Мёртвые не кусают?! Долг платежом кровью красен

– Двадцать два, – то же самое не сделала (или сделала?) «правофланговая».

Полусонный взгляд Иванова, уже переключившийся на «сопровождающее лицо», исполнился укоризны.

– Ну, вот, видите…

– Что? – старательно «не поняла» тётка, едва ли не закипая благородным возмущением.

Не отрывая руки от стола, Иванов лишь приподнял ладонь и повернул её в сторону двери.

– Но ведь это я привела их! – вскочила со стула тётка. – Не имеете права!

– «Не имеешь права! Старший ведь приказал! Нет, ну старший приказал!».

– А?

Недоумевающий взгляд женщины дополнился слегка провисшей челюстью. В отличие от неё, девчонки оказались более догадливыми: фраза из «знакомого наизусть» «Места встречи» вызвала дружный смех. Вторично не поняв – зато приняв на свой счёт – женщина побагровела лицом, звучно клацнула замком дамской сумочки, и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она обернулась:

– Но я хотела бы узнать подробности!

– Только не от меня, – ещё больше прокис лицом Иванов. – Я не справочное бюро и не передача «Человек и закон».

– Но Вы-то их будете слушать?!

Иванов поводил головой из стороны в сторону – так, словно говорил: «Ну, не женщина, а крейсер «Варяг»: «Погибаю, но не сдаюсь!». В другое время он даже расщедрился бы на уважительный взгляд, а сейчас лишь скептически цыкнул сквозь зубы:

– Я бы с куда большим удовольствием послушал того дяденьку, которого мне пришлось выпроводить ради вас… Да, я выслушаю заявительниц, и даже начну копаться в интимных подробностях и прочем «грязном белье». Но сделаю я это не из праздного любопытства, и не по причине извращённого сознания: работа такая… Я понимаю Вас, гражданка: Вы узнали лишь то, что Ваша дочь и её подруга сочли нужным… или возможным рассказать Вам. Все претензии – к ним. Сочтут они иначе – радуйтесь, не сочтут – не взыщите.

Женщина хотела что-то сказать, потом обречённо махнула рукой и вышла за дверь. Иванов повернулся к девчонкам.

– Итак, начнём, помолясь. Только у меня к вам, девочки – просьба: быть предельно краткими. Только – самое главное: кто, где, когда, каким образом? Я понятен?

Нестройными голосами «строй» подтвердил «команду».

– Тогда – кто первый?

Девчонки переглянулись, и захихикали. Как-то совсем не смущённо захихикали.

– Ну?

Иванов устало подпёр рукой подбородок.

– Будем жребий бросать?

– Не надо – я начну.

«Центровая» выпрямила не только спину, но и взгляд. И то, и другое принадлежало красивой девушке с высокой грудью, правильными чертами смуглого лица, и красиво уложенными тёмными, почти чёрными волосами. Это на неё «показала» «сопровождающее лицо», как на свою дочь.

– Весь – внимание, – придавил щекой ладонь Иванов. – Только для начала представьтесь.

– Прохорова Анна Николаевна, двадцать один год.

– Прошу.

Под ещё более кислое лицо Иванов задействовал ладонь уже по линии благородного жеста. Прежде чем начать, девушка соблюла традицию: откашлялась, правда, без помощи кулака.

– Неделю тому назад мы с подругами…

– С этими?

– Да… Так, вот: мы с подругами поехали на дискотеку в Зелёный Дол…

– Отменный выбор! – хмыкнул Иванов. Любой на его месте хмыкнул бы: Зелёный Дол соседствовал с «Шанхаем» – основными поставщиком трупов и изнасилованных не только по Старогородскому району, но и по всем остальным. «Шанхайские» частенько забредали в Зелёный Дол, и всегда с одной целью: в поисках приключений или на голову потенциальных жертв, или на свою задницу. Да и сам Зелёный Дол по линии «производственных показателей» не слишком отставал от легендарного соседа: «давал жизни»… отнимая её. По этой причине эти «заповедные места» посещали только коренные: специфический контингент из наследия двадцатых-тридцатых годов и их потомков. Эти люди никогда не боялись, потому что бояться надлежало их. Классика: «чужие здесь не ходят». И вот – такое вопиющее пренебрежение «техникой безопасности»!

– И откуда вас занесло в сии «благословенные места»?

– С Юго-Запада.

– Всех троих?

– Да, мы все – соседи… из одного дома.

Иванов цыкнул, и покачал головой.

– А ближе Вы не могли поискать приключений на свою… а теперь и мою задницу?

Юго-Запад являлся бурно застраиваемым «спальным» районом города, а, по сути, отдельным городом на триста тысяч душ. От Зелёного Дола, а равно «Шанхая», он отстоял на двадцать километров, да и то – по прямой… которой не было. Добраться туда с Юго-Запада можно было лишь «на перекладных» с трёмя пересадками. Даже мужественные таксисты, априори непривередливые – при условии хороших денег – отказывались ехать туда. А, если кто и соглашался, то лишь до просёлочной автобусной остановки, на которой автобус останавливался классические «раз в полгода». Конечно, попадались и отдельные героические личности, готовые совершить подвиг… из расчёта «трёх счётчиков на душу населения».

Но, как и любых других героев, этих можно было счесть по пальцам одной руки: ряды редели. И не только – ряды желающих. Потому что – уже другая классика: «Только он не вернулся из боя».

– Ближе не могли…

Девица ушла глазами в сторону. Это показалось Иванову странным, и вместе с тем… показательным. Иначе говоря: ещё до начала работы, уже было, над чем работать.

– Ладно, извините, что перебил. Больше не буду.

– Принято, – «не по уставу» хмыкнула девица. – Ну, вот… Мы там… потанцевали, конечно… выпили лёгких коктейлей…

– Этих?

Иванов звучно щёлкнул указательным пальцем по кадыку. Девчонка не смутилась, даже напротив – усмехнулась.

– Не без того… В общем, всё было, как обычно…

– Вы, что: завсегдатаи? – еле сдержал в себе обывателя Иванов. Да и то: одна поездка – это одно дело, а «как обычно» – совсем другое! – Может, и знакомых встретили?

Прохорова опустила голову, но Иванов заметил, как глаз её исподлобья обстрелял подружек. Обстрелял так, словно испрашивал согласия, а заодно «ориентировал». Те попытались «рассредоточиться», но недостаток профессионализма не мог не сказаться: глаза выдавали. Да и кожные покровы лица в этот момент совсем, уж, предательски, не отличались белизной. Пришлось Иванову сделать в памяти «зарубку номер два».

– Мне повторить вопрос?