Волчара

– Какая же ты все-таки сволочь! Я тебя вчера с глазу на глаз спрашивала, все ты рассказал или нет. И что ты мне ответил, скотина? Знаешь, Миша, иногда убить тебя хочется.

Дух ухмыльнулся.

– Во-первых, я за гласность всеобщую. За открытость перед всеми, не взирая на лица, даже такие очаровательные, как твое. Во-вторых, мне интересно было подержать вас в неведении. А в-третьих, рассказывать, или нет?

– Погоди уж теперь врать, – ответил за всех я. – Надо коньяк принести.

Не торопясь, мы расселись по привычным местам.

– Поначалу, к моему великому разочарованию, эта история логично и ожидаемо для меня закончилась, – начал Дух. – Меня просто, как маленького, надурили. Но потом я задумался. Меня смущала сложность и последовательность полученных мною текстов. При всем моем уважении к знаниям и смышлености подростков, у меня не укладывалось в голове, как пятнадцатилетний мальчишка мог такое написать. И я решил провести эксперимент без компьютера. То есть спиритический сеанс в большей или меньшей степени в его классической форме. Мне помог случай. У меня должны были быть гости. Знаете, из той категории, которая знакома всем. Люди, которых бы ты сто лет еще не видел, но в силу семейных обязательств или других причин обязан время от времени принимать. Так вот, ко мне пришла такая компания, и, как следовало ожидать, несмотря на хорошую выпивку и закуску, встреча не клеилась. Все маялись, не решаясь уйти, а я, естественно, не мог их выпроводить. И тогда я вспомнил о спиритизме и предложил устроить сеанс. Я вкратце рассказал знакомую вам историю и объяснил условия. Как вы понимаете по моим представлениям, ничего особенного для контакта с духами не требовалось, главное – задать понятный вопрос, на который можно было бы однозначно ответить. Гости не пришли в восторг от моей идеи. Большая часть из них вообще была старпёрами из бывших верных ленинцев.

В этом месте Машка вопросительно на меня посмотрела. И я понял, почему. Речь Духа не совсем точно соответствовала ее ожиданиями. Фээсбэшник не должен был так говорить. Я многозначительно скривился в ответ. Мол, знай наших. Умеем маскироваться.

А Дух продолжал:

– На меня посыпался ворох нотаций за неприемлемый с точки зрения диалектического материализма мистицизм и прочее, хотя все понимали, что сеанс мог бы стать средством от скуки. И старая гвардия, покобенившись и плохо скрывая любопытство, сдалась. Мы остались за тем же столом, только убрали посуду. Я спросил, о чем мы будем говорить с духами, и, как я и полагал, все загалдели разное. Но тут в разговор вступила доставшаяся моей семье в наследство старая подруга моей покойной тетки. Мама всегда настаивала, чтобы я приглашал в гости ее. Она сказала, что продает квартиру и хочет выяснить, не надурит ли ее найденный покупатель. Все на нее зашикали и заговорили, что нечего дергать духов по мелочам, и ответ должен быть интересен всем, а не только ей. Тогда я предложил задать общий вопрос. Я сказал, что неприятностей боятся все, и многие, наверное, хотят предвидеть их приближение. Поэтому можно спросить, кого из присутствующих ждут какие-либо неурядицы. Народ заколебался. При всем неверии люди боялись получить ответ. Но все-таки согласились. Я набрал на компьютере текст и отпечатал его на бумаге. «Просим ответить, ждут ли кого-либо из присутствующих за столом скорые неприятности. В знак положительного ответа перед нужным человеком следует уронить косточку домино, которая будет стоять перед каждым из нас». Я положил бумагу на середину стола и расставил домино. Какое-то время мы сидели молча, но ничего не происходило. Напрягшаяся в ожидании публика стала потихоньку расслабляться. Я сказал, что ответ не обязательно приходит в ту же минуту, и ничто не мешает нам продолжать застолье. Но попросил не ронять костяшки. Мы выпили по рюмке, а некий Григорий Матвеевич с удовлетворением констатировал:

– Я так и думал, что все это чушь собачья.

Как раз в этот момент и упала стоящая перед ним костяшка домино. Он злобно и подозрительно на меня посмотрел.

– Твоя работа?

А у меня и в мыслях не было над кем-нибудь подшучивать. Тем более что Григорий Матвеевич вовсе не относился к кругу моих друзей. Он был мой застольный визави и ухаживал за моей матерью. Ничего плохого в нем не было, но, как это иногда бывает, у нас с ним, так сказать, не совпадали ауры. Я развел руками и отрицательно покачал головой. Но было видно, что он мне не поверил. В итоге мы поссорились. Он вдруг налился кровью и стал орать что-то насчет обнаглевших и распоясавшихся сопляков. В конце концов, я плюнул и перестал обращать на него внимание, а он, побазарив вдоволь, холодно попрощался с мамой и, не глядя на меня, ушел. Напряжение сразу спало. Вот уж когда с уверенностью можно было сказать, что вечер прошел нескучно. Гости дружно захотели выпить и сделали это с удовольствием. А когда достаточно разогрелись, выяснилось, что в мою невиновность в случившемся никто не верит, наоборот, все считают, что я нарочно уронил костяшку Григория. Это было несправедливо, и постепенно я начал злиться. Сам-то я даже при моей готовности поверить в духов полагал, что это падение было случайным. Но мои оправдания никто и слушать не захотел. И тогда я предложил продолжить сеанс. Согласен, моя логика была небезупречной, когда я высказался в том духе, что стоит посмотреть, как поведут себя костяшки, если мы зададим тот же вопрос, а я выйду из комнаты. Гости согласились. Я снова расставил домино и вышел на кухню. Я совершенно ни о чем не беспокоился. В холодильнике стояла еще водка, и соленых огурчиков было припасено навалом. Через какое-то время вошла моя мама со странным выражением лица.

