ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

– Это просто солнце. И контраст, после холодной воды.

– И да, кстати, это. Ты сам не понимаешь этого. Ты как в той притче. Если ты увидишь, как упадёт манго, ты не станешь подходить к нему, ты раскроешь ладонь, чтобы следующее могло упасть тебе в руку.

– Не знаю, что такое манго, но помнится, Ньютону яблоко упало на голову. Может быть больно.

– Ага, и теперь весь мир живёт по его закону, а манго я тебя обязательно угощу, оно божественно. Слушай, как бы то ни было. Мой дядя уже едет спасать меня из твоих похотливых рук. – При этих словах, она наигранно грозно взглянула на меня. – И меня ждёт, я полагаю, крутая порка. Сегодня – завтра он будет уже у озера Манасаровар. Ну ты знаешь, священное озеро, примерно в двадцати км от нас. Для индусов оно святыня, он едет туда как паломник. В санскритских Пуранах, уже тысячу семьсот лет назад, говорится об обхождении вокруг озера, как о священном действии. Существует легенда, что божества искупали царицу Махамайю, мать Будды, в этом озере, перед тем, как она родила своего великого сына. Тибетцы называют озеро Пема Хлацо – Божественное озеро лотоса. И ещё, он хочет встретиться с тобой.

– А то, что было между нами, это по-настоящему или…

– Слышишь, если бы я тебя не знала, ты бы уже сейчас получил в морду. Если ты не признаешься моему дяде, что ты хочешь просить моей руки по возвращению домой, то я не знаю, что я с тобой сделаю. Она резко вскочила прямо со спины на ноги и её руки прорезали воздух перед моим носом, но сосчитать сколько раз даже я не смог.

– Можешь хоть сто раз так сделать. Ты реально думаешь, когда ты полуодета, я буду следить за твоими руками? Да даже если они будут опускаться в мою глупую башку, я буду думать только об одном! – Сказал я, вываливая язык, а потом вытаращил глаза, часто задышал и изобразил текущие слюни собаки Павлова.

– Всё, ты покойник!

Спустя, теперь уже так получилось, что час, мы выдвинулись к своей палатке. Интересно, в Дарчене вечерний шторм был столь же яростным, как на перевале? Как там наши вещи?

Но больше сюрпризов Кайлас нам не преподнёс. Палатка, правда, лежала на боку, опрокинутая не то ветром, не то каким-то шутником, и не улетела, видимо, только из-за неподъёмного веса моего рюкзака. Стенка, ставшая крышей, прогнувшись, собрала лужу, но внутри всё было сухо. И даже в таком положении она никого не заинтересовала, никто не посягнул на чужие вещи.

Отобедав в нашем кафе, мы договорились с официантом оставить на хранение мой рюкзак, на день – два. Я твёрдо намерился вернуться, и отыскать своего старца. Натали толком не знала, следовать за мной или ждать меня где-то, в компании дяди. Для себя она не видела смысла идти ещё на одну кору. Максимум, посетить, не спеша, храмы, что мы пробежали в спешке на первом проходе.

– Это твоя затея. Твоя внутренняя работа, и ты должен быть сосредоточен. А я, действительно, уже готова отдохнуть. Может даже мне стоит поехать в Лхасу? В конце концов, я всё равно не готова возвратиться с тобой, прямо отсюда, в Россию, а тебя не пустят ко мне без визы. Может, стоит загадать место встречи. Париж? Нет, слишком пошло. Венеция? Нет, лучше, где-то на пляже. Ты приедешь, как незнакомец, и начнёшь за мной ухаживать по-настоящему. Это будет наш жаркий курортный роман…

Телефон в её кармане властно завибрировал. Она подняла трубку, и мне опять показалось, что они спорят. Или у них язык такой? Или стиль общения? Это, как слыша немецкий, мне всегда кажется, что меня велят расстрелять. Ну, или с приходом перестройки, у этого немецкого «я, я» появился ещё один подтекст, и, соответственно, перспектива для меня похуже расстрела.

