Жизнь длиною в жизнь

– Ваня не горячись. Я твой друг, выслушай меня, внимательно, не перебивая. Да, я знал, что так и будет. И ничего страшного в этом нет. Не ты первый, и беднее тебя служили, и все было нормально. Нам бы до парада дотянуть. На параде будут молодые дамы из хороших семей. Когда ты на лошади проедешь и покажешь все свои трюки, половина дамочек будет у твоих ног. Мы тебя женим на княжне или графине. И все будет в порядке. И вот тебе деньги. Горячиться не надо. Если хочешь, можешь расписку написать. Женишься, отдашь. Да, и лошадь твоя стоит на конюшне, вороной конь, ахалтикинец, Агдам. Вот иди на конюшню и знакомься с ним. Там вы найдете общий язык быстро.

Вано еще немного посопел, но слово конь, его возбудило в другую сторону. Стреляться он больше не хотел и побежал увидеть друга. По-другому он к лошадям не обращался. На конюшне стоял прекрасный конь, через пять минут, они уже были «не разлей вода». Мирная жизнь. Служба в полку не обременительна. Полк готовился к параду. То, что на лошади умел делать Вано, не мог повторить ни один кавалергард, и Вано должен был показать все это Императору. Ясный солнечный день. Император со всей своей свитой принимает парад. Маршем прошел Семеновский полк, за ним и Измайловский, настал черед кавалергардов. От их мундиров расшитых серебром и золотом исходило сияние. Казалось, что включили тысячи ламп на плацу. Проскакали они перед главной трибуной великолепно. Потом выехал Вано на своем красавце коне. Сначала конь встал на дыбы и заржал, затем очень смирно поклонился Императору, согнув, при этом переднюю левую ногу, и стал на колено. Вано вытащил саблю из ножен, что он вытворял потом на своем коне, такого зрители давно не видели. Затем строем прошли и другие полки. Царь был в восторге от увиденного им. Александр III рукой подозвал к себе адъютанта.

– Что за молодец на лошади показывал мне джигитовку, спросил он. Пусть подъедет к трибуне, я хочу с ним познакомиться.

Через минуту Вано подъехал к Александру III.

– Как звать тебя молодец?

– Прапорщик князь Корнели, Ваше Величество.

– А еще лучше сможешь?

– Как прикажете Ваше Величество.

– Ладно, иди, служи Отечеству.

– Слушаюсь Ваше Величество.

И Вано ускакал. Теперь Вано думал, что любые двери для него открыты, и он сможет сделать для себя отличную партию. Но все оказалось гораздо сложнее.

Князь, то он князь, но такими князьями, как он, можно было выложить всю мостовую Невского проспекта. Если бы он был в Москве, или на худой конец в Париже, возможно там бы его и приняли в лучших домах, но это Петербург, столица Мира, тут для него двери, ни кто не открыл. Да, его принимали у себя знатные вельможи, но только с Михаилом, прием был холоден и без рукопожатий. Вано отчаялся. Пора покидать Петербург. Как-то осенним днем перед ним проехала коляска, в ней сидела очень красивая женщина. Как только Вано ее увидел, его поразила стрела Амура в самое сердце. Он влюбился сразу и готов был умереть за свою любовь. Он начал ходить за ней повсюду. Около десяти утра дама выезжала в парк и около часа гуляла со своей болонкой. Встречалась с подругами в кафе, после обеда. По вечерам посещала театры, но все время была одна. Вано узнал, где она живет, но не представлял себе, как с ней познакомиться. С этим он и явился к Михаилу.

– Михаил, я влюблен. Эта самая прекрасная женщина, которую я видел в своей жизни. Ты у нас человек знатный, поехали к ней, и ты, мня, представишь ей. Если она меня отвергнет, то я тот же час уеду из Петербурга.

– Я не против. Но кто эта дама, как, хоть, звать-то её?

– Я не знаю ее имени. Она живет на Фонтанке, у моста, в пятиэтажном доме. Занимает весь второй этаж.

Михаил задумался.

– Ваня, друг мой. А случайно не Татьяной ее звать?

