По вашим стопам, Великие

Настя и Амадей прибежали на шум. Рэй, с ног до головы покрытый кровью, сидел на полу подле тела девушки. Молча. С разбитой душой. Как товарищи ни пытались, не смогли заставить его сказать и слова – лишь немые слезы были ответом.

Однако учиненный шум, а также то, что половина светлицы оказалась залита кровью, скоро привели к тому, что другие посетители корчмы узнали о случившемся. Мельтешащим калейдоскопом фигур комната наполнилась работниками корчмы и городской стражей. Вскоре явился и городской губа – местный дознаватель. Несколько зевак опасливо заглядывали через порог, обеспокоенно покачивая головами.

После безуспешных попыток получить пояснения от единственного свидетеля, который по какой-то причине весь был покрыт кровью, к губе подошел Амадей, «объяснив» ситуацию.

Неизвестно, сколько раз он использовал талант в ходе дачи пояснений, однако в свидетельском листе отразилось следующее: «Неустановленная личность проникла в светлицу корчмы “На рогахъ”, имея намерение на татьбу по временному жилищу путешественников из Северо-Восточного края. Мелисса, холопка из деревни Воложба и за?купная служанка купцеродного Амадея Желтого Вьюрка, не пожалев живота, вознамерилась остановить грабителя, однако тот, применив железное оружие, нанес первой рану в область сердца, за чем скрылся через окно, похитив сумму в серебре. Единственный свидетель, Рэй Остролист, близкий друг сударя Амадея, питал глубокие чувства к погибшей и из-за преставления оной временно ослаб рассудком».

Происхождение Мелиссы Амадей понизил, поскольку гибели за?купной крестьянки явно будет уделено меньше внимания, чем смертоубийству лица купеческого сословия, к которому, как выяснилось, и правда принадлежала подруга.

– Спасибо за вашу работу! – поклонился Амадей, после того как подписал лист со своими показаниями. Отвернувшись, он потер напряженный глаз.

Следом явились угрюмые носильщики, которые забрали тело, и монах, объявивший сухие соболезнования и действующие расценки. Амадей без возражений оплатил погребальный сбор в размере тридцати алтынов, что обеспечивало отпевание, омовение, погребение на святой земле и еще девять заупокойных молитв в течение сорока дней.

– Все ушли, – констатировал Амадей, закрыв дверь.

Настя сидела на кровати подле стрелка.

Рэй впервые за всё время обратился к товарищу:

– Амадей. Сними приказ, который ты наложил на меня.

– Какой еще приказ? – возмутилась Настя. – Амадей, ты использовал на Рэе талант?

– Я-то что? Он сам просил. Рэйчи, уверен? Что произошло? Нам-то можешь рассказать.

Стрелок сосредоточенно глядел перед собой, положив голову на сжатые в крепкий замок ладони. Взгляд его к этой минуте стал тверд и безжалостен.

– Сольвейг, – ответил он.

Двое переглянулись не понимая.

– Мелисса сказала, что это сделала Сольвейг, – пояснил Рэй.

Амадей подсел на кровать с другой стороны.

– Но ведь… это невозможно.

– Я сам видел. Точнее… не знаю, видел лишь силуэт, но уж слишком похож. Да и где ж она тогда?

– Рэй, я не верю. Мелисса была единственной из нас, с кем Соль более-менее сдружилась.

Тут-то стрелок рассказал всё в подробностях о своих отношениях с духом северной лисы. Как заключил договор с чертихой, что явилась ему во сне, как не успел закончить чтение третьего стиха, что стало причиной бессознательного побега лисьего духа из лап ведьмы прямиком в сердце героя. Как ведьма начала преследовать Рэя в кошмарах, когда он отказался выдать лису. Как сама Сольвейг повелела исполнить требование Яги.

– Яги?! – воскликнул враз побледневший Амадей. – Да ты знаешь, что это за чудище?!

– Начинаю понимать…

– Ничего ты не понимаешь! – выкрикнул он, а стрелок впервые увидел, чтоб Амадей вот так потерял выдержку: он часто-часто задышал, глаза округлились от страха – Ты, наверное, думаешь, что это глупая старушка из сказок?

