Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир

"Разумеется, Сапия", – подумал Фил, но промолчал.

– А как насчёт тебя? – внезапно спросил Юлиус. – Зачем неудачнику вроде тебя вызываться на такое ответственное дело?

К этому вопросу Фил был не готов. Он уже собрался сказать, что сделал это ради блага людей из высших побуждений, но потом сообразил, что всё это было лишь оправданием, придуманным уже после ритуала призыва. Истинная причина была банальна: увидев, что вызвалась Мария, он не захотел показаться нерешительным трусом в её глазах. Но поскольку признаться в этом он не мог, Филу только и оставалось, что пробормотать:

– Ну… Я не знаю.

– Я даже не удивлён, – фыркнул Юлиус.

Дальше они шли молча.

***

После шестого пустого ветряка терпение Мартина было на исходе. Ни местных рабочих, ни Доминусов они не обнаружили. Вдобавок, Томас не затыкался ни на минуту, всё продолжая вертеть погасший кристалл и думать вслух.

– Ну почему, почему они все не горят? У этого должно быть какое-то объяснение…

– Ты не найдёшь его быстрее, если будешь тараторить без умолку.

Они пересекали очередной мостик. Вой ветра, скрежет лопастей и голос напарника в равной степени выводили его из себя.

– Только не говори, что тебе не интересно столь странное поведение кристаллов! Всё равно не поверю.

– Сейчас у нас есть заботы поважнее.

– Мы всё равно не можем ничего поделать, кроме как продолжать идти и выискивать Доминусов, – зеленоглазый инженер вечно находился в приподнятом настроении, что было очень подозрительно по мнению Мартина. – Как я должен почувствовать, что мой рядом?

– Сложно объяснить, – Воевода даже сейчас отчётливо ощущал, где находится Эстус. – Ты ведь можешь, даже закрыв глаза, определить, где перед, зад, право и лево, так? Так же ты поймёшь, где именно относительно тебя Доминус, которого ты выбрал. Как будто отметка в твоём поле зрения, разве что ты не можешь её увидеть.

– Всё равно непонятно. Ну и ладно, когда придёт время, я сам всё почувствую, – улыбнулся Томас. – В конце концов, ты тоже не знал, пока Эстус не появился у ворот Цитадели… Гм, главный зал расположен в двадцати метрах от поверхности тверди, туннели пролегают на глубине в сорок метров, а ворота находятся примерно в шестидесяти метрах от центральной оси башни…

– К чему это вообще?

– Я вычисляю примерный радиус действия Связи. Думаю, это полезная информация.

– А ты не можешь считать про себя и сказать мне только результат? – проворчал Воевода.

– Извини, я привык размышлять вслух. Так легче всё держать в уме. Попробуй не обращать внимания

Мартин решил последовать его совету. Пока Томас тараторил, перечисляя параметры Цитадели, длину внешних туннелей и скорость ходьбы, Воевода думал о Эрике, как она ждёт его возвращения и взывает к Творцам. В последнее время она больше не просила об упокоении души своего брата, а молилась только за Мартина. Он понимал, в чём дело, и оно шло к этому задолго до вторжения драконов из Бездны. Но он знал, что сейчас с его стороны было бы непорядочно пользоваться её уязвимостью и желанием найти опору посреди катастрофы. Кроме того, она была ещё почти ребёнком…

Томас прервал его думы, радостно объявив:

– По моим подсчётам, ты ощутил его на расстоянии в сто тридцать метров, это если очень приблизительно.

– Сто тридцать? Это не так уж много.

– На самом деле вполне достаточно! – глаза инженера загорелись, и его было уже не остановить. – Длина мостиков между ветряками шестьдесят метров – я считал – а диаметр их основания – восемь. Они расположены треугольной сеткой. Выходит, стоя в одном месте, каждый из нас покрывает до девятнадцати ближайших ветряков – это если мы в самой гуще Леса, фигурально выражаясь. Дозорные видели, что Доминус сюда приземлился только один, так что только одна из групп сможет его засечь. Мы же идём по самому краю, и когда доберёмся до противоположного конца Леса, то покроем около трети ветряков, то же самое и на обратном пути – если не будем петлять туда-сюда. Таким образом, шансы найти Доминуса у нас более чем весомые.

– Это если он сидит на одном месте и не смылся отсюда сразу, как очухался.

