В поисках настоящего. Беседы о христианстве

В поисках настоящего. Беседы о христианстве
Александр Геннадьевич Балыбердин

На что наша надежда? На то, что все настоящее – не от мiра сего. Поэтому оно непреходяще, бесконечно и вечно. Наступит день, и мы поймем, что наша жизнь была школой той новой, подлинной, зрелой и целостной жизни, с которой однажды мы встретимся «лицом к лицу», чтобы уже вечно жить настоящим. Поэтому и вся наша надежда не на себя, а на Того, в Чьих руках настоящее. Вся наша надежда на Бога. Но как Его найти? Где Бог?

В поисках настоящего

Беседы о христианстве

Александр Геннадьевич Балыбердин

Фотограф Александр Геннадьевич Балыбердин

© Александр Геннадьевич Балыбердин, 2017

© Александр Геннадьевич Балыбердин, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4483-9578-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Третья книга из цикла бесед о христианстве протоиерея Александра Балыбердина, настоятеля Феодоровской церкви г. Кирова (Вятки), члена Межсоборного Присутствия Русской Православной Церкви, руководителя Церковно-исторического центра Вятской епархии, кандидата исторических наук. Автор предлагает читателю вместе пройти путь от детства и юности до взрослости и зрелости, чтобы встретить Бога, обрести настоящую любовь и смысл жизни. Продолжает разговор с читателем, начатый в книгах «Путь волхвов» и «Путь любви».

Будете искать Меня

(Ин. 13, 33)

Беседа 1. Где Бог?

«Выше и дальше!»

Я родился в год 50-летия Великого Октября, как тогда принято было называть Октябрьский переворот 1917 года. Родился в СССР – стране, которой сегодня нет, и с 5 лет живу в городе Вятке, которого также нет на карте. Уже 80 лет мой город живет под именем Сергея Мироновича Кирова, у памятника которому в детстве я стоял в почетном карауле, а сейчас, встретив его, скорее всего, с опаской перешел бы на другую сторону улицы.

Когда моя семья переехала в город Киров, он готовился отметить свое 600-летие. Помню, как мама купила мне значок с символикой этого юбилея, который стал первым в моей коллекции. Сегодня я знаю, что, на самом деле, наш город на два века древнее, и стараюсь доказать это научными изысканиями.

Я пошел в первый класс 3-й школы – восьмилетки, которой сегодня не существует, а затем учился в средней школе №22 и, конечно, не мог предположить, что в наши дни в ней будет располагаться Вятская православная гимназия, и моя дочь Настя будет сидеть за той же самой партой, за которой когда-то я сидел в выпускном классе.

Помню, как однажды учительница повела наш класс в кинотеатр «Октябрь». Дорога шла мимо дома на Герцена, 27, где жил глава Вятской епархии епископ Хрисанф, когда мы проходили мимо него, учительница попросила нас, пионеров, не смотреть в ту сторону. Спустя годы, уже священником и секретарем епархии, я бывал в этом доме бесчисленное количество раз, а в январе 2011 года, после смерти владыки Хрисанфа, опечатывал его.

Будучи пионером, я мечтал вступить в КИД – «Клуб интернациональной дружбы», чтобы переписываться с зарубежными товарищами, но не вступил, так как этого клуба в нашей школе не было. Сегодня моем электронном ящике полно писем из Парижа, Сан-Франциско, Иерусалима и других городов. Причем почти все они – от потомков белых эмигрантов, которых прадедушки пионеров изгнали из нашей страны.

Будучи старшеклассником, я не раз стоял в почетном карауле у Вечного огня, который в г. Кирове разбит на месте взорванного Кафедрального собора, а также у памятника Ленину, который, будь жив сегодня, скорее всего, расстрелял бы меня, как представителя «контрреволюционного духовенства».

Я был пионером и хотел стать членом ВЛКСМ, но сегодня вряд ли мои дочери и молодые друзья знают, что означают эти буквы.

