Волчара

– Видал-миндал? – довольно спросил Дух. Он еле держался на ногах и глупо улыбался.

– А знаешь, сколько это стоит? – заплетающимся языком спросил он. – 7500 баксов. По каталогу фирмы. Но за такую цену эту игрушку у нас не купишь.

Потом я узнал, что он мастер спорта по стрельбе. И подумал, а почему бы этому живущему под дамокловым мечом и ожидающему смерти человеку, ищущему деньги на пересадку костного мозга, не заработать необходимое, проявив навыки ворошиловского стрелка?

И разработал план.

Все люди читают детективы и понимают, что, как бы автор не пытался запутать читателя, он в конце должен поймать преступника, раскрыв мотив и найдя улики. С мотивом у меня, как вы поняли, было все в порядке. Для любых сыщиков он лежал на поверхности. Относительно молодой энергичный бизнесмен хочет избавиться от босса, чтобы занять его место. Это означало: если я планирую сам или чужими руками извести Тимура, то, чтобы не попасться, у меня должно быть железное алиби. Хотя даже при его наличии, в отсутствие других видимых причин убийства, этот чертов мотив продолжал бы доминировать и дразнить ментов, как красная тряпка быка. Заказным убийством давно никого не удивишь. И они в итоге что-нибудь да выкопают. Поэтому вместо того, чтобы создавать алиби, нужно было сделать так, чтобы улики против меня, как против невинной овечки, просто перестали искать. Это возможно, если смерть окажется, скажем, трагической случайностью. Я подумывал, не инсценировать ли несчастный случай, но каждый раз приходил к неутешительному выводу, что обязательно где-то произойдет прокол.

А что было бы, если б Тимур попал под чужую пулю? Тогда требовался человек, который был бы уверен, что его собираются убить. А ружье, орудие убийства, должно было хотя бы раз в того человека выстрелить, но не убить, чтобы уже была пуля для сравнительной экспертизы с той, которая должна поразить босса. И круг бы замкнулся. Предумышленное убийство превратилось бы в непредумышленное в результате неудачного покушения на совершенно другую персону. И я бы, как подозреваемый, вообще вышел из игры. Тогда я и придумал эту игру с Машкой как жертвой преследования поклонника-маньяка. Она же так хотела быть популярной актрисой. А страсть маньяка – яркое свидетельство популярности.

Сложнее всего было договориться с Духом. Я долго готовился к разговору, и как-то так, между делом, за выпивкой в одном весьма приличном клубе поделился своими неурядицами, тем, какой у меня старый и нудный начальник, как он меня зажимает. Дух согласно закивал и рассказал нечто подобное из своей биографии. Мы пришли к выводу, что хорошо было бы, если б все начальники сдохли. Не желая перегибать палку, я увел разговор на обычное ля-ля, а потом, как бы случайно, перескочил на оружие. Дух обожал говорить о технических характеристиках огнестрельных пукалок и о своей снайперской стрельбе. Когда он достаточно наговорился, а я восхищенно поохал, то, как бы из праздного любопытства, спросил:

– Слушай, Дух. Я, конечно, не думаю, что ты ответишь правду, но все-таки спрошу. Тебе людей убивать приходилось?

На лице Духа появилось странное выражение, а чуть затуманенные алкоголем глаза вдруг стали совершенно трезвыми.

– Ты прав, Зверек. На этот вопрос я тебе не отвечу. – И подмигнул.

Мы выпили еще, а затем я, изображая нерешительность, проговорил:

– А ты можешь научить меня стрелять из своей винтовки?

Дух удивленно поднял брови.

– А зачем тебе это?

Я долго разыгрывал колебания, а потом, как бы их отбросив, произнес:

– Мне нужен твой инструктаж и твоя пушка. Не могу я больше с Тимуром в одной фирме работать. Представляешь, организовал я тут одну выгодную сделку, а он вдруг рогом уперся. Развонялся, что не будет, мол, наша компания с этими людьми работать, и все. И никаких объяснений. Но меня, слава богу, в этот раз сам Олигарх поддержал. И сделка прошла. А теперь Тимур на меня совсем взъелся, так в открытую и говорит, не будешь ты больше, сосунок, в этой фирме работать. И, знаешь, так подленько продолжает, мол, ты потом даже и не думай работу в бизнесе в Москве или Питере искать. Хрен тебя кто возьмет. А у него-то связи ого-го.

– Да ты что! – удивился Дух. – Вот сволочь.

