Пустотa

***

Земля медленно исчезала за кормой. На первый взгляд это было незаметно, но всё же, если провести возле иллюминатора хотя бы минут пятнадцать, можно было заметить, как постепенно уменьшался её диаметр. Поначалу заполнявшая собой всё пространство позади корабля, сейчас она была лишь немногим больше Луны, какой мы её обычно привыкли видеть с поверхности нашей планеты. Мы неслись прочь, удаляясь от родного мира со скоростью порядка двенадцати километров в секунду. С момента самого первого включения двигателей прошло два дня, и теперь, наконец-то вырвавшись из гравитационных оков нашей планеты, мы летели навстречу неизведанному. «Армстронг» продолжал медленно ускоряться, термоядерный двигатель работал в половину мощности, выдавая ускорение в пять сотых джи. Я сидел в кают-компании и задумчиво смотрел в панорамное окно на медленно вращающуюся в такт движению гравитационной центрифуги Землю. Мы с Дашей уже жили по полётному расписанию, разбив наши вахты на двенадцатичасовые смены. Время моего дежурства начиналось через десять минут. Только что проснувшись и позавтракав, я намеревался отправиться на мостик в самое ближайшее время.

– С добрым утром! – раздался из-за спины голос Егора Трофимова.

– Ну, кому утро, а кому – вечер, – заметил я, зная, что вахта биолога закончилась буквально только что.

– Слыхал, чего наши-то учудили?

– Я только встал, Егор. Для чтения новостей пока времени не было. Что стряслось?

– Да Штаты сегодня ночью отправили к Египту свой флот во главе с авианосцем «Дональд Трамп». Как они говорят: «С целью поддержки демократических повстанческих сил в борьбе с авторитарным режимом», – подражая риторике официальных представителей Вашингтона, продекламировал он.

Я потёр лоб.

– Боже… идиоты. Неужели за сто лет нельзя было придумать отмазку поновее?

– Погоди, это ещё не самый смак! – воскликнул Егор. – Буквально через несколько часов после того, как они вышли в море, кто-то, похоже, угостил этот самый авианосец торпедой!

Я молча сидел несколько секунд, переваривая услышанное.

– То есть ты хочешь сказать, что кто-то атаковал авианосец США?

– Именно! Их президент даже сделал по этому поводу обращение к нации: так, мол, и так, в результате вероломного нападения… и так далее по тексту.

– А точно торпедой? Может, всё-таки у них там что-то само взорвалось? – с надеждой в голосе спросил я.

– Ну, либо торпеда, либо беспилотный дрон, они говорят, будто засекли её в самый последний момент… Не знаю, может, конечно, это всё ложь, враньё и провокация, может, они даже сами это устроили, но, как по мне, вряд ли бы американцы стали взрывать один из своих самых дорогих кораблей.

– А что с ним?

– С авианосцем-то? Большая дырень в борту под ватерлинией, пожар, сильный крен, несколько десятков убитых и под сотню раненых. Тонуть вроде как не собирается, но ни о каком наведении демократии без капремонта теперь и речи не идёт.

– Интересно девки пляшут, – медленно проговорил я, откидываясь на спинку кресла. – И ты думаешь, что учудили это всё именно наши?

– Ну а кто ещё? – развёл руками Егор. – Не египтяне же! Ты же говорил, у тебя отец на подлодке служил, посуди, кто ещё, кроме наших подводников, мог прокрасться в самый центр ордера, долбануть флагман и незаметно смыться?

– Значит, подлодку, выпустившую торпеду, так и не нашли?

– Нет, исчезла, растворилась, будто её и не было.

– Возможно ,и впрямь дрон… Знаешь, китайцы тоже могли это сделать, – заметил я.

– Вряд ли, у них, конечно, крутой флот, но это совсем не их зона интересов. К тому же у них сейчас и так забот хватает: тёрки с Японией, восстание на Тайване … ссориться ещё и со Штатами им совсем не с руки. Наши это, говорю тебе, больше некому.

– Если это так, то Симонов затеял очень рискованную игру, – сказал я, имея в виду российского президента. – Если бы американцам удалось перехватить подлодку, доказать её принадлежность, то… – Я сделал паузу, пытаясь представить последствия подобного развития событий. – Преднамеренная атака на боевой корабль, тем более флагман флота… Это вполне себе casus belli.

