Введение в прикладную культурно-историческую психологию

А дело, с которым к вам придут люди, никогда не относится к тому, что изучают в своих лабораториях и аудиториях академические психологи. Оно всегда душевное. И очень, очень субъективное.

На этом рубеже, где легла наука о душе, придется сделать выбор. Без него все дальнейшее чтение бесполезно и только перегрузит вашу память.

Глава 1

Субъективность психологов

Я уже попытался показать, что субъективность чрезвычайно важна для нашего академического психолога. Это понятие скрывает в себе угрозу для психолога и указывает на какой-то нравственный принцип, который каждый член сообщества обязан знать и соблюдать. Но при этом психологи о субъективности почти не пишут, и далеко не все психологические словари упоминают ее. В том числе и иностранные.

Статьи «субъективность» нет, к примеру, в словаре Зинченко и Мещерякова, считающем себя главным психологическим словарем России. А большинство тех, кто имеет такую статью, не идут дальше толковых словарей. Кстати, толковые наши словари тоже не все знают это слово сейчас, хотя его знал еще Даль. Но неважно. Чтобы дать представление о том, как же в среднем видят субъективность психологические словари, приведу ее определение из Толкового словаря Ушакова 1940 года издания. Он определяет субъективность через «субъективный»:

«Субъективный. Свойственный, присущий только данному лицу, субъекту // Лишенный объективности, пристрастный, предвзятый».

Как видите, под этим именем скрываются два весьма различных понятия. Одно – философское – субъект как лицо, человек или тот самый деятель, к которому и относится субъективная или нравственная деятельность. Второе – нравственное, потому что субъективный значит пристрастный, предвзятый, что равносильно отсутствию объективности. Хотя, объективность эта – еще та штучка, потому что объект означает всего лишь предмет…Как предметность стала синонимом непредвзятости?

У этого явно есть своя история, скрытая в принципе, который исповедуют психологи. Принцип этот прямо не называется, поэтому его придется вытаскивать у психологов методом перекрестного допроса словарей. Все они, так или иначе опираясь на приведенное выше языковедческое определение, проговариваются или умалчивают о чем-то, что знают о субъективности сверх известного языковедам. Вот к этим дополнительным слоям в их определениях я и хочу приглядеться.

Просто чтобы подкрепить доверие к собственным словам, приведу, так сказать, классические определения субъективности психологами сначала из словаря Копорулиной и др.2003 года:

«Субъективность (Subjectivity) – 1.исходное положение о том, что каждый человек живет в максимально личном, субъективном мире переживаний, и этот мир оказывает главное влияние на его поведение; 2) отношение к чему-либо, определяемое личными взглядами, интересами или вкусами субъекта, отсутствие объективности».

С точки зрения русского языка слегка бредовое определение, зато с точки зрения научной психологии всё верно. Единственное, ради чего его стоило привести, это ради того, что написано латиницей, да не на латыни. Как видите, к 2003 году психологи сменили ориентацию, и предпочитают быть не Третьим Римом, а провинцией Империи…

Затем из словаря Немова:

«Субъективный – термин, используемый в следующих двух основных значениях: 1. Присущий или относящийся к человеку как субъекту. 2. Пристрастный, необъективный, сугубо личный».

Как латинское слово, обозначающее «лежащий, находящийся под чем-либо, подчиненный, покоренный, подвластный», стало обозначать человека? Через языковедческое понятие «подлежащего»? Очень странно…И как подлежащий или покоренный стал пристрастным? Полное ощущение, что либо на действительное значение слова никто не обращал внимания, либо никто не обращал внимания на то, как сделали такое с этим словом…

Кстати, американцы обошлись с субъектом еще круче. Артур Ребер не считает, что это даже человек:

«Субъект. Организм (человеческий или другой), который является участником (добровольным или нет) эксперимента…»

Вот это крутая настоящая психология! Есть чему поучиться нашим провинциалам! Смеяться или плакать после такого?..

История этого понятия еще звучит в словарях, выпущенных старым, советским поколением русских психологов. В 2005 году словарь «Общая психология» устами Брушлинского дает, на первый взгляд, проходное, ничем не примечательное определеньице из тех, что никто не читает. Но если вглядеться, оно, с одной стороны, всё соткано из образов, присущих еще предыдущей эпохе, а с другой, очень философично. И то и другое – указатели направления, в котором уходят корешки.