– Ну, почему? Почему он меня все ещё считает ребёнком. И ведь это именно они изобрели Кама Сутру. И это они только-только приняли закон «О запрете детских браков». Или он именно тебя боится рядом со мной видеть? Ты там у себя не маньяк какой? Давай, едем, он жаждет познакомиться. Но номера лучше отдельно заказать, я сказала, что мы чисто друзья. И, как он так быстро добрался, тут по два дня не можешь с точки сдвинуться…

К трём часам дня мы уже были у шлагбаума на выезде из Дарчена. Охранник заинтересовался наличием у нас квитанции о въезде, Натали начала ему что-то, почему-то по-английски, объяснять.

Тут на горизонте появился пыльный столб, потом послышался шум надрывающегося мотора. Водителю явно было плевать на подвеску и топливо, а пассажиры, наверно, не имели привычки жаловаться, что их везут, как дрова. Вслед за мной, а потом Натали, на это обратил внимание и страж шлагбаума.

Точка, порождающая пылевую бурю, на глазах превращалась в огромный джип. Потом, в какой-то момент, он резко раздвоился, отчего стал похож на мираж в пустыне. Подлетев к нам, они синхронно развернулись и замерли. Двери одного из них открылись ещё на развороте, и людей из него, казалось, выбросило торможением, так стремительно они высыпали на площадку перед шлагбаумом, создав периметр.

У них не было оружия, но почему-то было понятно, что это редчайший случай. У них были горные ботинки, которым позавидовали бы многие альпинисты и удобная походная форма, но почему-то, с первого взгляда было понятно, что посещение тибетских достопримечательностей их не интересует.

Сторож исчез в глубине своей будки. Возможно, он искал квитанции для оплаты въезда, но вряд ли.

Один из вышедших из второй машины телохранителей, а именно такая на данный момент профессия наиболее точно описывали их действия, открыл двери задней части джипа, который по размерам мог поспорить с нашими маршрутками, и из него вышел он. Дядя Натали, единственный из них был одет как индус в их белые одежды, да и, пожалуй, единственный явно идентифицировался, как индус.

Он буквально сиял. Натали бросила рюкзак и бросилась ему на шею.

– Дядя Анхи!

Он тоже приобнял её, потом взял её голову в свои ладони и поцеловал в лоб. А потом, неожиданно для меня, отступил от неё и, сложив руки ладонь к ладони, поклонился ей словно госпоже или старшей женщине. Где в западном мире можно встретить такую искреннюю вежливость? Здесь, на Востоке, люди никогда не теряют лица, никогда не грубят и не стесняются выказать излишнее уважение.

Пока я зачарованно наблюдал за этой картиной, наши маленькие рюкзаки подхватили и погрузили во второй джип. Знал бы, что у нас будут такие портеры, взял бы и свой основной рюкзак. Выросший передо мной человек быстро сказал: "Сорри, сэр" и со скоростью, которую вчера демонстрировала Натали, провёл ладонями по моим рукам, телу и штанам.

Я даже и не понял, как, но в его огромной руке оказались мой мобильник, кошелёк и складной нож, а второй рукой он мягко, но уверено направил меня на сидение, спиной к шофёру, где я оказался между двумя его коллегами.

Напротив, села Натали, а рядом с ней Анхей.

Джип мягко двинулся с места, и, с эффектом лёгкой невесомости, какая бывает в модерновых лифтах, набрал скорость. Моё предположение о дровах – пассажирах с треском провалилось.

Всё это действо заняло, наверно, минуту. Натали тоже была явно смущена.

– Это мой дядя Анхей, а это – Веня.

– Мой китайский совсем слабый, я попрошу прощения и воспользуюсь Натали, как переводчиком.

Его рукопожатие было крепким, а взгляд словно проходил меня насквозь.

Дальше он говорил уже по-английски и, насколько я могу понимать, совершенно без акцента, который приписывают индусам, с их высокими певучими голосами.

Натали явно переводила не всё, видимо, делясь какими-то впечатлениями. Он изредка, что-то спрашивал, уточнял. Видно было, что ему интересно рассмотреть меня, но позволить себе глазеть на своего гостя он не мог. Хотя, в таком окружении уже и не знаешь, в гостях ты или в заложниках.