Я был принят в комсомол в 1981 году, вопреки его Уставу, в возрасте 13 лет и уже на следующий день назначен секретарем комсомольской организации школы. Спустя десять лет – в январе 1991 года, накануне праздника Рождества Христова, я вышел из комсомола, Устав которого запрещал мне ходить в церковь.

В первый день службы в армии я смог подтянуться на турнике только четыре раза, на что командир взвода старший лейтенант Ануфриев сказал: «Ну, что, боец? Так мы будем Родину защищать?». Спустя два года я закончил службу его заместителем, старшим сержантом и был внесен в Почетную книгу войсковой части 74306. В одном взводе со мной служили люди самых разных национальностей, но, вряд ли кто-то из нас мог предположить, что спустя три десятка лет мы сможем столкнуться с оружием в руках лицом к лицу где-нибудь в Чечне, Дагестане или Донбассе.

Мы с супругой Ириной выросли в городе, но после окончания института пять лет прожили на селе Кстинино: работали в сельской школе, где зимой в классах температура редко поднималась выше 5 градусов, кололи дрова, топили печь, носили воду ведрами из колодца, полоскали белье на речке Иорданке, мылись в бане «по-черному», жили на съемных квартирах и в церковной гостинице, получали зарплату миллионами, на которые нельзя было ничего купить, … и были счастливы.

В детстве я мечтал стать шофером и выучился на автослесаря, но в машинах ничего не понимаю. Закончил педагогический институт, работал почтальоном и дворником, учителем и чиновником, а стал священником. Мой папа учился на стоматолога, а стал режиссером и 16 лет руководил областным департаментом культуры. Жена Ирина готовилась стать учителем начальных классов, а всю жизнь преподает музыку. Старшая дочь Настя поступила в Нижегородскую консерваторию, а затем забрала документы и ныне учится в Санкт-Петербургском университете культуры. Младшая дочь Саша любит пение, а учится в гимназии, где любят русский язык. Все мы – чистой воды гуманитарии, а всю жизнь дружим с физиками, химиками и программистами.

О чем все это говорит? О том, что жизнь полна перемен. А это означает, что она также полна вопросов, каждый из которых требует ответа, который, в свою очередь, рождает новый вопрос, а тот – новый ответ и так далее. До конца. Точнее – без конца. Потому что конца, на самом деле, не будет, и смерть задаст тебе новые вопросы, ответы на которые придется искать уже на другом, новом уровне бытия.

Наша жизнь в руках Божьих. Бог – Творец, и поэтому Он не повторяется. Бог не станет проводить пять совершенно одинаковых уроков истории или физики в пяти разных классах. Он сотворит пять разных уроков, и каждый из них будет особенно совершенным и совершенно особенным. «Се творю все новое» (Откр. 21, 5) – говорит Господь в Откровении святого Иоанна Богослова – последней книге Священного Писания. «Все выше и дальше!» – вторит ему Клайв Стейплз Льюис в последней книге «Хроник Нарнии». «Все выше и дальше», пока, наконец, вместе с героем этой книги Единорогом мы не выдохнем: «Наконец-то я вернулся домой! Это моя настоящая страна! Я принадлежу ей. Это та самая страна, которую я искал всю жизнь, хотя никогда не знал этого. И старую Нарнию я любил потому, что она была немножко похожа на эту страну». Тогда мы поймем, что «вся наша жизнь в нашем мире и все приключения были только обложкой и титульным листом, теперь, наконец, мы они открыли Первую Главу в Великой Истории, которую не читал никто в мире: истории, которая длится вечно, и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая»[1 - Льюис К. С. Последняя битва. URL: http://www.lib.ru/LEWISCL/last.txt.].

Блондинка за рулем

Когда это случится? Бог весть. А пока всякий человек, хоть немного поживший на своем веку, не может не поразиться, как обилию вопросов и проблем, так и тому, что еще никому не удалось решить их обычными, что называется мiрскими средствами.

