ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

Но, к тому моменту, идея понежиться в горячей воде стала и мне казаться волшебной. Может у неё есть способность гипноза? В запасе у нас ещё полдня, расстояние известно, смешные восемь километров, в Дарчене делать особо нечего, а если повезёт, то мы запросто можем туда вечером добраться и утром выдвинуться на кору.

Решено, посещаем горячие источники.

Менши оказался достаточно большим поселком. Высадили нас на центральном пятачке, образованном расширением дороги на повороте и кучкой лавок, харчевен и постоялых двориков. Есть неизменная, для подобных посёлков, то ли воинская часть, то ли просто административный двор, короче, огороженная стеной песчаного цвета группа зданий, с возвышающимся над ними флагом, видимым со всех концов посёлка.

Справа несколько свежевозведённых улочек с одноэтажными зданиями, но они пустынны, только строители копошатся, довершая свою дневную нехитрую работу.

В одном из постоялых дворов видим пару джипов, явно туристических. Заходим внутрь, находим группу немцев, вольготно развалившихся на дворовой мебелишке и потягивающих пивко.

Натали спрашивает их о чём-то, наверно, в каком направлении горячие источники. Они что-то говорят, но даже ткнуть пальцем в сторону, показывая направление, никто не может. Их везут, они едут. Всё просто. Смотрят с интересом на меня, о чём-то шутят с Натали. Глаза сальные. Я, вообще, воспитанный фильмами о войне, реагирую на немецкую речь неоднозначно. А тут такие морды! Стою, как чурка, пару минут, хлопая глазами. Зову Натали, но она говорит мне возвращаться на площадь, поспрашивать там. Она, мол, сейчас их гида подождёт, и вернётся.

Выйдя, вспоминаю, что лучше взять её путеводитель, может ещё кто англоязычный попадётся, хоть пальцем в слова ткну. Уже у входа во двор слышу, даже не слышу, а чувствую, что-то происходит. Вздохи, охи, шум, треск мебели. Твою ж мать! Сбрасываю на ходу рюкзак, и с холодным ужасом припоминаю, их трое, все под сотню кило, если при виде меня не одумаются сами, без помощи не уйти.

Врываюсь во двор. Всё как в кино, в замедленной съёмке. Кадр за кадром. Слайд шоу. Я слышал о таком эффекте от шока. А картина действительно шоковая.

Натали поднимает с земли рюкзак и, удивлённо, замечает меня. Бюргер, стоявший ещё минуту назад с банкой пива, облокотившись на столб подпирающий кровлю, лежит неудобно упёршись головой в стену. Пыль от его падения ещё не поднялась полностью, но уже видно, что падал он в жуткой спешке. Надо отдать должное, банку с пивом он не выпустил, и оно, с бульканьем, образовывало лужу на земле.

Двое его друзей так и остались на стульях, которые разъехались по земле, оставив борозды и поменяв вертикальное положение на горизонтальное. Разъехались, словно от взрыва, в эпицентре которого стояла Натали.

– О, ты чего вернулся? Пойдём, нет тут гида.

Она тянет меня за рукав, а я поворачиваю шею не в силах оторваться от картины во дворе. Потом она помогает мне надеть рюкзак и даже отряхивает с него пыль. Я иду как во сне. Они там хоть живые вообще? Что это было, и кто она? Эта её нехорошая улыбочка, когда я уходил. Я сейчас даже вспомнил укол ревности. Ведь мне тогда показалось в ней даже было какое-то кокетство, какое-то обещание и предвкушение. Сексуальность даже. Если быть до конца честным, то это именно ревность вернула меня, а не путеводитель. Я это осознал только сейчас.

Мы пересекли посёлок и вышли на грунтовку.

– Что это там было.

– Ничего. Не люблю хамов.

– Но как?

– Как? – в её глазах слёзы. – Они едут к святым, для тибетцев, местам, оплатив дорогой джип, везущий кусочек их развратного мира, с роскошью и алкоголем. Они наняли местную девушку – гида, которая подрабатывает, обслуживая их за сто долларов на каждой стоянке, потому что на сто долларов её семья сможет прожить месяц. Именно поэтому она отдыхала, и присоединится к ней они мне предложили. Есть ещё вопросы?

Я молчу, понимая, что с моей тупостью в вопросах, связанных с чувствами, лучше помолчать.

– А если по делу, то сказали, что делать там, по их словам, нечего, просто горячая вода и ничего больше. Это не бэкпэкеры, это туристы.

