Предыстория и завершение книги «Разведчик, штрафник, смертник»

– Нормально. – едва слышно отвечала она, но почему-то не поднимала опущенных век.

Спустя час с небольшим, сани доехали до районного центра. Добрались до главной площади и остановились возле невзрачного дома. Всё окна в нём были залиты густой чернотой. Горела лишь тусклая лампочка, висевшая над низким крыльцом.

Григорий вскочил с облучка и бросился в тёмное здание местной больницы. Забыв стряхнуть снег с зимней обуви, он сходу прошёл в тесные заиндевелые сени. Вихрем ворвался в небольшой коридор, и глянул по сторонам.

В дальнем конце помещения он заметил фанерную казённую тумбочку. На ней виднелась включённая настольная лампа с облупившимся жестяным абажуром. Рядом темнел маленький стол, сколоченный каким-то нерадивым работником. Возле него на простом табурете сидела полная санитарка и крепко спала. Её круглая голова опиралась на руки, удобно лежавшие на узкой столешнице.

Парень подбежал к безмятежной дежурной. Не чувствуя себя виноватым, Григорий растолкал неподвижную женщину. Глотая слова, он объяснил ей в чём, собственно, дело.

Зевая во всю ширину челюстей, медработница открыла слипшиеся за ночь глаза. Поправила поседевшие волосы и неразборчиво буркнула: – Веди милок, жинку! Веди! В восемь часов явиться фельдшер. Осмотрит красавицу и скажет, что нужно с ней делать?

Взглянув на ручные часы, привезённые из фашистской Германии, Григорий удивлённо вскинул тёмные брови. Стараясь сдержать закипающий гнев, он зашипел на сиделку, как паровоз, спускавший пары: – Так сейчас шесть утра. Что же она ждать его будет?

– Ну, ежели не сможет дождаться, так я и сама у ней роды приму. – беспечно ответила женщина, умудрённая богатым жизненным опытом. По её лицу было видно, что ей это совсем не в диковинку: – Не волнуйся милок. Чай мне не впервой. Веди сюда жинку. Веди.

Слегка обалдевший от таких разговоров, парень бегом вернулся к саням. Поднял супругу и внезапно почувствовал, что она совершенно замёрзла. Едва передвигая тяжёлые ноги, Мотя пошла вместе с мужем. Она поднялась на крыльцо и вошла в небольшую больницу.

Санитарка стряхнула с себя остатки крепкого сна. Оправила несвежий мятый халат и приветливо встретила будущую мамочку. Успокаивающе улыбнулась роженице и отвела в небольшой приёмный покой. Помогла ей раздеться. Дала чистую ночную сорочку с халатом из сильно вытертой байки. Проводила в соседнюю комнату, где уложила на жёсткую солдатскую койку.

Вернулась назад в коридор. Сунула в руки Григория узел с женской одеждой и силком проводила за дверь: – А теперь, иди милок отсюда, иди. Нечего тебе здеся торчать. Чай, тебе на работу надо спешить? Не дай Бог, ещё опоздаешь. А уголовку за подобное дело, пока применяют на полную силу.

Супруг хотел объяснить, что он местный лесник. Постоянно живёт на кордоне, а значит, он всегда на работе. Так что, ему не нужно спешить. Да и начальства, которое его проверяет, почитай что, и нет. Несколько раз в течение года, появляется уполномоченный из районного центра. Поохотится, порыбачит и возвращается в город с богатой добычей.

Однако, он вовремя поймал себя за язык: – «Зачем козырять такой замечательной должностью?» – опомнился парень. Молча взял вещи жены. Вышел во двор и увидел, что забытая в суматохе кобыла, всё также, стоит возле крыльца. Оказывается, Григорий даже забыл её привязать за столбик крыльца.

Зорька чуть опустила длинную голову и замерла, словно тёмная статуя. Тихо падавший, снег лёг на широкую спину. За очень короткое время, он покрыл шкуру пушистым ковром толщиною в два пальца.

