно чужую боль воспринимать как свою – тогда отдашь все свои силы, умения, и успех придет! Нужно быть честным с любым человеком, неважно, друг он или враг. Сегодня ты победишь врага обманом, а завтра не победишь никого! И, конечно, жить работой, любить ее, сознавая, что приносишь пользу людям.

Николай Федорович не просто любил свою работу – он жил ею. Ему не нужны были ни должности, ни звания, хотя был полковником, – только бы на пенсию не отправляли. А когда это случилось, он продолжал работать по собственной инициативе до того печального момента, когда его вдруг не стало… Эта грустная новость моментально облетела весь город – на похоронах легендарного опера собралась огромная толпа его соратников. Многие из них не видели друг друга несколько лет, и потому, несмотря на тяжесть момента, имели место и радостные встречи друзей, разбросанных житейской суетой в пространстве и времени. Климов, тогда уже полковник, тоже прибыл на похороны своего учителя и друга и со слезами на глазах вспоминал то время, когда имел счастье работать рядом с этим замечательным человеком.

1994. День розыска

Сравнительно высокий процент раскрытия убийств, как, впрочем, и других особо тяжких преступлений, обуславливается целым рядом причин и условий, одним из которых является, конечно же, большой общественный резонанс, и потому максимально возможна мобилизация сил и средств для скорейшего раскрытия, а часто и предупреждения последующих аналогичных преступлений. Имеются, конечно, и субъективные причины – огромное желание оперативных сотрудников вывести на чистую воду особо дерзкого и опасного преступника, переиграть, обезвредить его, добиться торжества справедливости. Особый азарт у сыщиков возникает, если имеешь дело с умным и опытным врагом, а иногда они встречаются не обязательно среди профессиональных киллеров и маньяков. Но бывают и такие убийства, когда в голове не укладывается их мотив, настолько он примитивен и утопичен. Самое страшное, что таких преступлений уголовному розыску приходилось раскрывать довольно много, и все они, как ни печально, лишний раз повествуют о загадочной русской душе. К счастью, раскрываются они, как правило, в кратчайшие сроки, ибо сами убийцы примитивны так же, как и мотивы их преступлений.

Одно из таких убийств произошло 5 октября, в профессиональный праздник – День работников уголовного розыска, который у оперов считается более значимым, чем День милиции – 10 ноября. Существует что-то вроде поверья, что в этот день серьезные преступления не совершаются, дабы хоть раз в году позволить разыскникам расслабиться на полную катушку и забыть о работе. Матерые уголовники, может, и соблюдают это неписанное соглашение, то ли боясь последующего беспредела, то ли по привычке, а вот что делать с начинающей шушерой?

Обычно опера выезжали в лес мужским коллективом или собирались в недорогом кафе, приглашали пенсионеров, сотрудников других подразделений, долго и много выпивали, беседовали, шутили, вспоминали курьезные случаи из практики, амурные дела – одним словом, культурно отдыхали. А тот знаменательный день, 5 октября 1995 года, разыскники ОМ-1[23 - ОМ-1 – сокращенное наименование отдела милиции №1.] решили отметить с небывалым размахом! Традиционный сценарий начал ломаться дня за три, когда утром на очередной планерке Серега Лопотко, молодой и предприимчивый опер, вдруг предложил:

– Мужики, батя мой сказал, что их институтская база отдыха осенью простаивает и, если сторожу пузырь поставить, на ней можно неплохо отдохнуть на День розыска.

– А что за база? – сразу же посыпались вопросы.

– Ну, НИИшная, отец мой где работает. Километров двадцать от города. Домики там, столовая, природа, речка… Я подумал, что мы в лесу каждый раз мерзнем. А тут с ночевкой даже можно.

– Я вам дам с ночевкой! – сразу же загудел Иваныч. – Утром должны на работе быть все, как…

– Понятное дело! – загалдели опера. – Впервые, что ль? Хоть упейся, а на работу, будь добр, как огурчик! Главное правило помним.

– А не далековато?

