Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

Эту метафору можно развивать до бесконечности. Наблюдая за своими пристрастиями в одежде, невольно прорисовываешь карту своего мировоззрения и даже приближаешься к осознанию вопроса «Что есть я?».

Размышляя таким образом, осмотрел себя еще раз. Одежда моя сообразна своему назначению. «Иду в поход, два ангела вперед…» Потертые штаны путешественника цвета хаки с большим количеством карманов и застежек, туристические башмаки неизвестной породы, просторная футболка и черная куртка с капюшоном, в которой объединились ветровка и легкий утеплитель. Восьмидесятилитровый рюкзак, содержащий спальный мешок, палатку, посуду, нехитрую снедь и самое необходимое в походе. На голове – незамысловатая шевелюра без намека на стрижку и прическу. На лице – многодневная небритость, переходящая в бороду. Для первой части маршрута и сплава вполне подходит.

Владлен назначил встречу в районе Аренсфельде, на окраине бывшего Восточного Берлина, так, чтобы, не теряя времени на пробки и светофоры, обогнуть город по кольцевой дороге, коротко заехать в прилежащий к КАДу микрорайон и забрать попутчиков.

В назначенное время я прибыл к месту. Помимо меня на оговоренной парковке перед панельным домом автобуса дожидалась вторая попутчица. Ей оказалась грузная женщина лет шестидесяти, с тремя огромными китайскими баулами, набитыми под завязку тряпьем. Зинаида несколько месяцев гостила у своей подруги, ходила по барахолкам, секонд-хендам и благотворительным организациям, подбирая одежду, которую затем намеревалась продать в Уфе. На мой шутливый вопрос, собирается ли она ехать на попутках до самой Уфы, Зинаида неуверенно пожала плечами и поведала о своих планах пересесть в Москве на поезд.

Я искренне удивился решимости этой низкорослой, оплывшей от возраста, хоть и крепко сколоченной женщины в одиночку управиться с тремя тяжеленными баулами. Оказалось, что Зинаида рассчитывала на помощь добрых людей, которые должны появиться, как сказочные трое из ларца, всякий раз, когда ей понадобится помощь. Это было олицетворение русской простоты, перемешанное с советской жадностью и народным «Авось Небосевичем Подипрокатитным». Неоднократно убеждался в том, что во многих случаях такой подход к решению жизненных вопросов срабатывает. Срабатывает, конечно, в тех странах, где индивидуальность еще не взяла верх над общностью.

С небольшим опозданием на оговоренную парковку влетел потрепанный микроавтобус Владлена. Тут же выскочил и сам хозяин полуразбитого, обшарпанного, местами изрядно поржавевшего «Мерседеса». Длинные русые волосы с проседью были собраны в косичку, живое лицо, подвижная мимика, серо-голубые глаза Владлена обещали приятную компанию и приключения в виде непредвиденных обстоятельств. Внешний вид, жестикуляция, торопливость и сбивчивость его речи говорили о неорганизованности мыслей водителя, и предположение это подтвердилось с первых же его слов.

Как только мы поздоровались и представились друг другу, последовала шутливая ремарка:

– Вы не расстраивайтесь, но, возможно, мы не доедем. Мы выехали сегодня рано утром. Все было в порядке, пока не пересекли границу с Францией, и тут загорается лампочка – мотор начинает выдавливать тосол. Что делать? Первым делом заезжаю на заправку, покупаю жидкость, подливаю. Через сто километров опять то же самое. Ёшкин-макарёшкин. Пришлось соорудить такое вот нехитрое приспособление…

Владлен открыл капот и продемонстрировал полулитровую пластиковую бутылку, привязанную к радиатору и собирающую выдавливаемую жидкость через трубочку.

– Вроде бы в этот прогон не так много набежало. Это обнадеживает, – весело прокомментировал он и подмигнул мне. – Если что, выйдем на трассу, будем голосовать. – И тут же, глядя на смущенное лицо Зинаиды, добавил: – Не волнуйтесь. Думаю, дотелепаем потихоньку, я сильно гнать не буду. А это что у вас? Личные вещи? Четыре сумки? Смелый подход к жизни! Сейчас попробуем распихать. Вы куда едете? В Уфу? Отлично. Путь неблизкий, а нам по пути. Кстати, знакомьтесь – это Марина и ее дети…

– …и они едут во Владивосток, – не преминул пошутить я, подхватив бесшабашную нотку его веселья.

– Что ж, ты не далек от истины, – засмеялся Владлен, и в его голубых глазах выступили слезы. – Она едет в Хабаровск! Причем это не шутка, – добавил он, глядя на мою недоверчиво улыбающуюся физиономию.

– Вы действительно едете в Хабаровск на перекладных? – поинтересовался я, еле сдерживая смех, живо представляя себя такое адское путешествие длинной в каких-нибудь две недели.

– Можно и так сказать, – призналась Марина, скромно улыбаясь. – В Москве садимся на самолет и летим на малую родину.

– А, ну хотя бы так. Я уже грешным делом подумал, что действительно… Надо же, все едут в родные края. Как мы тут все спелись, – подытожил я и сымитировал голос Льва Лещенко: «А от вокзалов поезда уходят в дальние края…» Только что сейчас июль, а не январь, и это в контексте нашего путешествия радует.

– В контексте нашего путешествия, говоришь? Литературненько задвинул. Надо запомнить, – весело подмигнул мне Владлен, с трудом закидывая баулы уфимской попутчицы в свой микроавтобус.

Итак, компания путешественников подобралась разношерстная и тем самым замечательная. Моложавый неунывающий Владлен, лет сорока с гаком, на разбитом микроавтобусе (даром что «Мерседес») из французского Лиона направлялся в русский Торжок. Заметно уставшая и растрепанная Марина, по годам догоняющая Владлена, с двумя детьми, 11 и 13 лет, путешествовала из Парижа в Хабаровск. Непроницаемая и солидная Зинаида пенсионного возраста с тремя пудовыми баулами и еще одной сумкой возвращалась в Уфу. Довершал комедийную ситуацию смешливый и незадачливый балагур возраста Христа, который совершал очередную «кругосветку» из ниоткуда в никуда, ожидая непонятно чего неизвестно откуда, как сказочный персонаж, который идет туда, сам не знает куда, или как мифический Агасфер в ожидании второго пришествия.

Вселенной было угодно, чтобы мы собрались в одном месте, и в этой задумке мелькала одна из ее нераспознанных тайн.

16. Сомнения

Луна светится сквозь пелену облаков,
расплылось молоко по небу.
Я бегу по земле и не чую оков.
Осень? Лето? Весна ли? Небыль…

Словно белый фонарь, свет пронзает мглу
разноцветностью – радужным кругом.
Я пою о судьбе и реальность пашу
ручкой, как легковесным плугом.

Полю белой поверхности края нет,
стерпит все и впитает бумага.
Это шутка вербальности, псевдоответ,
в каждом звуке есть место для знаков.

Потому я упрямо давлю на газ,
разгоняю немую машину,
избегаю фраз: зуб за зуб, глаз за глаз,
за другое ценю мужчину.

Обещание должен сдержать твой дух,
выжечь напрочь осколки картечи,
в делах лучше молчать – слов не больше двух,
в теле зла нет, в душе – увечий.

И потом, нужно веровать только в себя,
в свет безумных и ярких фантазий,
в каждом – к Богу крупицы причастия.
Сердце тело держит на связи.

Ярко светит луна через сны-облака,
расплылась в небе манная каша.
Свет пронзителен. Тянет наверх рука
дух в объятия небесного стража.

17. Дороги

В первые же часы наших дорожных разговоров прояснилось следующее: как и все попутчики (иначе зачем бы мы ввязались в эту авантюру), Владлен испытывал «денежное напряжение», то есть вынужден был считать каждую копейку или евроцент. Потому он затеял свою поездку к родным пенатам именно в таком формате: своя машина, которую в случае поломки не особо жалко бросить, тем более что куплена она была за небольшие деньги у арабских перекупщиков, плюс минимальные затраты на топливо, так как топливо оплачивают великодушные попутчики, а если затея выгорит, в сухом остатке получится еще и небольшая выгода. Что касается вопросов: как поделить расстояние на разумные отрезки, где ночевать, когда пересекать границу, где делать остановки, каким маршрутом ехать, – все они были свалены в ведро под названием «авось пронесет, где наша не пропадала», и как в таких случаях неизбежно происходит – незадачливым актерам следует импровизировать по ходу пьесы.

Польско-белорусскую границу имело смысл пересекать этой же ночью, а еще лучше под утро. Для того чтобы совершить этот подвиг, следовало без долгих остановок ехать через всю Польшу к Бресту. Такой вариант Марина категорически отвергла и потребовала хотя бы краткую ночевку вне машины в горизонтальном положении. После почти полных суток беспрерывной тряски в автомобиле, более полутора тысяч километров европейских дорог, минимум остановок для того, чтобы перевести дух, подкрепиться и справить естественные нужды, даже непродолжительный сон в кровати был абсолютно необходим. Предложение ее казалось разумным и потому, что двадцать четыре часа за рулем вряд ли прошли бы для Владлена бесследно, и накопившаяся усталость могла сыграть этой ночью отвратительную шутку.