А я уже и сам поверил в то, что говорю. Трясущейся от гнева рукой я взял рюмку.

– Понимаешь, Дух. Я на сегодняшний момент человек не бедный, но на мне висит содержание матери и Гришки. Там ведь в лесу у него все на мои деньги сделано, – соврал я. – Но если потеряю работу, то вскоре вполне могу начать собирать бутылки.

Дух с иронией на меня посмотрел. Я усмехнулся.

– Ладно, преувеличиваю. Но то, что буду сидеть в глубокой заднице, точно. Поэтому не задавай мне лишних вопросов, а дай пушку твою на время и покажи, как стрелять. Убью я гада.

Дух совершенно обалдел.

– Ты что, Зверек! Всерьез?

Я, поколебавшись, кивнул.

– Идиот! – заорал он. – Ты что, в тюрьму захотел? Загляни для начала, козел, в УК. Почитай 105-ю статью. Ты сам-то людей когда-нибудь убивал?

Я отрицательно покачал головой, а он удовлетворенно кивнул.

– Вот-вот. Так я и думал. Ты что, полагаешь, в людей стрелять то же самое, что норму по НВП, или как это сейчас называется, сдавать? Да и попадешься ты сразу, Козлодоев.

Я упрямо покачал головой.

– Дашь ты мне оружие или нет, а я его все равно убью. Мне с ним на одной земле тесно.

Мы замолчали и снова выпили.

– Удивительное дело, – снова заговорил Дух, – я давно решил, что времена, когда я всерьез держал оружие, остались в прошлом. И надо же было нарваться на такого идиота, как ты.

– Я жажду не крови, а справедливости, – хладнокровно парировал я. – Ты бы знал, какая этот Тимур сволочь. Подлый вонючий гад, который лижет зад Олигарху и тайком запускает руки под юбки молоденьким курьершам. Да при этом строит из себя святошу.

Дух тяжело вздохнул.

– Ладно, помогу. И как стрелять покажу, и как следы не оставлять. Может, одумаешься, пока будешь учиться. Только убьешь ты его или нет, а поймают тебя и посадят. С дилетантами всегда так. А заодно и меня. Вот уж когда моя лейкемия пригодится. Может, условным сроком отделаюсь.

Я откровенно обрадовался.

– Дух! Ты же золотой мужик! – заорал я радостно. – Тебе цены нет.

Мы снова помолчали, а я с видом, что у меня возникла новая идея, осторожно заговорил:

– Может, с моей стороны и неэтично то, что я собираюсь сейчас сказать. Но ты упомянул про лейкемию.

Дух с любопытством поднял голову, а я продолжил:

– Ты же, Дух, знаешь, я человек бизнеса и всегда прокручиваю всякие варианты. Я подумал, может, есть способ убрать Тимура и не попасться. Только выстрел тогда сделаешь ты. Поверь, мир не много потеряет от его смерти. А я оплачу тебе операцию по пересадке костного мозга.

Дух долго молчал, а я не торопил его с ответом. Он выглядел спокойным, и я не знал, что творилось в его голове, но мне с большим трудом удавалось сохранять равнодушный вид. Наконец, он на что-то решился и заговорил:

– Знаешь, пойдем-ка лучше окунемся в бассейн.

Я чуть не взвыл от злости. Какой, к черту, бассейн. Говори или «да», или «нет». Странная вещь, я вдруг переключился и подумал, что идея подставить голову под холодную струю вовсе не плоха. Нужно было остудить закипающую бурю мыслей. Ведь если Дух откажется, придется… убирать и его. Какая гарантия, что он не «стукнет», что я пытался заказать своего босса. Сам-то он тоже почти мент.

Мы залезли в воду и встали под ледяной водопад. Мне казалось, струи льются и, ударившись о мою голову, с шипением испаряются, будто падали на раскаленную сковороду.

А Дух вдруг буднично так спросил:

– У тебя есть деньги на пересадку?

Я чуть не подпрыгнул от радости. Но внешне, как и он, сохранил невозмутимый вид.

– Деньги я добуду, – ответил я. – Столько, сколько ты скажешь, но в пределах разумной цены, которую я могу проверить. Такую сумму просто из кармана я вынуть, конечно, не могу, – соврал я, – но постараюсь. Что-то продам, где-то подзайму, но это не твоя головная боль.

Киллер у меня уже был.

Я встряхнул головой, отбрасывая воспоминания. Дух по-прежнему сидел напротив, поглаживая бутыль с виски и разглядывая меня, как экспонат из паноптикума.