– Иди посмотри, Миша, – сказала она.

На столе стояли все костяшки, кроме одной, упавшей. И эта лежащая принадлежала ушедшему Григорию. Как бы интригующе это не выглядело, гости все равно решили, что нашелся еще один умник и пошутил вместо меня. Но мама выглядела обеспокоенной.

– Надо его предупредить, – сказала она.

– О чем? – не без раздражения спросил я. – Мы спросили про возможные неприятности. Потерянный кошелек – тоже неприятность. Что мы твоему Григорию скажем?

Мама посмотрела на меня умоляюще.

– А вдруг ему грозит настоящая беда?

Может, следовало просто отшутиться, но вместо этого я выдал:

– Беды тоже бывают разные. И единственная из них настоящая – это смерть. Хочешь спросить духов, не грозит ли ему смерть?

Мама явно побледнела, но… кивнула.

– Хорошо, – ответил я, – мы зададим этот вопрос, но все выйдем из комнаты.

Я снова расставил домино и, не мучаясь больше с компьютером, крупными разборчивыми буквами написал вопрос, не грозит ли Григорию скорая смерть. Перешептываясь, гости в моем сопровождении вышли на кухню. Среди нас единственной действительно обеспокоенной выглядела только мама. Остальных просто разбирало любопытство. На кухне, в тесноте, мы провели минут пятнадцать. Затем вернулись в комнату и-и-и…

Дух замолчал и насмешливо посмотрел на нас.

– Я все-таки тебя убью, – сказала Тася и с решительным видом встала.

– Сдаюсь, сдаюсь, – испуганно произнес Дух и продолжил:

– …И увидели лежащую бездыханным трупом костяшку домино у пустеющего места Григория Матвеевича.

Наши девчонки, округлив глаза, охнули.

Дух удовлетворенно кивнул.

– Вот и мама повела себя так же. Она испуганно вскрикнула:

– Надо срочно его разыскать.

Она бросилась к телефону, на ее звонки никто не отвечал. Озадаченные гости, переглядываясь, стали расходиться. А Григория нашли мертвым поздно вечером в опустевшем вагоне метро. Такое случается. У пожилого гипертоника случился сердечный приступ. Во всяком случае, так нам объяснили.

– Брр… – произнесла Машка, а Ким в возбуждении вскочил.

– Вот тут, Душечка, я тебя и поймал, – радостно заорал он. – Ты нахально, считая нас лохами, импровизируешь на тему романа Кристи. Забыл его название. Еще расскажи, что ты сам-то и отравил этого несчастного, не желая его женитьбы на твоей матери и изменения завещания. Убийца ты эдакий, расковарный.

Ким насмешливо покачал головой.

– Дурак ты. Пощупай себе уши.

Я встал и высоко поднял рюмку с коньяком.

– Предлагаю стоя выпить за чемпиона по вешанию лапши на уши Михаила Духова.

В глазах Духа мелькнула обида, непонятно только, искренняя или напускная.

– Ну, если вы такие умные, может, устроим спиритический сеанс? – ехидно спросил он.

Мы на мгновение замялись. А что, если шутки кончились? Но Нелька возбужденно загалдела:

– Конечно. Это так здорово и интересно.

– Тогда не сегодня, а завтра, – безапелляционно и холодно отрезал Дух.

Весь следующий день мы провели в ожидании вечера, хотя, как обычно, покатались на лыжах, попарились в бане. Только один раз привычный график жизни был нарушен, когда Дух зачем-то попросил у Гришки старую ненужную швабру и пилу, а затем на какое-то время исчез.

Наконец, наступил вечер. Дух закрылся в комнате, где проходили наши беседы, и никого не пускал. Мы смиренно ждали. Постепенно наше терпение стало подходить к концу. Тут дверь распахнулась, и Дух пригласил нас внутрь. Света не было. На покрытом белой скатертью столе мерцала горящая свеча, слабым светом оттеняя черноту мрачных, спрятавшихся вдали углов помещения. На столе напротив сидений каждого из нас стояли колышки, наподобие городошных. (Теперь стало понятно, что Дух сделал со шваброй.) Мы на секунду запнулись, а девчонки запищали:

– Дух! Как все здорово.

И мы степенно расселись по привычным местам.

– Так что, господа? – с иронией спросил Дух. – Воспроизведем сеанс имени покойного Григория Матвеевича?

Все, похоже, немного трусили, но вряд ли кто-то был готов в этом признаться, и мы дружно зашумели: