Степь 2. Расцвет. Часть первая

– Райс.

– Что? – отрывисто и зло тявкнула рыжая, лихорадочно разглядывая окно и исследуя подступы к нему.

– Только ты не вздумай там пёрышки чистить.

– Почему это? – недоумённо спросила ярица, оторвав наконец взгляд от вожделенной дырки в стене и ещё раз оглядев себя.

– Чем дольше в этом дерме прибываешь, тем быстрее к нему привыкнешь, – ответила из-за толстой стены Апити, похоже устраиваясь на боковую.

Райс кинула в угол пучок испачканной травы и замерла, прислушиваясь и осторожно выспрашивая собеседницу:

– А бежать отсюда никто не пробовал?

– А зачем? – раздался удивлённый голос Апити, – я же тебе говорила уже. Чтобы сюда попасть очередь стоит, да не каждую пускают. Кого пускают на круг, девы особенные, нечета остальным. Ты уж поверь. Да и сама подумай. Ну сбежишь ты, допустим. И куда подашься? К любимой маме под подол? И как там тебя встретят после твоего трусливого побега? Ну, прибить может быть и не прибьют, только кем ты после этого для всех станешь? Не знаю. Если бы я была твоей мамой, то прибила бы, чтоб не позорила. В леса побежишь на подножный корм? В пустующую избу еги-бабы долг её отрабатывать? Или, где на поселении пристроишься в постельных рабынях в качестве живой подстилки?

– Да всё, хватит. Разошлась, – недовольно оборвала её ярица, тоже заваливаясь на травяную подстилку, – я просто спросила, бывали ли случаи.

– Я на эти круги больше года умоляла Матёрых Терема.[37 - Культовый клан колдуний, прошедших специальный ритуал приобщения к природным стихиям и имеющих на своих телах ритуальные рисунки по специализации приобщения.] Не пускали ни в какую, хоть тресни. Одна постоянно трындела, мол мала ещё. Жирок нагуляй. Вторая «веселушка» вечно подкалывала, что-то вроде: «неча делать, круг топтать». Третья так вообще лишь отмахивалась и посылала меня по матери.

– Поняла. А что за Терем такой? Что за Матёрые?

– Так, Матёрых-то ты уже видела. Это те вековушки что волоком тебя сюда притащили, – ответила Апити и судя по интонации в голосе, похоже, уже решившая покемарить, переваривая обед, – а Терем – это Терем.[38 - Место силы божества Вала (Отца—Небо). Культовый центр клана Троицы.] Дом Отца-Неба, Вала Всевышнего. Здесь все «особые» проходят испытания и обучение. Это место силы.

– Так мы что в Тереме Вала Вседержителя?[39 - Вал – изначально основное олицетворение Отца Неба. В отношении человека биполярен. Основная задача – климатический общеприродный баланс определённой территории. Главная функция взаимодействия с человеком – тренинг систем жизнеобеспечения путём принудительного разбалансирования первой второй и третьей систем (удушье жажда голод). Полового различия при воздействии не осуществлял. Единственный представитель потустороннего пантеона, имеющий имя собственное. Вал являлся центральной фигурой нежитийного пантеона. Все остальные земные, водные и воздушные в той или иной степени ему подчинялись. Культ сформировался в период последнего оледенения, когда погодные и климатические условия играли решающую роль в жизни человека. Изначально культ Троицы формировался на основе некого «единобожия». Это «нечто» имел единое обобщение, соответствующее сегодняшнему понятию «природа». На каком-то этапе появилось ответвление в верованиях, заключающееся в том, что это «нечто» обрело три головы, олицетворяющие воздух землю и воду. «Нечто» трёхголовое в ходе эволюционного развития дало следующее ответвление – головы разделились и стали тремя независимыми «общностями» сохраняя при этом триединство. Эти две концепции некоторое время существовали параллельно. В конечном итоге победу одержал симбиоз: разделённое триединство: Отец Небо Мать Сыра Земля и Святая Вода, но при этом образ Отца Неба остался трёхголовым. Вал считался самой важной общностью т.к. он «порождал» погоду, а от этого напрямую зависела жизнь человеческого сообщества. Валовых мест существовало множество, и они «жили» в выделяющихся особенностях окружающего ландшафта. В первую очередь ледяные валы ледника земляные валы холмы горы. В дальнейшем Вал обзавёлся другими ландшафтными особенностями: обособленные лески рощи даже отдельно стоящие деревья и т.д. В дальнейшем культ Вала широко расселся по земле в первую очередь на юг (Ближний Восток юг Европы) всюду до куда дотягивалась степная орда, где звучал в разных транскрипциях (Вал Бал Бел Ваал и т.д.). В родных землях он нам известен как Велес Волос и т.д. В конечном итоге при конвертации культа Троицы к Православию принял облик Спаса Вседержителя.] – озадаченно поинтересовалась Райс, усаживаясь спиной к той стене, откуда слышался голос новой подруги.