Обрадованный и излучающий добро, он всё-таки производил впечатление человека жёсткого. Те редкие разы, когда он глядел мне в лицо, он выражал полную доброжелательность. Его улыбка, одобрительное покачивание головой, но только не глаза, которые были глазами хищника, изучающего добычу, ищущими хоть какие-то признаки нервозности или неуверенности, с тем, чтобы, нападая, знать, как свалить первым же ударом.

Ехали они минут пятнадцать, а когда остановились, Анхей вдруг взял мои руки и, приблизившись буквально чуть-чуть, но показав, что доверяет и заинтересован в собеседнике, вдруг сказал на чистом русском:

– Я очень рад познакомиться, Вениамин. Я учился в России почти год и немного помню русский. Я рад, что не ошибся, когда предложил моей… – он немного споткнулся, видимо не зная слово «племянница» – Натали, познакомиться с вами.

Я не слышал русскую речь уже полмесяца и даже не сразу понял, что он заговорил со мной.

– Вы понимаете меня? – видя мою отрешённость от происходящего, спросил он.

– Да, да. Извините. Я просто немного не ожидал.

– Со мной тут, в Чиу Гомпе друг, он пробыл в СССР долго, если вы не против, мы пообщаемся позже, вместе с ним.

– Да, конечно. Натали говорила мне о вашем интересе ко мне, но я даже и не знаю. Я простой человек.

– Хорошо. Значит, вечерком. – Сказал он, давая понять, что заканчивает разговор.

Выйдя из машины, я понял, что мы приехали не в посёлок, а на берег озера, откуда открывался величественный вид на Гурла Мандхату. Гора настолько велика, что глаз словно не мог понять, что объект, занимающий большую часть горизонта, находится в десятках километров отсюда. Знаете, как фотоаппарат начинает двигать объективом, пытаясь навестись на объект, так и мой мозг, похоже, пытался настроить глаза, не веря перспективе.

Если бы не шапки снега, виднеющиеся на противоположной стороне озера, то его можно было бы принять за море, настолько безгранично оно было.

– Кора вокруг него занимает больше времени, чем вокруг Кайласа. – Перевела Натали восторженные слова Анхея.

– Когда мы закончим нашу встречу, дядя хочет совершить кору. Но он настолько верующий в такие вещи человек, что даже не пытался предложить нам составить компанию. И твоё решение продолжить свою связь с Кайласом он поддержал полностью. Он предложил отвезти тебя завтра, или, когда ты решишь, в Дарчен, и машина будет ждать тебя столько, сколько тебе понадобится. А сейчас – пикник! Отдыхать. Гриль. И я надеюсь, мне позволят позагорать и искупаться, пойду в машине облачусь в бриджи и топ.

На берегу стояла большая палатка и дополнительно тент, в глубине которого стояло достаточное количество кемпинговых кресел, чтобы провести выездное заседание небольшой фирмы, и стол, подходящих размеров. Один из охранников с умением шеф повара уже разбирался с мясом у мангала. Аромат был просто божественный! Анхей предложил жестом, что-нибудь выпить из нелепо выглядящей здесь батареи дорогущих, насколько я могу понять, бутылок.

Я выбрал пиво, Натали явно не спешила, мы успели заскучать по ней, а мне даже предложили немного привести меня в божеский вид, хозяйский цирюльник. Когда, наконец, Натали появилась, выручив меня, она была так восхитительна, что я подумал, не перейти ли на сок, чтобы не подвести её легенду.

Потом мы ели мясо, загорали, искупаться, правда, толком не удалось, озеро оказалось ужасно мелким. Когда начало вечереть, Анхей предложил остаться на ночёвку в этом лагере, но Натали настояла на том, чтобы мы, дабы полностью прочувствовать атмосферу, остановились в номерах при монастыре. Надеюсь, это какой-то план, потому что она, как-то по-заговорщицки, подмигнула мне.

***