Парень взял из саней небольшой пучок сена. Скрутил его в плотный жгут и заботливо обтёр тело гнедой. Ласково потрепал Зорьку по длинной выразительной морде и забрался в повозку. Накрылся извозчичьим овчинным тулупом. Поднял потёртые вожжи и хлопнул ими о воздух.

В этот раз, полозья ещё не успели примёрзнуть к дороге. Лошадь легко тронулась с места. Развернулась на пустой тёмной площади и спокойным размеренным шагом двинулась к далёкому лесу.

Спустя один день, Григорий приехал в больницу в восемь утра. Там он узнал, что ночью у жены родился ребёнок. Взволнованный муж, долго просил санитарку, чтобы его пропустили к новоявленной мамочке. Наконец, он получил разрешение и вошёл в большую палату.

Сияя истинным счастьем, Мотя сидела на железной кровати и держала в руках маленький свёрток. Она увидела дорогого супруга. Широко улыбнулась и показала Григорию на долгожданного сына: – Мальчик. – ласково сказала она: – Я назвала его Женей. Надеюсь, ты против не будешь?

– Конечно же, нет. – смущённо откликнулся парень и тихо спросил: – Когда вас отпустят домой?

– Врач сказал – «дня через три». – ответила Мотя. Заметила, что сын завозился. Выпростала из больничной ночнушки полную грудь и стала кормить беспокойного мальчика.

– Вам нужно, что-то ещё? – поинтересовался супруг. Он с большим с интересом стал разглядывать первенца. Парень видел сопящего человечка со сморщенным красным лицом и крохотным носом, как пуговка. Ни на его красавицу Мотю, ни на него самого, ребёнок, как показалось Григорию, не был похож.

– «И в кого он такой уродился?» – спросил себя муж.

– Если можешь, купи ещё пару пелёнок из толстой фланели. Всё остальное, я давно приготовила. – тихо сказала жена. Она не отрывала умильного взгляда от сына, увлечённо сосущего грудь.

Посидев немного в палате, Григорий простился с семейством, и вернулся домой.

В назначенный срок, все трое вышли из родильного дома. Мама и сын погрузилась в прочные сани. Устроились на толстом слое из душистого сена и укрылись плотным овчинным тулупом. Гордый отец вскочил на облучок.

Зорька тронула с места. Через час, она привезла людей в тёплый дом, построенный в густом сосновом лесу. Там хозяин выпряг её из ярма и оглобель. Отвёл в просторный сарай, где поставил в уютное стойло. Насухо вытер ей спину жгутами из сена и положил перед мордой охапку душистого корма. Неспешная жизнь пошла себе дальше.

Переезд в город Самару

Спустя пару лет, в семье Гриши и Моти было уже двое детей. К подросшему сыну Евгению прибавилась славная дочка – Ирина.

Ещё через год, парня вызвали в райком ВКПб. Там ему дали кучу каких-то конвертов, набитых бумагами. Приказали съездить в центр области и передать их в нужные руки.

Ещё в далёком, 1935 году, город переименовали в честь пламенного революционера Валериана Куйбышева. Несмотря на это, Григорий, как и многие местные жители, продолжал звать его на старый манер – Самара.

Быстро сделав дела в «лесном управлении», парень вышел из здания. Он привычно взглянул на хронометр, привезённый в виде трофея из фашистской Германии. До обратного поезда ещё оставалось четыре часа. Григорий решил побродить по улицам города, на которых не был более двенадцати лет.

Он прогулялся по площади Революции и увидел старый купеческий дом, в котором так счастливо жил вместе с дядей и тётей. Нашёл окно их маленькой комнаты и посмотрел на незнакомые ему занавески, висящие за пыльным стеклом.

Минут пять топтался перед подъездом, но зайти в коммуналку он не решился. Не хотел пугать старых людей расспросами о своих приёмных родителях и бередить душевные раны.

Он обошёл квадратную площадь и спустился к Волге по улице имени Венцека, названной так, в честь сподвижника Ленина. Тот человек был не менее активный, чем Куйбышев, но его хорошо подзабыл «благодарный» народ. Григорий выбрался на берег реки и посмотрел на широкую гладь.