Каждый день президент страны, губернатор, мэр, директор завода, магазина или школы, главный врач больницы, бригадир, начальник производственного участка, отдела или ЖЭКа и тьма других начальников по всей стране проводят тьму – то есть по-славянски, «тысячи» совещаний, мобилизуют тьму подчиненных, издают тьму указов и распоряжений, подписывают тьму бумаг, выделяют тьму денег на тьму проблем, а светлое будущее все не наступает. И поделом. Разве может тьма разогнать тьму?

Все это напоминает историю по блондинку, у которой на перекрестке заглохла машина, и она не знает, как ее завести. Мимо проезжает другая блондинка, останавливается, выходит из машины, сочувственно кивает головой, обходит сломавшийся автомобиль подруги и участливо интересуется:

– Сломалась?

– Сломалась.

– Поворотники включала?

– Включала.

– Кресло регулировала?

– Регулировала.

– А дворниками вот так и так делала?

– Делала.

– А по колесу ногой стучала?

– Стучала.

– А окна открывала?

– Открывала.

– Тогда прости, сестра. Ну, прямо не знаю, чем тебе помочь.

Также и на всех уровнях – от личного до государственного: чего мы только не делаем, какие только программы не принимаем, какие только средства не тратим, а «машина» не едет или едет не так, как надо.

Что делать? Над этим вопросом веками бьются философы. Ученые издают монографии. Социологи проводят опросы. Политики и экономисты предлагают решения. Депутаты сражаются у трибуны. Чиновники издают распоряжения и изыскивают средства. Военные мерзнут в окопах. Генералы срывают голос. Журналисты рискуют жизнью. Писатели пишут книги. Режиссеры ставят спектакли и снимают фильмы. Артисты стараются быть убедительными на сцене, а журналисты на экране. И каждое новое поколение отличников выдергивает руки из плеч, чтобы быть замеченным, перекричать соседа и дать свой, единственно правильный ответ на этот вопрос. Миллионы людей во всем мiре усердно хлопают дверками, включают и выключают поворотники, открывают и закрывают окна, но «машина» все равно не едет. Что же делать? Да и может ли кто-нибудь ответить на этот вопрос?

Между тем, ответ уже давно дан: «Он сказал: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10, 27; ср. Мф. 22, 37—40; Мк. 12, 30—31). То есть надо возлюбить Бога и ближнего. Кто это сказал, и какое это имеет отношение к той груде дел и проблем, которыми ежедневно заполнен каждый мой день и день моей страны? Кто мой ближний, и как я могу его возлюбить? Что такое любовь? И, уж, тем более, я должен знать – Кто Бог и где Он находится, пребывает? Иначе как я смогу Его возлюбить?

Каждый из этих вопросов важен. Но прежде, чем попытаться ответить на них, вспомним о блондинке, которая уже замерзла и устала нас ждать на заснеженном перекрестке, а вместе с ней: машина семьи Зоновых, у которых уже объявили регистрацию на рейс в Буэнос-Айрес; машина семьи Колесниковых, которым уже не надо торопиться на вокзал; машина директора лицея, которого в приемной уже заждался деловой партнер из Мюнхена, помешанный на порядке; машина «Скорой помощи», которая опаздывает на срочный вызов и с ними еще полтора десятка машин и водителей, которым заглохшая машина блондинки перекрыла дорогу.

Почему машина блондинки не едет? Вовсе не потому, что она стара и худа. Когда и где вы видели блондинку на плохой машине? Машина у нее замечательная – новая, блестящая, розовая, навороченная электроникой и потому безумно дорогая. Просто блондинка не знает, как ей управлять, потому что машину блондинке подарил богатый любовник. Как и водительские права. Поэтому ни в какой автошколе блондинка не училась, экзамены не сдавала, и, когда же сотрудник ГИБДД подошел к ее машине и постучал в окно, открывать ему не стала, решив, что с незнакомыми мужчинами на улице не знакомиться.