– Или не упал в Бездну, – заметил Томас и присвистнул. – В конце концов, Владыке Эстусу повезло: он угодил в самое сердце Мануфакторума. А тут велик шанс, что он просто врезался в твердь и сразу же свалился обратно.

Мартин только сейчас осознал, что это может оказаться правдой – не только для этого Доминуса, но и для всех прочих. Стараясь отогнать эту неприятную мысль, он посмотрел на небесные лианы, свисающие с тверди в пустых участках между мостами и ветряками. Цепляясь корнями за каменистую поверхность, эти сухие растения жили за счёт света кристаллов и облаков водяного пара, иногда поднимавшихся из Бездны.

– Они могут зацепиться за лианы, – предположил Воевода.

– Надеюсь, что так, или это будет самый бессмысленный поход в истории.

Несмотря на безмерную болтливость, инженер уже во второй раз оказался полезен, а его не угасающий энтузиазм даже располагал к себе. Но всё же он был осуждён за преступление, и Мартин не забывал об этом ни на минуту, всё гадая, что же совершил этот добродушный, вечно улыбающийся рыжий парень. Пару раз он даже порывался спросить об этом, но всякий раз передумывал: сейчас нужно было сосредоточиться на деле.

– Так что с кристаллами? – Воевода решил не казаться безразличным занудой и поддержать разговор. – Есть какие-то мысли?

– Тебе и вправду интересно? – Томас неподдельно обрадовался. – Что мы вообще знаем о них? Все говорят, что это осколки Солнца, упавшие на землю во время Катаклизма. Но почему тогда они не упали в Бездну, когда мир перевернулся? Мне всегда это казалось странным, и я однажды решил их изучить.

Мартин нахмурился: по его мнению, были вопросы, ответы на которые могла дать лишь Вера. Учёные знали, как устроено человеческое тело и как в Бездне образуются облака водяного пара, рабочие – как правильно обрабатывать металлы и строить механизмы, управляющие – как, используя сложные формулы, рассчитывать городской оборот риса и вести хозяйство. Но кто смог бы ответить, почему земля и небо поменялись местами, почему сигний прочнее и легче любого другого металла, наконец, что из себя представляет сила стихий, которую все они видели собственными глазами? На его взгляд, свечение кристаллов было одним из таких чудес – необъяснимым даром Творцов.

– Сначала я решил проверить, играет ли роль целостность кристаллов. Я разбил один на несколько осколков, но они продолжили светиться как ни в чём не бывало. Тогда я продолжил их дробить до тех пор, пока от кристалла не осталась одни крошки, но и они блестели даже в темноте. Значит, целостность кристалла значения не имеет – свет и тепло исходят от самого вещества, из которого они состоят.

– А теперь они все разом потухли, – прищурился Мартин.

– Все, да не все! В Цитадели кристаллы продолжали гореть, когда мы отправлялись. Правда, там они немного отличаются от остальных: светятся голубым вместо жёлтого.

– Странно. Ещё за пару часов до того, как мы выступили, дозорные на нижних шпилях отчитывались после смены и ничего странного не заметили. Значит, кристаллы погасли совсем недавно.

– Не понимаю я и всё тут!

– В любом случае, мы ничего не сможем с этим поделать, – пожал плечами Воевода и с тревогой посмотрел на соседние мостики. – Сейчас меня беспокоит другое… Дело в Люфте.

– А что с ним?

– Он потерял сына.

– Это ужасно. Врагу не пожелаешь такого, – вздохнул Томас. – Но он вроде неплохо справляется с потерей.

– Вот именно! – Мартин наконец-то смог поделиться своей тревогой. – Ты обращаешь внимание на то, как он себя ведёт? Он смеётся, улыбается, полон решимости, и я ни разу не видел, чтобы он скорбел! Тут что-то не так!

– Наверное, просто пытается отвлечься от горя, – пожал плечами Томас. – Дай ему время.

– Всё равно странно.

Они продолжили обход. Проверив очередной пустой ветряк, Мартин окончательно вышел из себя и воскликнул:

– Мы зря теряем время! Здесь же нет ни единой живой души! Эй, Коллер, есть идеи, что тут могло случиться?

Томас улыбнулся, видя, что теперь за ним закрепилась репутация умника.

– Рабочие испугались драконов, остановили ветряки и где-то спрятались. В Цитадель они почему-то не пришли… Постой. А как они вообще узнали о вторжении? Это место в двух километрах от Небесного города.