– Ну Яга, ну колдунья. И что?

– Да если бы просто так. Яга – чудовище из чудовищ! Древнейшее создание, если верить сказаниям. И это не абы какая старуха, а супруга лично Велеса! Скотьего бога, великого оборотня и колдуна. Да Яге впору встать в ряд с обитателями Правой Башни! И ты месяц отбивался от ее атак, каждую ночь? Как ты рассудок-то сохранил?!

– К кошмарам уже начал привыкать. Ты сказал, Велес покровительствует скоту? Причем это здесь?

– Вообще-то, он покровительствует всем животным: и домашним, и диким. В поверьях Яга, как его супруга, тоже часто связывается со скотоводством. Известными животными в хозяйстве Яги являются кони с огненными хвостами и железные быки.

– Быков не видел. Хвост у коня обычный.

Амадей от этих слов сполз с низкой кровати, сел на пол, открыл рот для вопроса, да так и остался сидеть. Стрелок продолжил:

– В общем, Яга узнала, что Тихомир, какими бы мотивами он ни руководствовался, разбил фиал с кровью Мелиссы, что и лишило последнюю эффекта Мертвой Воды, артефакта, украденного ею у церкви на пару с девушкой из нашего мира. Яга об этом даже предупреждала, да вот я опять не внял ее словам.

Настя, нервно сжимала руки в замке.

– Мелисса пыталась и со мной поговорить. Для нее это, похоже, было очень важно, но я сказала, что мы всё обсудим, когда вы вернетесь… что мы от нее не отвернемся. Я ушла, оставив ее с Сольвейг наедине.

– А ведь в дневнике Эльмиры был похожий сюжет, – припомнил Амадей. – Великие Герои потеряли товарища из человеческого рода, который поверил в геройский долг, отдался ему без остатка, но кончил бесславно из-за действий Горицвета. Прежнего хозяина Сольвейг, как я понимаю. Неужели это всё правда? Всё это время у нее был скрытый мотив?

– Очевидно! – решительно произнесла Настя. – Ее якобы случайная встреча с Рэем, ее бесконечные секреты, вспомните хоть отчаянную попытку выкрасть дневник Елены.

– И главное, – добавил Амадей, – задокументированные в дневниках убийства Велимира и Александра, доподлинно свершенные этой же парочкой.

Рэй выдохнул, неспособный уложить в голове эти отвратительные, нестройные факты.

А беспокойный вечер и не думал заканчиваться. Дверь светлицы отворилась, и на пороге возникла во плоти Сольвейг.

***

– И что у вас опять за шум? – недовольно осведомилась рыжеволосая. – В корчме народу тьма, все сидят смурные, шепчутся…

Пульсирующий алый мрак застлал сознание стрелка. Тёмный силуэт Сольвейг в дверях точь-в-точь совпал с тем, который он видел час назад в этой светлице. Гнев и боль захватили разум. Отдаваясь чувствам, он схватил с кровати пояс с ножнами, выдернул меч, стремительно шагнув к духу северных степей!

– Зачем?! – выкрикнул он, схватив ее за хламиду. – Зачем ты это сделала?!

– Да о чём ты? – оробев, спросила та.

– Хватит! – взревел он, и рывком повалил ее на половицы. – Хватит врать!

Кулак неимоверной, нечеловеческой силой сжимал эфес меча. И все, кроме самого стрелка, заметили, как по клинку скользнули нити золотого свечения! Точно такие, что вились на оружии Ярослава в сражении с фамирами.

Сольвейг испуганно глядела на спутника снизу. Выкрикнула, что не понимает, о чём речь. Стрелок направил золотящийся меч на Сольвейг.

– Как ты могла? Почему? – вопросил он, чувствуя, как сердце истлевает от печали. Понимая, что никакой ответ не обратит свершенного. И сказал: – Пусть ты ненавидишь героев, пусть я тебе – лишь сосуд и расходный материал. Но Мелисса верила тебе. Она верила в тебя! – кулак ударил по стене так, что дрогнула вся светелка.

– Рэй, я же…

– Продолжаешь дело бывшего хозяина? Или просто не терпелось, чтобы я отдал тебя Яге?