– Так часть на оперативной машине, часть на дежурке[24 - Дежурка – имеется в виду дежурный оперативный автомобиль.] – откажут, что ли ребята?! Я на своей четверых привезу. Можно и пару ходок сделать… – продолжал агитацию Лопотко.

– На базе и русалки не помешали бы, – пошутил Виталик, а Серега сразу же подхватил:

– Девок я сколько угодно организую!

По части женского пола никто не сомневался, что Лопотко был мастак. Обладая на редкость смазливой внешностью и соответствующей манерой поведения с дамами, не обремененный браком и имеющий в наличии старенькие «жигули», что по тем временам для милиционера считалось верхом благосостояния, девок он имел целый гарем, с тем только отличием, что они не были по известным причинам знакомы между собой, а некоторые просто не догадывались, что Серега имеет их по графику. Очень многие вопросы в то тяжелое время дефицита решались с помощью Лопотко. Нужно что-то купить в магазине из-под прилавка – Сереге достаточно было разок улыбнуться и пригласить продавщицу на свидание. Или выбить что-либо для отдела у хозяйственников через смазливую секретаршу. А однажды на АЗС две сорокалетние тетки наотрез отказывались заправить оперативную машину, ссылаясь на отсутствие бензина. Климов чуть на колени не падал – бесполезно! Тогда вышел Лопотко, как обычно в черном стильном костюме, при галстуке. Уже на подходе он расплылся в смазливой улыбке, пригвоздив жадных заправщиц к своей персоне, словно они воочию увидели самого Эроса! Климов, конечно, сразу же отошел, чтобы не мешать беседе, а когда по знаку подбежал с талоном на бензин, то не без удивления услышал слащаво-томную речь бензиновых дев:

– Вы всегда к нам приезжайте, если что понадобится!

– Обязательно заеду… – многозначительно обещал Лопотко.

Хотя обычно на День розыска женщин не приглашали (разве что женщина работала опером), идею все поддержали, даже Иваныч. Лопотко пообещал поставить этого добра ровно столько, сколько понадобится, но тут появились новые проблемы:

– А поить мы их водкой будем с колбасой? Или хлебом с майонезом?

– Можно и вина купить…

– Да дело не в напитках! Стыдно будет закусь примитивную на стол выставлять, как мы обычно привыкли… Или, может, жен организуем на стол накрыть, а потом, извините, у нас мальчишник?..

– Да, это прокол… Может, из дома салатов каких-нибудь прихватить, а женам объяснить, что решили закусывать наконец-то нормально?

– Может, у кого жена и дура, а моя сразу вычислит, что я на блуд собрался!

– Да при чем тут блуд! Просто нормально посидеть в нормальном месте и пообщаться с дамами без сквернословия, на светские темы, о театре там, кино, о природе, наконец…

– Да, сначала непременно о природе, – поучал Лопотко.

– Исключительно о природе! – словно успокаивал себя Воронов.

– Придумал! – обрадовался Велиев. – У меня человек есть – повар. Узбек по национальности. Плов готовит лучше всех в городе, его даже администрация области на пикники готовить зовет.

– А поедет он с нами?

– Еще как поедет! Он ментов не иначе как братьями всегда называет! У него на рынке кафе…

– Тогда, конечно, поедет.

Тут же на планерке было расписано меню, непременно с восточным уклоном, посчитано количество присутствующих, приглашенных гостей, включая женский пол, брошен жребий на предмет невезучего, – кому придется дежурить в опергруппе на праздник, обсуждены время отъезда и другие незначительные мелочи.

Такого Дня розыска опера ОМ-1 не устраивали раньше себе никогда.

Утром 5 октября Климов готовился смениться с опергруппы, мечтая недурно выспаться, чтобы вечером со свежей головой, как водится, принять активное участие в предстоящих торжествах. «Повезло мне, – думал он, – все придут усталые, а я высплюсь днем по-человечески, тем более что за сутки ни разу прикорнуть не удалось…» Но не тут-то было! В 6:30 в дежурную часть поступило сообщение о том, что возле одной из пятиэтажек по улице 5-го Августа находится абсолютно голый труп мужчины. «Вот тебе и праздник! – расстроился Федор. – Кому-то наплевать на традиции…» Кроме него, оперов в отделе в это время еще не было, а опергруппу Климов решил ожидать на месте, поэтому, не откладывая, выдвинулся один.