– Ну, не совсем прямо в нём, но рядышком. Коли до окна дотянешься, сможешь разглядеть. Правда не весь. Отсюда только край видно.

Райс опять взглянула с вожделением на окно и принялась прикидывать, как туда можно вскарабкаться. Апити тем временем замолчала и рыжая, испугавшись что та уснёт и ничего больше не расскажет, спросила первое что в голову пришло:

– Как думаешь, что будет после этой вонючей ямы?

– А с чего ты решила, что у нас с тобой будут одинаковые круги?

– А ты думаешь будут разные?

– Я ведьма. У нас свои испытания. А ты – не пришей кобыле хвост. Даже не знаю через что тебя будут ломать. Хотя если честно, и для себя не знаю, что дальше будет, – горестно призналась «всезнайка», – меня вреде как река должна ожидать. Но это чисто наше, ведунье и тебя вряд ли коснётся.

Райс почесала ногу и как результат запачкала пальцы, вновь хватая пучок травы и с остервенением принимаясь оттирать дерьмо, матерно ругаясь про себя, но вслух задавая вопрос стараясь быть как можно спокойнее:

– Слышь подруга по сидению, а пояс этот снять с себя возможно хоть на отдыхе?

– Нет, – ответил из-за стены насмешливый голос, – верёвку тоже грызть не советую. Без зубов останешься. Наговор наложен и на то и другое. Колдовство крепкое. Крепче железа. Да и вообще не о том думаешь. Ты собираешься проходить свой второй круг или решила червей пожалеть и себя им скормить?

– Какой второй? – встрепенулась Райс и тут же поняла, что она полная дура, ведь первый круг она прошла в запечатанной бане, и тут же поправилась, – да собираюсь, собираюсь. Куда мне теперь деться?

– А раз «собираюсь», то реши с чем ты борешься. Вместо того чтобы драться с собой, ты воюешь с мерзостью что вокруг тебя. Ты дура Райс хоть и царская. Ты эту мерзость-то прими как родное. Пусти в себя. Да отрави ею брезгливого червя к едреней матери. По-другому у тебя не получится. А ты стараешься от говна отделаться и этого червя обезопасить всеми силами. Эдак долго будешь тут плавать.

Райс задумалась, и ей показалось будто поняла смысл круга. Но тут же с подозрением подумала о соседке, уж больно она умная какая-то. Прям не девка, а целая вековуха.

– Слышь подруга, а ты откуда взялась такая умная? Откуда про всё знаешь?

– Ну, я ещё многого чего не знаю, да и не такая я умная как хотелось бы. А вообще хорошая наставница была.

– Так меня тоже не бездари учили. И наставницы, мама говорила, лучшие. А толку-то?

– Райс, – вдруг весело позвала Апити, – а тебя как царскую дщерь пороли по твоей высокородной заднице?

– Ты чё с ума сбрендила? Кто б попробовал, и дня бы не прожил без оторванной башки.

Соседка за стеной заливисто рассмеялась.

– Вот поэтому ты и выросла дурой.

– Но ты, – рявкнула в негодовании Райс, дёрнувшись, но тут же поняв, что обидчицу не достать, лишь со злостью сжала в руке пучок травы.

– Да ты не обижайся Райс, – вновь донеслось от обидчицы, – просто многие знания необходимо вколачивать через задницу. Их по-другому выучить не получается. Вот меня пороли через день да каждый день. Иной раз седмицу присесть не могла. Стоймя стояла как кол, воткнутый в землю. А наставница только подтрунивала, мол «ни-чё-ни-чё» в стоймя больше знаний влезет. Поэтому не хотела да умнела.

К ужину мучениц опять окунули в выгребную яму, и Райс с удивлением отметила, что морально была готова к этому и восприняла мерзость не как наказание, а как лихой бой или нешуточную игру, ополчив себя на то, что обязательно должна победить, и съесть то, что ей перепадёт. Вот назло, но съест…

Через четыре дня белобрысую выпустили и Райс осталась одна-одинёшенька. Ночью перед сном с удивлением отметила, что несмотря на то что новая подруга по всем статьям превосходит её, у царской дочери впервые не возникло желания убить соперницу, утопить или вообще как-нибудь избавиться от выскочки. Она тянулась к ней как к солнечному свету и оставшись одна затосковала даже, будто отняли что-то очень нужное.

Ярица начала много думать о делах, творящихся вокруг, притом размышлять деятельно, а не просто мечтать. Даже ежедневные купания в дерме с опарышами стали проходить обыденно, легко и незаметно, как бы само собой разумеющееся.

Дева не всегда отдавала себе отчёт в череде повторяющихся событий, но спустя ещё три дня её в очередной раз вытащили наверх и пред ней распахнулась массивная дверь, а пояс сам собой отвалился, разделившись пополам. Испытание круга она прошла, даже как-то легко как ей показалось…

Глава шестая. Сколько б «хотелка» не хотела, «нехотелка» не хочет столько же. И если «вдольное» ещё пищит да лезет, то «поперечным» сто пудов подавишься.

Какое-то время яриц не трогали, расселив в огромном деревянном Тереме в центральной, самой элитной части. По крайней мере так уверяла «всезнайка» Апити. Строение Терема оказалось очень странным если не сказать большего. Целый город посреди леса, да не просто так, а будто рос как живой из собранных причудливым образом в один замысловатый «муравейник» больших и малых построек из дерева, разукрашенных витиеватой резьбой с узорами.

Определили дев в соседние светёлки, но они почти всё время шастали вместе. Даже ночи коротали под одной шкурой, занимая то одну, то другую спаленку, таская с собой лишь подушки.

Как абсолютно разные создания, из далёких друг от друга слоёв социума, с непохожим жизненным опытом так долго и неприхотливо умудрялись безостановочно трещать? О чём можно было говорить днями и ночами напролёт без умолку?!

Подружившись ни разлей вода, разболтав все свои сокровенные секреты, излазив от безделья Терем сверху донизу с одного края до другого и его окрестности в поисках чего-нибудь интересного, подруги каждый день умудрялись находить всё новые приключения и занятия. Пока в один из осенних пасмурных дней с утра, чуть ли не с рассветом, в светёлку к Апити, где ночевали на одном лежаке обе проныры, не заявились сразу три хозяйки-вековухи.

Матёрые Терема разбудив заспавшихся кутырок, как всегда проболтавших безостановочно всю ночь, объявили расталкивая девок, мол хватит дрыхнуть бес толку пора и делом заняться и разогнали по своим светёлкам толком ничего не объяснив.

В спальню к Райс внесли дубовый стол, короткую скамью с проделанной дырой посредине и под эту скамью водрузили помойную лохань. Рыжая, восседающая на своём лежаке и с любопытством следящая за приготовлениями сразу поняла, что ей придётся долго ту скамью задом давить, раз нужду надлежит прямо там справлять.

Догадка деве не понравилось. Что-то было в этом неестественное. Только сначала она не понимала какого лешего за тем столом корпеть столько времени и что такого важного надлежит делать, если даже отойти по нужде будет нельзя.

В светёлку шаркая вошла Матерая, которую все уважительно кликали – Мать Медведица. Когда после «говённого» купания Райс знакомилась с этой «грозной» вековухой, то смех еле сдержала, то и дело хмыкая от гротескного несоответствия прозвища и внешности.

Матёрая Терема ростом от вершка корешок, да и всем телом какая-то мелкая и щуплая. С несуразно длинными тощими ручонками и крайне скудными седыми волосёнками. Глядя на неё убогую и нескладную, казалось, что в вековухе не хватает всего и сразу, везде и всюду. Но цветные колдовские узоры иссушенных рук, невольно заставляли уважать и побаиваться эту мелкую недоросль.

Матёрая вполне обыденно объяснила, что девке надлежит каждое утро, когда она будет входить в светёлку и будить, устраивать задницу на эту скамью и сидеть до вечера не вставая, пока она не придёт и не разрешит лечь спать.

В таком непонятном для Райс режиме «рабочего» дня требовалось продержаться всего, как сказала вековуха, каких-нибудь девять дней. А если непоседливая девка оторвёт от скамьи свою задницу, то со следующего дня срок сидения для неё начнутся заново, не зависимо оттого сколько она до этого уже отмучилась и вытерпела.