«Субъективное – 1) принадлежащее человеку как субъекту. В этом исходном смысле у людей все психическое объективно существует только как субъективное, то есть как качество индивида. Нет ничьих ощущений, чувств и т. д. Субъективной является всякая психическая, всякая познавательная деятельность – в т. ч.и та, в ходе которой человек раскрывает объективную реальность и которая выражается в объективной истине;

2) неадекватное, одностороннее и т. д.(отсюда субъективизм, субъективистское и т. д.). Психология изучает объективные закономерности субъективного в обоих этих смыслах. Субъективизм (в строгом смысле этого слова) порождается – сознательно или бессознательно – только субъектом, но и только им он может и должен быть преодолен».

Любопытно…Что-то вроде: человечность порождается только человеком, и как ее преодолеть, проклятую?! Иными словами, если субъективизм – это некое качество субъекта, с какого дуба свалилась на нас задача его преодоления? Но ведь мы, даже ничего не понимая, уже чуем: субъективизм – это как-то плохо, и стоило бы его, если не преодолеть, то уж отречься точно…

Откуда это?

Словарь «Психология», выпущенный Петровским совместно с Ярошевским в конце советской эпохи дает больше подсказок. Он не имеет статьи «субъективность», но зато в нем есть многозначительная статья «субъект». Многозначительная она потому, что в нее вложено то, что обычно словарями относится к субъективности, а то и к субъективизму.

«Субъект (от лат. Subjectum – подлежащее) – индивид или группа как источник познания и преобразования действительности; носитель активности.

Идеализм во всех его проявлениях усматривает источник активности субъекта в нем самом. Диалектический материализм как философская основа научной психологии рассматривает субъект как продукт исторического развития и связывает его активность с особенностями деятельности людей».

В этом определении так много странностей, вроде этой мутной активности, что остается только воспользоваться предложенной дорожкой в основу научной психологии – марксизм. Марксизм – это уже почти философия, по крайней мере, именно своим отношением к субъективности он пытался заявить о том, что хочет быть с одними философами против других.

Глава 2

Субъективность марксистов

Марксизм явление, конечно, двойное. В нем есть та часть, которая верно описала мир и потому должна быть сохранена и востребована. Но есть и то, что от Сатаны, условно говоря. В основном я буду говорить именно об этой части, и чтобы выделить ее, дам имя – Вульгарный марксизм.

Как пример, можно привести «Философские тетради» Ленина, написанные им после четверти века революционной деятельности. До этого он не очень стремился получать образование, был, так сказать, профессиональным недоучкой, но перед первой мировой войной занялся наконец философским самообразованием, читал и конспектировал Гегеля, Лейбница, Фейербаха, даже Аристотеля…

Итогом оказалось удивительное открытие, которое в советское время замалчивалось: идеализм не ошибка, а неправомерное, одностороннее преувеличение действительной характеристики, крупицы знания, а «умный идеализм» ближе к «умному материализму», чем «глупый материализм»…

А что бы Ильич еще мог сказать, не отымись у него язык к концу жизни, когда он пересматривал всю свою жизнь!

Но не сказал, и не только потому, что таковы были требования партийной дисциплины, которая, кстати сказать, является всего лишь нравственностью определенного сообщества и определяет его нравственное поведение. Но и потому не сказал, что избранная им нравственность требовала проявлять активность, а не думать!

В словарных определениях субъективности уже звучало это словечко, которое я называл мутным – активность. Вот ее надо обязательно учитывать при попытке понять, что же такое субъективность. В каком-то смысле они противоположности, хотя это никак не вытекает из прямых значений этих слов. Но тут за два века существования марксизма был наверчен такой клубок путаницы и искажений, что все вывернулось в свои противоположности многократно. Сам Властитель лжи позавидовал бы!

Но началось все не с Маркса, самые сливки умудрился слизнуть Гегель! Именно он первым укрутил субъект в нечто, чем может всему миру показать, кто всех умнее. Даже Ильич в тех же философских тетрадях писал, что «невозможно полностью понять “Капитал” Маркса и особенно его первую главу, не изучив и не поняв всей гегелевской “Логики”. Следовательно, полвека спустя никто из марксистов не понял Маркса».

