Два шага до аншлага

– И я вас ждал,
– И я ждала…

Дудко поднимает с кресла Рогова, и они оба пританцовывают и подпевают:

– И я был зол,
– И я сердилась,
– И я ушёл,
– И я ушла…

ЛЮКА (входя): Эй, пенсионеры! Кто же так танцует?!

В быстром ритме песенки поёт и лихо отплясывает, вовлекая в танец Дудко и Рогова. Врывается Яна.

ЯНА: Что ты устроила, шансонетка?

ЛЮКА: Мы вспоминали молодость.

ЯНА: Тебе весело? А ты на него посмотри! (Кивает на Рогова).

У него лицо, как пергамент.

РОГОВ (тяжело дыша): Мне ничего… Мне хорошо…

ЯНА: Моим врагам, чтобы было так хорошо! (уходя). А пол так и не вымыт!

ДУДКО: Какой темперамент у вашей соседки!

ЛЮКА: С этой ведьмой мы живем здесь уже тридцать лет.

РОГОВ (с укором): Люка!

ЛЮКА: Извини, но у меня уже не хватает сил сдерживаться. (Рассказывает Дудко). Мы прожили жизнь в этой коммуналке, у нас были чудные соседи, муж и жена, милые люди, мы с ними дружили. Так эта ведьма… Да, Лёка, ведьма, ведьма… Она обменялась с ними, за их комнатёнку отдала изолированную квартиру, район, видите ли, ей приглянулся. И кончилась наша спокойная жизнь: скандалы, дрязги, подслушивание…

ДУДКО: А чего вы не разменялись?

ЛЮКА: Ха! Мы предлагали самые выгодные варианты, в лучших районах, с доплатой. Было много желающих. Но, когда они приходили и видели Яну – тут же отказывались: никто не хотел жить с такой соседкой. И продать наши комнаты мы не можем из-за Яны. А не продав, приобрести квартиру – денег нет. Вот и мучаемся. Думаю, мы последняя коммуналка в Москве!

ДУДКО: А может какой-нибудь богатенький купит вашу квартиру, а вас расселит.

ЛЮКА: Приходили, предлагали. Она отказывается!

ДУДКО (Рогову): А ты как всё это оцениваешь?

РОГОВ: Ситуация, как в Израиле: борьба за территорию, территория в обмен на мир.

ЛЮКА: Я думаю, им с арабами легче договориться. Эта женщина висит над нашей жизнью, как проклятие!.. (Уходит).

ДУДКО: А сколько метров у вашей соседки?

РОГОВ: Метров пятнадцать. Есть маленькая кладовка, а кухня общая.

ДУДКО: А живёт одна?

РОГОВ: С внуком. Дочь работает за границей.

ДУДКО: То-то она с меня глаз не сводила. Пожалуй, я за ней приволокнусь.

РОГОВ: Я не разрешу тебе её обижать.

ДУДКО: Лёш, запомни: самая большая обида для женщины – не обращать на неё внимания…

Звонок во входную дверь. Борис открывает. Входят Светик и Тоня. У Тони через плечо перекинута туго набитая спортивная сумка, в одной руке – «дипломат» Светика, в другой – бутылка шампанского.

СВЕТИК (Тоне): Это мой старший брат.

Тоня ставит на пол сумку и «дипломат», пожимает Борису руку.

БОРИС (морщась, потирает пожатую ладонь): В следующий раз посылайте мне воздушный поцелуй.

ЛЮКА (появляясь): Здравствуйте, Тонечка! Я – мама Светика.

ТОНЯ: А где родитель? (подходит к Дудко). Прошу у вас руки вашего сына!

Протягивает ему шампанское.

ДУДКО: Я согласен. Но только папа – он. (Указывает на Рогова).

РОГОВ: И я согласен. Светик столько о вас рассказывал.

ТОНЯ: Да, он болтать любит – мужчинам это свойственно. (Забирает шампанское у Дудко и передаёт его Рогову).

ЛЮКА (о Светике): Вы уж его не обижайте – он у нас такой беззащитный.

ТОНЯ: Я без претензий. Мне главное, чтоб обед вовремя и в квартире чисто. Надевай! (Достает обручальное кольцо и надевает Светику на палец).

СВЕТИК: А это тебе. (Достает из-за пазухи фату в серебряных цветочках). Сам вышивал.

ДУДКО: Он у вас вышивает?

ЛЮКА (с гордостью): Да! И шьёт, и вяжет!

Рогов возится с шампанским, но никак не может открыть.

ТОНЯ: Позвольте. (Берёт бутылку, ударяет по дну ладонью). Подставляй! (Наполняет фужеры). Ну, толкнули!

Все чокаются.

ЛЮКА: За ваше счастье, дети!