– Не знаю Миша, но красоты она необыкновенной. Поехали, я не могу ждать.

Они сели в коляску и покатили по мостовой. Подъехали к дому. Теперь Михаил все понял. В этом доме жила Татьяна. После скандала Михаил Татьяну не видел больше. Даже, когда вернулся в Петербург, не нанес свой визит к ней. Между ними все было кончено. Хотя, может Татьяна и съехала с этой квартиры, на это и надеялся Михаил. Они вышли из коляски у парадного подъезда. У входа их встретил бородатый швейцар.

– Любезный, кто живет на втором этаже, спросил Михаил.

– Барыня Татьяна Гавриловна Бородина со своим батюшкой.

Михаил взял Вано за руку.

– Теперь и не знаю, что делать Ваня. Это Татьяна, та о которой я тебе рассказывал.

– Мне все равно. Знакомь. Я влюблен и хочу на ней жениться.

– Иван, побойся Бога. Тогда, сначала ты должен убить меня, потом просить ее руки.

– Ничего это меня не интересует. Она была молодая и дурная, ты был молод и глуп. Мне все равно, что было вчера. Меня интересует, что будет сегодня и завтра. Пошли к ней.

Они поднялись на второй этаж. Дверь им открыл лакей.

– Чего изволите господа?

– Барыня дома?

– Да. Только что пообедала, собирается в город.

– Мы к ней. Проведи нас.

– Как вас представить?

– Граф Михаил Ермолов.

– А второго барина как звать-то.

– Это тебя ни касается, назови только меня одного.

Они зашли в приемную и стали ждать. Как только лакей сказал, кто пришел, Татьяну охватило жуткое волнение. Неужели вспомнил, подумала она. Столько лет прошло. Ладно, поговорим, узнаю, чего он хочет. Потом и думать буду.

– Пригласи графа в зал. Сейчас я выйду к нему.

Михаил приказал Вано ожидать его в приемной.

– Когда будешь нужен, позову, а так сиди тихо, как мышь, и ушел.

Через некоторое время появилась и Татьяна. Она встретила Михаила прохладно. Но если бы Михаил обнял ее, она бы ответила ему взаимностью. Таков был ее не хитрый план. Сама вешаться ему на шею, она не желала. Если обнимет, то сразу под венец, в постель больше она просто так с ним не ляжет.

– Здравствуйте сударь, чему обязана Вашим визитом. Вы уже давно в Петербурге, но так и не соизволили нанести мне визит. Несколько лет назад, Вы бурно признавались мне в любви. Теперь я нормально и замуж выйти не могу. Так, чем обязана?

– Здравствуй Татьяна. Не надо так холодно и жеманно меня принимать. Я к тебе по делу.

– Так я Вас и слушаю. Говорите граф.

– Давай без сцен и сантиментов. Любил ли я тебя? Наверно, любил. Давно это было. Забудем об этом. У меня есть друг, он влюблен в тебя. Просит, что бы я представил его тебе. Это достойный человек.

– Ну, конечно. Надкусил яблочко и теперь хочешь сбыть меня с рук, и с глаз долой. Вы в своем уме граф?

– Вот опять ты за свое. Еще неизвестно, кто кого совратил. Наверняка, это ты все и рассказала своему отцу, что бы женить меня на себе. Не надо строить невинность. Повторяю, я не затем пришел, что бы ворошить старое. Я князю все рассказал о нас с тобой. Он настаивает на встрече. Ему все равно, что было раньше, он влюблен. Я не хотел этого делать, но повторяю, он настаивает. Он человек не обычный. Он грузинский князь и если он прощает все наши прегрешения, то он, действительно влюблен. А тебе и решать, нужен ли тебе такой супруг или нет. Естественно, я на свадьбе присутствовать не смогу, но если, хоть кто-то плохим словом обмолвится о тебе и о нем, я вызову того негодяя на дуэль. Пусть это будет стоить мне жизни или карьеры. Надо всегда платить по счетам. Я еже не тот повеса, которого ты знала несколько лет назад. Я здорово изменился. Жизнь научила.

– Да, он еще и князь. Ладно, зови своего князька, будем чай пить. Сейчас я распоряжусь.