Это он писал около 1915 года, то есть как раз накануне революции, которую делали как раз на основе непонятого марксизма…

Думаю, как не понять всего марксизма без гегелевской «Логики», так и не понять марксистского отношения к субъективности, без гегелевской «Феноменологии духа», потому что это основная работа, в которой Георг Вильгельм Фридрих Гегель говорит о субъекте. Впервые издана в 1807 году.

Густав Шпет, переводя ее, писал о языке Гегеля:

«Перевод – не комментарий; и трудности, которые пришлось преодолеть переводчику, – особого рода. Прежде всего самый язык Гегеля, даже в устной речи шокировавший Шиллера и Гете. Но, несмотря на своеобразную лексику, небрежную конструкцию, стилистически причудливые обороты и сбивающие с толку повторения местоимений, – это язык заметно яркого стиля…» (Шпет, От переводчика, с.5).

Заметно яркий стиль – это очень важно для философа, как заметно яркая прическа и одежда для обитателя эстрады. Это – униформа, профессиональная одежда, по которой встречают. Гегеля узнают как философа по первой странице любой его книге – мудрено! Значит, любитель мудрости писал…

И вот на этой почти недоступной пониманию основе Маркс построил свою революционную теорию! А потом марксисты так же здорово понимали Маркса! И это им, однако, не мешало проявлять революционную активность. Думаю, даже больше того: верую, ибо абсурдно, – очень выгодно, потому что позволяет делать то, что хочется тебе, но от имени бога или учителя.

Как бы там ни было, не поняв Гегеля, не понять марксизм. Поэтому я хочу посмотреть, как Гегель определяет субъект. Он делает это несколько раз на протяжении «Феноменологии духа», но если не считать за определения всяческие литературные выкрутасы, мысль его сводится к одному: субъект – это субстанция. А субстанция?..это и есть субъект…

Чтобы не быть голословным, приведу выдержку из самого Гегеля. Первый раз он касается субъекта и субстанции еще в Предисловии:

«[II.Развитие сознания до уровня науки. – 1.Понятие абсолютного как субъекта].– На мой взгляд, который должен быть оправдан только изложением самой системы, все дело в том, чтобы понять и выразить истинное не как субстанцию только, но равным образом и как субъект…

Живая субстанция, далее, есть бытие, которое поистине есть субъект или, что то же самое, которое поистине есть действительное бытие лишь постольку, поскольку она есть движение самоутверждения, или поскольку она есть опосредование становления для себя иною. Субстанция как субъект здесь чистая простая негативность, и именно поэтому она есть раздвоение простого, или противополагающее удвоение, которое опять-таки есть негация этого равнодушного различия и его противоположности…» (Гегель, с.15).

Простите, я не любитель сложной поэзии, остальное можете почитать сами. Могу лишь добавить к прочитанному, что гений, который сможет понять всю «Логику» Гегеля и сумеет приложить ее к «Феноменологии духа», поймет, что все это вовсе не так уж глупо и может иметь место… Гениев таких бывает, судя по Марксу и Ленину, – один на эпоху, остальным же придется удовольствоваться ролью либо последователя, либо противника. Но понять, что такое для Гегеля субъект или субстанция из этого отрывка, как вы понимаете, нельзя, а он использует здесь эти слова впервые! Очевидно, дав исходные определения где-то раньше. Мы же должны сами позаботиться о том, чтобы понять великого…

Естественно, что революционные пропагандисты, неся это в пролетарские массы, не могли рассчитывать, что пробудят в этих массах понимание, поскольку сами тоже ничего не понимали. Но нести они продолжали. Значит, что-то было и в гегелевской зауми, и в необразованности Энгельса, и в путанице Маркса…Что? Нечто, что пугало и зачаровывало. Нечто, что пленяло души и увлекало их на поиски мечты и нового мира, мира, безусловно, духовного, где душам будет жить легче, как в раю…

Кстати, Маркс в «Тезисах о Фейербахе» тоже поминает субъект, возможно, именно в гегелевском смысле и весьма неожиданно:

«1. Главный недостаток всего предшествующего материализма – включая и фейербаховский – заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой».