По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

– Не бойся: не обижу!

Юноша отреагировал моментально. И ухмылка его была откровенно наглой: от былой галантности не осталось и следа.

– «Не бойся – не обижу» – это не ответ, дорогая! Так выражаются как раз те, которые потом и обижают доверчивых подельников!

Лицо Спиральской напрасно пыталось налиться краской: Жора уже стоял подле «с отбеливателем».

– Только не надо вставать в позу «оскорблённого благородства», дорогая! Да и не тебе это делать! Я же не изображаю из себя Дон Кихота! И потом: с чего это ты заговорила в первом лице? «Не бойся – не обижу!» Как будто это – твои деньги! Нет, милая, это – наши деньги! Наши общие: твои, мои и Леопольдыча, ибо каждый участвует в их добывании! Без участия какой-либо из сторон операция становится бессмысленной! А ты говоришь: «не обижу»! Больше скромности, дорогая! И больше трезвомыслия!

Вот так, беспардонно, лицо Спиральской было возвращено в рамки и к исходной цветовой гамме. Выслушав назидательную тираду возлюбленного, Аксинья хмыкнула и покачала головой, словно не веря тому, что она действительно слышала это.

– Да уж… Научила я тебя трезвомыслию – на свою голову…

– Ты «научила»… – иронично скривил губы Жора. – Жизнь научила, Ксенюшка! Жизнь – змея подколодная!.. Но – хватит лирики… Вернёмся к нашим баранам. Когда у тебя встреча с ювелиром?

Аксинья нахмурилась так, как будто «сдавала» своего человека.

– Послезавтра.

– Где?

– Здесь же, в полдень.

– Будем ждать, – философски заключил юноша…

– Я не рано?

Лесь Богданыч щёлкнул крышкой часов: вопросительный знак в конце его текста пришёлся как раз на тот момент, когда секундная стрелка отметила цифру «двенадцать».

Аксинья Андревна благожелательно улыбнулась.

– Вы точны, как всегда, дорогой Лесь Богданыч! Мне остаётся сказать лишь какую-нибудь банальность, вроде той, что по Вас можно часы сверять! Прошу!

Федулов вошёл в гостиную. Пребывание там постороннего человека его не удивило и не встревожило: он знал, кто этот человек. Лесь Богданыч не зря несколько дней «изучал обстановку» у дома Спиральской.

Аксинья Андревна улыбнулась.

– Разрешите Вам представить моего секретаря и родственника – по мужу – Георгий Сергеича.

Стороны обменялись галантными полупоклонами.

– Прошу садиться, господа.

Участники переговоров сели за стол, как «на заказ» и точно по сценарию оказавшийся действительно круглым. Барабаня пальцами по наборной столешнице, Федулов ждал «приговора». Аксинья Андревна не стала испытывать терпение гостя и делать его ожидание ещё более невыносимым.

– Мы…

Она повела рукой в сторону Жоры.

– … обсудили Ваше предложение, Лесь Богданыч…

– Надеюсь, что не только обсудили?

Лесь Богданыч нашёл в себе силы для многозначительной усмешки.

– Не только, – не стала ни «ломаться», ни интриговать хозяйка. – И вот, что я хочу сказать Вам, Лесь Богданыч… Георгий Сергеич готов составить Вам компанию. Но есть проблема…

– Если Вы – насчёт вознаграждения…

– Нет-нет, Лесь Богданыч! – замахала руками Аксинья Андревна. – Этот вопрос, я думаю, мы решим. Проблема же – другого рода: проникновение в погранзону. Его решение, увы, оказалось мне не под силу…

Федулов молчал – но о его чувствах красноречиво говорило лицо. Сожалея о «случившемся неслучившемся», Аксинья Андревна вздохнула и развела руками.

– Дело в том, Лесь Богданыч, что проблема Ваша – настолько щекотливого свойства, что обратиться за содействием, к кому попало, я не рискнула. Да, здесь, в Париже, у меня – масса знакомых и по Киеву, и по Петербургу. Однако, перебрав всех их в памяти, я поняла, что довериться в таком деле никому из них не могу. На «той» же стороне у меня остались, как это ни грустно признавать, одни недоброжелатели. Зато у Георгий Сергеича «там» есть надёжный человек, который может обеспечить вам проникновение в погранзону и выход из неё с товаром.

Слова хозяйки дома «расколдовали» Федулова – и, вздохнув с облегчением, он промокнул платком выступившую на лбу испарину.

– Правда…

Аксинья Андревна замялась и многозначительно уставилась на Федулова. Но, судя по отсутствию надлежащей реакции ювелира на текст и мимику хозяйки, «товарищ не понял». Или не захотел понять. Пришлось Аксинье спрямить дорогу к мозгам гостя, а «по пути» – «обложить его флажками».

– Буду откровенной… Видите ли, Лесь Богданыч, прежде чем мы приступим к сборам в дальний путь, нам с Вами необходимо решить несколько вопросов принципиального характера…

Теперь Федулов всё понял. Понял – и улыбнулся.

– Я всё помню, Аксинья Андреевна, и готов обсудить Ваши условия. Предлагаемое мной вознаграждение…

– Не вознаграждение! – перестала лучиться Спиральская.

– ??? – не нашёл иного ответа Федулов.

– Двадцать пять процентов!

Хозяйка не стала томить гостя ни предисловием, ни избытком деликатности

– Фь-ь-ю!

Цифирь оказалась настолько «убойной», что Лесь Богданыч отреагировал на неё не вполне принятым в обществе способом.

– Однако!..

Аксинья Андревна не стала горячиться и немедленно бросаться на защиту выдвинутых условий с доказательствами в зубах. Она понимала, что свист Федулова – не более чем естественная реакция человека на неожиданность. Она была убеждена, что, поразмыслив, Лесь Богданыч согласится с этой цифрой, ибо других возможностей для решения своей проблемы у него нет. Ведь если бы они у него были, то он не стал бы обращаться за помощью к Аксинье Спиральской, известной всем и каждому полным отсутствием склонности к филантропии и альтруизму. Поэтому она молчала – и спокойно ждала иной, уже более осмысленной, реакции гостя.

Гость тоже не стал ударяться в риторику, и молча «переваривал» полученную информацию. Наконец, «переварив», он закряхтел и качнул головой.

– Согласен…

Вот теперь Спиральская улыбнулась.