– Ну пока вроде бы всё хорошо, – сказал Егор. – Скандал, конечно, в любом случае будет нешуточный, но прямых доказательств у них нет, всё, что янки пока могут делать по этому поводу, – сотрясать воздух в ООН да накладывать санкции.

– Всё равно это было очень, очень опасно. Что такого есть в этом сраном Египте, чтобы пойти на такое?

– Не знаю. Наверное, нашим просто надоело смотреть на то, как амеры загребают себе все лакомые куски на планете. Вот и намекнули им, мол, «Египет не отдадим». – Он сделал паузу. – И загребём его сами.

Я устало вздохнул и посмотрел на часы.

– Мне пора, Егор. Даша уже, ждёт.

– А, ну иди, ещё увидимся, – сказал биолог.

Я встал и направился в сторону мостика. Корабль медленно ускорялся, и меня слегка тянуло в сторону кормы. Мозг, пытаясь подстроиться под необычные условия, выкидывал весьма странные фокусы: казалось, будто идёшь не по ровной поверхности, а как бы вдоль склона холма. Все это, помноженное на воздействие вращения самой центрифуги, у многих из экипажа вызывало головокружение и тошноту. Юхиро Ямагути, наш врач, даже выписал самым больным специальные таблетки от укачивания. К счастью, продолжаться это должно было не слишком долго, как только мы закончим разгон и выключим двигатель, все неприятные эффекты тут же пропадут.

Добравшись до радиального туннеля, я стал подниматься в осевую часть корабля, обдумывая новости, которые сообщил мне Трофимов. Мной владели двоякие эмоции. С одной стороны, я чувствовал гордость за наших моряков, операция, провёрнутая ими (если это в самом деле были именно они), вне всякого сомнения, являла собой пример высочайшего профессионализма и заслуживала глубокого уважения. Авианосцы ведь никогда не ходят поодиночке, являясь сердцем авианосной ударной группы, они всегда окружены огромным количеством крейсеров, эсминцев, подлодок, дронов и различных судов снабжения. От отца-подводника я знал, как сложно пробраться через все эти заслоны, найти среди десятков других кораблей заветную цель, торпедировать её и уйти. И ребята сделали всё это, так что наверняка дома их теперь ждут ордена и медали.

Да, они сделали это… вот только зачем? Нет, понятно, что решение об атаке «Трампа» принималось не командиром подлодки, это делалось на самом высоком уровне, да и мотивы его в целом тоже ясны: не дать Штатам подмять очередную страну.

Я добрался до мостика и влетел внутрь. Дарья сидела на своем месте, записывая что-то в инженерный журнал.

– Привет, – сказал я, усаживаясь в соседнее кресло.

– Привет, – поздоровалась она, задумчиво закусив ручку.

– Ну и как у нас дела? – поинтересовался я, по-быстрому проверяя курс и скорость корабля.

– Хреново, – ответила Дарья, передавая мне журнал. – Всего неделя полёта, а у нас уже неисправности.

– Что-то серьёзное?

– В меру. В четвёртом гиродине система отметила превышение уровня вибрации и отключила его, ещё неполадки с системой рециркуляции воды в спальном отсеке, пришлось задействовать аварийный контур.

– Если мы не сможем фильтровать воду, нам крышка, – заметил я.

– Да, но ребята из инженерного отдела говорят, что это легко поправить. Остаётся им верить.

– Будем надеяться, что они правы. Не хочу я, если честно, лезть во все эти сантехнические дела. Это всё?

– Пока да.

– Так, а что будем делать с гиродином?

Дарья устало вздохнула и потёрла руками глаза.

– Не знаю, видимо, придётся лезть наружу и разбирать его. И лучше бы это сделать сразу, как вырубим тягу, пока народ не ляжет в капсулы. Тогда можно будет привлечь Мейса или Жаклин – с ними всяко будет легче, чем возиться потом вдвоём.

Я молча кивнул.

– ЦУП говорит, что проблема может быть с платой управления либо датчиками, – продолжала она, – если так, то у нас в ЗИПе есть и то, и то. В противном случае придётся забыть про этот гиродин до конца полёта.

– Не страшно, у нас их ещё семь штук есть, – улыбнувшись, сказал я. – Кстати, слышала новости?