Теперь, зная направление, выходим на дорогу. Попутку может и поймаем, а нет, так восемь километров не такое уж и большое расстояние. Идём в нужном направлении, через стройку. Ещё раз поверяемся, по-ленински: "Верной дорогой идём, товарищи?"

По дороге спрашиваю у водилы трактора с прицепом: не подвезет ли? Сначала просит сто пятьдесят, потом сбрасывает до ста двадцати, уже ближе к делу, но по мне, так тут полтинник максимум платить стоит.

Выйдя, наконец, из посёлка, почти сразу попадаем на роскошный вид долины, огибаемой справа дорогой. Вдалеке виднеются полоски воды. Может это и есть Тиртапури? Идём не спеша. За всё время проезжает пара джипов, да смешной местный рокер в ковбойской шляпе и кожанке на мотоцикле. Чёрный, как негр!

Через километров пять, приходим к развилке. Да, неожиданно. "Пойдёшь направо…" – как в сказке прямо. Но жизнь не сказка. Блин, куда джипы свернули, видно не было, а мотоциклист свернул направо, да и там, вдалеке, видятся уже какие-то строения, к тому же, над водой подымается пар. Опять же налево, вдоль дороги, идёт линия электропередач. Но вчера, после Али, такая примета сыграла с нами злую шутку. Выйдя к линии электропередач, мы обнаружили грунтовку, ведущую то ли в Пакистан, то ли в Индию. Короче, совсем не та оказалась дорожка-то. Немного посовещавшись и передохнув, выдвигаемся в сторону строений, по дороге направо.

Минут через пятнадцать едет обратно этот черт рокерский. Белоснежная улыбка от уха до уха. Останавливаем. Говорит не туда нам надо было свернуть. Спрашиваю, тут если подняться, выйдем на ту дорогу? Нет, объясняет, ставя ладони одну к другой, но на разном уровне, мол, перепад, обрыв. Прошу подкинуть хотя бы до развилки, тоже не соглашается, показывая на мой рюкзак, который сейчас килограмм двадцать пять и, сокрушаясь, покачивает головой. ну, да, я с рюкзаком – сотня, да Натали – шестьдесят. Боливар не выдержит.

Договариваемся, что Натали до развилки на нем доедет и пойдёт в нужную нам сторону, а я пехом постараюсь, срезая, по возможности её догнать.

С одной стороны, страшно за Натали. Немцы знают куда мы собираемся и могут затеять, что-нибудь нехорошее.

С другой стороны, мне теперь стоит больше за себя, наверно, бояться, а возможно и её боятся больше, чем немцев.

Бреду, с этими мыслями в голове по пыльному следу от мотоцикла, постепенно забирая вправо и вверх. Надо сказать, что на развилке дорога уходила влево слегка вверх, а вправо вниз, как бы разделяемая начинающимся пологим холмом. И это тоже внесло свою лепту, вниз-то идти легче!

Минут через десять взбираюсь наверх, срезав с полкилометра пути к развилке. Вижу Натали возвращающуюся обратно в сторону точки, где мы расстались. Сверху кстати видно, что забраться там на гору не составило бы на самом деле труда, можно было сразу напрямую. Кричу её, благо между нами метров сто от силы, она оборачивается, идёт ко мне. Идя от развилки, она вышла на горочку и, не увидев ничего примечательного, свернула мне навстречу. Начинало темнеть, а искать в темноте друг друга дело далеко не первой необходимости.

Ладно, утро вечера мудрёнее. Решаем, что завтра утром я налегке сбегаю до посёлка, к которому мы шли пока нас не развернул мотоциклист, который по-видимому оказался, таким же приколистом, что и ребята после Али. Видимо, не все здесь любят путешественников.

Раскладываем палатку, делаем несколько фото на лунном пейзаже. Небо скоро становится ярко-звёздным, каким оно бывает только в горах.

Холодает. Залезаем в палатку, ужинаем всухомятку, благо вода в термосе ещё горячая. Отставание от графика нарастает… Тибетскому рокеру в этот вечер очень сильно икалось…

Встаём рано. Солнце светит ярко. Камни блестят ярким вспышками, отражая солнечный свет поверхностями, ещё недавно, по-видимому, покрытыми инеем.