Каково же было его удивление, когда возле трупа он обнаружил начальника ОМ-1 Анатолия Васильевича Корзуна, который по радиостанции услышал о происшествии по дороге на работу в дежурной машине. Возле трупа также находились два милиционера патрульно-постовой службы на уазике. Мужчина действительно был полностью голый, а самое страшное, что у него не было головы, на месте которой по асфальту расплывалась кровавая каша.

Несмотря на страшное и неприятное зрелище, стали собираться обделенные в повседневной жизни подобными зрелищами прохожие. Увидев труп, все (да и Климов с Корзуном тоже) непроизвольно поднимали глаза вверх, проверяя навязчивую версию о несчастном любовнике, выпавшем из окна головой вниз, когда неожиданно пожаловал законный супруг. К сожалению, она тут же с треском проваливалась – в торце дома, со стороны которого находился труп, стена была глухая. Может, по крыше убегал? А может, незадачливый любовник нашел свою смерть в чужой квартире, а сюда его перенес убийца – оскорбленный муж, на собственность которого он позарился? А голову зачем так старательно измочалил тупым тяжелым предметом? Чтобы уже точно больше его никогда не увидеть?

Но, главное, по всему становилось ясно – праздник безнадежно испорчен, ибо предстоял долгий и кропотливый труд по розыску опасного преступника, так как на самоубийство произошедшее даже отдаленно не походило.

Из подъехавшей и ставшей на приличном расстоянии автомашины скорой помощи на полторса высунулся водитель и, не выходя, безошибочно констатировал смерть, облегченно пояснив медперсоналу в салоне: «Нам тут делать нечего». Скорая тут же умчалась, а Климов продолжал вежливо разгонять прохожих, досадуя, что их прибывает все больше и больше, словно никому никуда в этот час не надо спешить.

Шеф по рации торопил оперативную группу, Климов в голове набрасывал план оперативно-разыскных мероприятий, и в этот момент подошел молодой человек лет тридцати, который и вогнал всех своим видом в хоть и недолгое, но оцепенение. Тем, что в сей ранний час он уже находился в изрядном подпитии, в России никого не удивишь, но то, что при этом от пояса и ниже его одежда обильно пропиталась кровью, на секунду привело всех в некоторую растерянность, тем более он подошел к пэпээсникам, которые были одеты по форме, и деловито осведомился:

– Мужики, а что здесь произошло?

Последние, потеряв от неожиданности дар речи, растерянно обратили взор на Климова с Корзуном. Естественно, они также заподозрили странного вида гражданина в причастности к преступлению, но не решались в присутствии работников, на которых лежит прямая обязанность раскрывать преступления, что-либо предпринимать. Медленно, как к котенку, которого боишься спугнуть, не сговариваясь, Климов с Корзуном приблизились к парню и начали осторожно подталкивать его к услужливо открытой водителем задней двери уазика, вежливо предлагая «недалеко прокатиться». Как ни странно, он проявил подозрительную покладистость и, только когда дверь в узкой «зечке» за ним захлопнулась, поняв свою оплошность, закричал оттуда:

– Мужики, выпустите! Клянусь, это не я!

– Успокойся, братан, мы знаем, что не ты, – как мог успокаивал его водитель, закрывая дверь на замок, – просто надо заехать в одно место…

Корзун вместе с задержанным убыл в отдел, а Федор с радиостанцией в руке остался на месте происшествия и уже через полчаса водил следователя по территории, показывая, где нужно изъять одежду погибшего, где документы и т. п. Все это в прямом эфире передавал Анатолий Васильевич по радиостанции, наскоро разговорив подозреваемого, помня о дефиците времени в этот знаменательный день.