Сердце вдруг защемило. Перед внутренним взором мелькнули картины счастливого детства. Вспомнились ватаги мальчишек, с ранней весны и до осени, не вылезавшие из волжской воды. Ловля рыбы и раков, собирание перловиц, беззубок, ныряние с высоких бортов дебаркадера. Всё это было словно вчера.

Парень постоял немного на пристани. Как ему показалось, она не изменилась за прошедшие годы. Протяжно вздохнув. парень вернулся назад. Поднялся в «старый» город и двинулся на железнодорожный вокзал.

По дороге наткнулся на здание. Судя по вывеске, в нём находился какой-то строительный трест. Возле входа висел основательный щит, где было крупно написано: – Требуются! – ниже виднелись десятки разнообразных специальностей, нужных на каждой площадке.

Глянув на перечень свободных вакансий, Григорий нашёл свою довоенную должность. Недолго думая, он шагнул в вестибюль и спросил у вахтёра: – Где находится отдел трудоустройства? – ему показали куда нужно идти. Спустя пять минут, бывший штрафник сидел перед сухоньким кадровиком.

Чиновник бросил взгляд на посетителя. Он сразу понял, что видит перед собой человека, знакомого со спецификой стройки. Мужчина задал несколько необходимых вопросов и рассказал об условиях, которые трест может ему предложить.

Выслушав рекламные речи о прекрасных жилищных условиях, и о ещё более радужных перспективах на будущее, Григорий сказал: – Спасибо. – простился с кадриком за руку и вышел на улицу. Немного постояв у крыльца, он двинулся на железнодорожный вокзал.

Всю дорогу до дома, мужчина размышлял над предложением и думал о том, что нужно перебраться в Самару. Оно и понятно, какие события его ждали в лесничестве?

Ну, насшибает он ещё немного деньжат. Ну, построит он дом в центре района и переберётся туда. Что с того? На этом всё и закончится. В лучшем случае, он займёт какую-то скучную номенклатурную должность и будет на ней прозябать до наступления пенсии.

А здесь, совсем другое дело. Во-первых, интересная, живая работа, которую он очень любил. Во-вторых, областной центр, а не Богом забытая глушь. Начальник отдела сказал, что если Григорий пойдёт на площадку, то никто и не вспомнит, что он находился в плену.

Главное, чтобы работал отлично, а там всё у него будет путём. И большая зарплата и нормальное, по нашим меркам, жильё. Да и дети будут расти не в деревне, а в крупном промышленном центре. Там, где есть средние школы и техникумы и институты.

Вернувшись домой, Григорий поговорил с любимой женой и обсудил предложение, сделанное кадровиком. Мотя выслушала дорогого супруга, но сильно засомневалась в этом решении.

Уж очень боязно ей показалось, бросить обустроенный быт и поехать неизвестно куда и неизвестно зачем? Им и здесь сейчас хорошо. Дом полная чаша. Почёт и уважение от ближайших соседей. Что ещё нужно ему?

Однако, муж был чрезвычайно настойчив. К концу недели Мотя всё-таки согласилась на переезд, но при одном условии. Она тронется с места лишь после того, как им дадут городское жильё, хотя бы отдельную комнату в общежитии стройки.

Григорий ещё раз смотался в Самару. Там он получил гарантийное письмо, подписанное самим начальником треста. В нём предприятие обещало, что немедленно по прибытии, новый сотрудник получит жилплощадь. После этого монотонная и спокойная жизнь в далёком лесу сразу закончилась.

Неожиданно для всех окружающих, мужчина уволился из лесничества и покинул чрезвычайно «хлебное место». Григорий продал скотину и птицу, жившую в обширном дворе, а собаку отдал своей матери. Взяв жену и двух малолетних детей, он переехал с лесного кордона в Самару и устроился на крупную стройку.

Работа оказалась знакомой. Дела у Григория быстро наладились. Несмотря на то, что он три года находился в плену, его сразу назначили мастером. Через какое-то время, сделали начальником большого участка.