Вместо утренней зарядки, бегу в посёлок. В одном месте дороге идёт по мостику над речушкой, которую мы видели вчера в виде блестящих полосок. Под мостом умываюсь в ледяной бодрящей воде. Неа, нифига не горячие это были источники! В посёлке общаюсь в палатке с аксакалом, он выводит меня и показывает на строения вдалеке – "вон твои источники!" Как мы их не увидели вчера с горы, непонятно. Но отсюда они, как на ладони, даже если бы я оглянулся, когда бежал сюда, сразу выйдя из тени горки, по которой проложена дорога, то непременно бы увидел.

Когда вернулся, Натали ещё даже не закончила паковать вещи. Быстро грузимся. Дорога приводит нас к участку с проволочной оградой, местами поваленной. Местечко, вообще, изрядно потрёпано туристами. Несколько горячих ключей образуют озерко с сероводородными илистыми бело-жёлтыми берегами. Ширина озера метров десять, потом оно сбегает вниз в речку.

Там местные купают чудных жеребцов. Температура воды в самом озере очень высокая, реально окунуть руку в воду можно только на середины ручья. Мы правда, сполоснули посуду и постирали брюки, но большего применения столь горячей воде, не найдёшь.

В часовенке рядом я обнаружил лишь дряхлого старичка. О том, чтоб найти там какой-либо общепит, пришлось забыть. Сбоку к озеру пристроен бетонный водосток. Передохнув, мы двинулись по нему, видимо на другом конце должно быть более цивилизованное применение такого количества воды.

Через сотню метров мы и правда, пришли к современному зданию. Хозяин, или точнее смотритель, показал нам своё хозяйство. Сервис делится на два направления: номера с ванной, их там штук восемь и два бассейна, каждый с раздевалкой человек на пятнадцать.

И то, и другое, стоит по шестьдесят юаней, с той лишь разницей, что номер на сутки, а бассейн пока не надоест, но без спального места. Оставаться ночевать мы точно не будем, и мы выбираем второе. Ночевать тут – только время терять, а я его не намерен тратить. Заваливаемся в раздевалку со всеми вещами. Натали там ещё что-то копается, говорит, что имеет смысл что-то постирать. Дармовая горячая вода!

Мне без разницы! Как змея вылезает из линяющей шкуры, вылезаю из своих шмоток, и заныриваю в, кажущийся кипятком, бассейн. Вода, кстати, ещё набирается, и можно лечь затылком на дно так, чтобы нос был над поверхностью. Полный расслабон… Тело чувствует всю нереальность происходящего, а мозг уже не различает где верх, где низ. Почти ошпаренная кожа, высушенная до этого высокогорным воздухом, словно отделяется от мяса. Даже пробивает озноб, и ты уже не понимаешь, жара или холод обжигает тебя. Вода дарит невесомость. Усталость последних дней наваливается всей своей силой. В ушах побулькало, и они наполнились водой, слышу только низкочастотный шум льющейся воды и отдалённые гулкие звуки, отвлекаться на которые нет сил.

Уровень воды чуть поднимается, но голова ещё всплывает, и я по-прежнему парю в невесомости, едва касаясь дна задом.

Вроде хлопнула дверь. Натали, что-то говорит. Начинаю говорить, и мой собственный голос гулом раздаётся в голове:

– Меня нет, я растворился! Когда сольёшь воду, собери остатки меня и отнеси пожалуйста на кору, будь другом.

Она смеётся, что-то кричит в ответ. Поняв, что я ничего не слышу, заходит в воду. Пара всплесков и она вдруг садится на меня. Пытаюсь подняться, но она удерживает, а я уже знаю, что силы ей не занимать. Она даёт мне ровно столько свободы, чтобы я поднял голову и смог слышать и видеть.

– Я говорю, стираться надо было в душевом отделении. Здесь вам не прачечная, свои труханы в бассейне не полоскать.

Она абсолютно обнажена и настроена явно воинственно.

***

Антуан де Сент-Экзюпери написал проникновенные строки о воде, которые могут как нельзя более точно выразить мои чувства сегодня.

«Вода! У тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя не опишешь, тобою наслаждаешься, не понимая, что ты такое. Ты не просто необходима для жизни, ты и есть жизнь. С тобой во всём существе разливается блаженство, которое не объяснить только нашими пятью чувствами. Ты возвращаешь нам силы и свойства, на которые мы поставили уже было крест. Твоим милосердием снова отворяются иссякшие родники сердца».

Любовь, настоящая и чистая, не имеет ни вкуса, ни запаха, как и вода. Ты не можешь точно сказать, что в ней тебя пленит. Красота, страсть, запах, но познав её, ты понимаешь, что именно она дарит тебе жизнь.