Представление Ивана Татьяне, на удивление прошло спокойно. Они мирно беседовали. Татьяна не рвалась замуж, но и такое ее положение в обществе не устраивало. Поживем, увидим, подумала она. Мужчина он симпатичный, сделает предложение, я ему не откажу. В Петербурге нас не примут, а вот на периферии и за границей княжну примут везде. Слава Богу, не бедная. Окажется плохим мужем, будет ходить с рогами, а если и разведемся, то, хоть титул у меня останется. Кому какое дело, что грузинский, все одно князь. Михаил их оставил, а они еще долго беседовали между собой. Теперь Вано все время пропадал с Татьяной. Молва его не волновала. Он появлялся с ней в театре и на приемах. Через месяц Вано сделал предложение Татьяне, она согласилась и тут же уложила его в свою кровать. Она истосковалась по мужчине. Вано оказался девственником, но Татьяну он полностью удовлетворил, как женщину, а как муж, Татьяна узнает об этом позже. Они счастливые венчались в церкви. Михаил был приглашен на венчания, но в церкви так и не появился. Через год Вано вышел в отставку в звании подпоручика, и они уехали в имение отца Татьяны, которое он выкупил специально для молодоженов. Еще через год родился их сын Георгий. Больше Татьяна детей иметь не хотела. Они много путешествовали по Европе, но жили скромно и денег им хватало. Вано на деньги жены отстроил, и свое родовое гнездо и они в летние месяцы проводили в горах или у Черного моря. Георгия они оставили в Грузии, на попечение бабки с дедом. Тот рос как простой крестьянин. В горы он не пошел, а спустился вниз к морю. Как подрос, начал ходить с рыбаками в море. Море он полюбил на всю свою жизнь. Он был физически крепок, не большого роста, слегка кривоног, сказалось кавалерийское прошлое его отца. Ему дали образование, какое смогли, и в шестнадцать лет он отправился в Петербург, искать свое счастье.

Мой рассказ был бы не полон. Хочу забежать несколько вперед и окончить рассказ о родителях Георгия. В восемнадцатом году, когда Георгий думал, что его родители в Париже, они были в своем грузинском имении. О революции в России они толком ни чего не знали. Их все сбережения находились в кредитном банке Петербурга и когда они перестали получать положенные им деньги, то только тогда поняли, что в России случилось несчастье. Ох, как они ошибались, что Грузию минет бунт, но смута пришла и туда. Сначала запылал Тифлис, а потом и вся Грузия была в огне. К ним в имение прискакали какие-то люди в оборванных шкурах с винтовками за плечами. Крестьяне забились по своим углам. Кто были эти люди красными или просто бандитами, ни кто уже об этом не скажет. Сделали обыск в доме, разрушили и поломали все. Никаких ценностей не нашли, кроме украшений Татьяны. Их обоих связали и на ночь кинули в сарай. Тут и призналась в любви Татьяна своему мужу.

– Ты знаешь Ванечка, я ни когда не признавалась тебе в своей любви. Теперь хочу это сделать. Когда мы с тобой поженились, ты полностью удовлетворял меня как мужчина. После Михаила, у меня было несколько любовников, чего греха таить. Так, что мужчин я знала. Но они по сравнению с тобой меркнут. Любила ли я тебя тогда, наверно, нет. Просто, мне было с тобой хорошо и спокойно. Я думала, что ты будешь меня ревновать к каждому фонарному столбу и сделаешь мою жизнь невыносимой, но ты, ни разу не попрекнул меня за мою молодость, за ошибки молодости, так будет вернее. Ты меня боготворил, я видела это. В Ницце, когда я ушибла ногу, ты меня на руках отнес в отель, вот тогда я поняла, что люблю тебя. Я не знала, как тебе в этом признаться. Я так отдалась тебе той ночью, что и сама испытала блаженство. После этого я больше не посмотрела ни на одного мужчину. Теперь ты стал мой и навсегда мой. Если нас убьют, мне не страшно умирать, ты рядом со мной, мой единственный мужчина. Я люблю тебя Ваня.