Зинаида попробовала было возразить, что ночевку в свой бюджет она не запланировала, однако сопротивление ее было недостаточным для того, чтобы сломить боевой настрой французских «соотечественников». Помимо боевого настроя, однако, отсутствовал план поиска в формате телеигры «Что? Где? Когда?», зато присутствовала твердая уверенность в том, что желаемое как-нибудь да сложится.

Уже затемно остановились на заправке, перекусили на скорую руку в близлежащей столовой, порасспросили аборигенов о мотелях и гостевых домах в округе, получили приблизительное описание маршрута, построенного на языке жестов и обломках английского.

На этом этапе также выяснилось, что у Владлена отсутствуют банковские карты и он легкомысленно предполагал разменять наличные деньги в вездесущих обменниках, которые странным образом попадались довольно редко и предлагали не особо выгодный для экономящего человека курс. Что ж, скупой платит дважды, или… за него платит кто-то другой. Так и вышло в нашей поездке. Поскольку поиск обменников затянул бы нас в и без того бесконечные дебри «найди то, сам не знаю чего», остановились на том, что будем пользоваться моей банковской картой, а затем совершать обмен между собой. Пока же предстоял поиск места для ночлега.

Блуждали в потемках, всматриваясь в кромешную ночь. После долгих виляний по указанному нам на ломаном английском «маршруту» набрели наконец на какой-то мотель под кодовым названием «Под пихтой» или что-то вроде того. Цена оказалась приемлемой. Марина договорилась о размещении для себя и своих детей. Я, как человек по-походному настроенный, собирался поставить палатку и окунуться в лоно природы. Владлен и Зинаида решили ночевать в микроавтобусе, притом что первый имел с собой хотя бы спальный мешок, вторая же не имела при себе даже куртки на холодное время суток. Впрочем, судя по тому, как Зинаида капитально устроилась на задних сиденьях (я бы даже сказал, вросла в них), выходить из автомобиля она не собиралась до самой Москвы. Надо отдать ей должное, на всех остановках до сего момента ни в туалет, ни в столовую она свой пост не покидала, так что мы уже в шутку развивали импровизации на тему, не везет ли тетя Зина золотых слитков в своих огромных баулах. Ответ, скорей всего, был до тривиальности прост: Зинаида (как, наверное, и каждый из нас) не хотела тратить деньги и настроилась на марш-бросок Берлин – Москва.

На остановке «Под пихтой» тете Зине нежданно-негаданно повезло: в четырехместном номере, который сняла Марина, еще оставалась одна незанятая кровать, на которой Зинаида после уговоров и некоторого колебания все-таки решилась разместиться, сменив свой вертикальный пост на горизонтальную дислокацию.

Ранним утром она первая постучала в окно машины, разбудила Владлена и водворилась на оккупированном ею сиденье. Надо сказать, что из-за близости к дороге и часто проезжающих по ней машин ни я, ни Владлен толком не выспались. Краткий неполноценный сон на неудобных сиденьях помял водителя еще больше, и он при всей присущей его характеру жизнерадостности все же не мог сдержать зевков. Даже «нелегальный» утренний душ в съемных апартаментах не добавил в его внешний вид свежести. Зинаида, напротив, была в наилучшем расположении духа и вразрез присущей ей молчаливостью словоохотлива. Как только пассажиры расселись по своим местам и «дело сдвинулось таки с мертвой точки», настроение ее улучшилось, так что она вежливо поинтересовалась у водителя:

– Ну что, Женька, хорошо хоть выспался?

Вдоволь посмеявшись, поглядывая в зеркало заднего вида на недоумевающее лицо Зинаиды, Владлен вынужден был признаться:

– Может быть, Женька и хорошо поспал, а я вот как-то не очень. Машины шныряли туда-сюда, какие-то люди постоянно разговаривали. Разве что горизонталь слегка мозги вправила.

Слово не воробей, приклеится – не оторвешь. С этого момента Владлен стал для нас Женькой. Это имя отражало во многом безалаберный, но все же бодрый, жизнеутверждающий характер нашего попутчика в большей степени, чем архаичная увесистость исторической аббревиатуры.

Интересно, существуют ли прецеденты в мировой истории, когда имена вождей и названия событий мутируют в имена: Юргоз (Юрий Гагарин облетел Землю), Валтерперженка (Валентина Терешкова – первая женщина-космонавт), Кукуцаполь (кукуруза – царица полей), Лапандальда (лагерь папанинцев на льдине)? Наверное, только носитель русского языка советской эпохи был расположен к такого рода игрищам, вплоть до революционного переиначивания самой сути языка.