Куда сбегают города

А потом придет осень, моментально меняя цвета. Я бросаю окурок вниз и смотрю на полянку, что простирается под моими окнами. Тут сплошь заросли кустов и людей, как и всегда, нет. Даже в детстве, кидая пакет с водой, я очень расстраивался, что под моими окнами никто не ходит. У Женьки оживленный тротуар и сбрасывать всякую пакость было весело. У меня не так. У меня можно любоваться красивым небом, в каком виде бы оно ни предстало.

Звонок в домофон застал меня, когда я с трудом выбирался с балкона. Изрядно окосев от первой за день сигареты. Я лениво подошел и взял трубку. На часах было двенадцать.

– Да?

– Доставка.

– Ага… восьмой этаж.

Никто ничего больше не ответил. В трубке хрипели помехи и слышно было, как хлопают двери. Лифт загудел, передавая вибрации через бетон, и выиграл мне минуту, чтобы я оделся.

Минута – это мягко сказано. Ребята тащили коробки с деревом довольно долго, задерживая лифт на приличное время. Начали слышаться ругательства и шаги, что семенили по ступеням.

«Да ну и плевать», – думал я о тех нетерпеливых, что сыпали проклятья. Подумаешь, пройтись пешком. Не вверх же. С другой стороны, у тех, кто поднимался вверх, не было сил ругаться. Они пытались отдышаться, радуясь, что добрались.

Два здоровых мужика быстро занесли в квартиру восемь увесистых коробок и протянули мне бумагу.

– Распишитесь. Вот тут, – здоровяк ткнул пальцем в лист. – И тут.

– Без проблем, – ответил я и поставил две синие закорючки в накладной.

Ребята аккуратно свернули листок и удалились, считая ногами ступени до лифта.

– Спасибо! – крикнул я, но ответа не последовало. Они то ли не услышали, то ли им было без разницы.

Я оглядел коробки и начал волочить их на кухню.

«Это меня жизнь так наказывает. За то, что я сделал позавчера со спортсменом», – гудело в голове. Так вот опять же: «Не я же спортсмена-то бил. Так, пошутил. Кто ж знал-то, что он вспыльчивый такой. И вообще, он первый начал!»

Пока я оправдывался – коробки нехотя и лениво перемещались на выделенное им место. Я даже забыл умыться и почистить зубы, так увлекся, что мало того – перетащил все, так еще и распаковал.

В доме никогда не было мужчины. Не было ни отца, ни отчимов, как у многих. Я взял отвертку и шестигранник и принялся читать инструкции. Все просто и предельно понятно. Откладывая одни элементы кухни в сторону, я принялся собирать другие. Время шло, и это маленькое дело захватило меня целиком. Я никогда не думал о том, что не должен таким заниматься. Позиция нахлебника в доме хоть и была мне ближе, но не до такой же степени. Мать всегда говорила: «Саш, будь ты, блядь, мужиком», и я пытался им быть.

Она хорошая. Мать моя. Она одна меня вырастила. Не искала всяких уродов, чтобы облегчить свою ношу. Растила, работала, воспитывала. Я очень благодарен ей, и пусть порой она бывает невыносима, но все же – благодарен. Я собрал один шкаф и придвинул его к стене. Пора собирать второй.

Я вот собираю это все, и гордость берет. Я в своей жизни хотя бы уже ящик собрать смог. Кто-то и таким не наделен. Мать придет и увидит, что все готово. И скажет «Спасибо». Скажет, потому что опять придет уставшая от своей сестры, которая ни детей воспитать не может, ни ремонт в доме сделать. Во всем ей нужна помощь. А я? А мать? А мы всегда как-то сами… Как-то справлялись.

Мне это от нее досталось. Эта самодостаточность.

Вот так всегда. Я сегодня расскажу Женьке, что собрал целую кухню, а он завоет: «А че меня не позвал?». Ну не позвал и не позвал. А зачем? Я тут и один хорошо справляюсь. А с Женькой вышло бы дольше. Если бы вообще вышло. Он бы по-любому вскочил посреди дня и умчался бы в магазин за пивом или еще какой гадостью. Ни поработать, ни побухать толком.

Завибрировал телефон, и я моментально подхватил его. Мать звонит.

– Да? – приложил я это старье к уху.

– А ты че не в школе? – ошарашенно спросила меня мама.

– Кухню собираю.

– Уже?

– Ага…

– Ну ладно, давай, не буду мешать!

Я хлопнул крышкой телефона и в очередной раз удивился. Если бы не кухня, то мне бы опять устроили лекцию. А так… Странно она отреагировала, конечно, ну да и ладно.

К школе у нее хоть и серьезное отношение, но долгие годы упорных попыток привить мне такое же отношение не увенчались успехом. Когда я был в восьмом классе, она вдруг осознала, что если я не хочу, то и впихнуть в меня знания не выйдет. И с тех пор я учился сам. Да и она уже не могла мне помочь. Программа становилась сложнее, и решать квадратные уравнения и дифференциалы ей давалось еще с большим трудом, чем мне.

Телефон вновь зазвонил.

«Забыла что-то?» – подумал я и не глядя взял трубку.

– Ты че вчера не пришел, а? – раздался знакомый голос. – Сука ты эдакая!

– Романова, ты? Ты где мой номер взяла?

– Твой рыжий опездал дал. Поймала его, пока терся в курилке. Ты в курсе, что тебя ищут?

Нет, ну так-то логично. Мы обидели пацана. Теперь и он хочет обидеть нас. Ну тут уж скорее – меня. Я не смог быстро придумать какую-то язвительную шутку и просто захлопнул свой телефон.

К тому моменту, как она позвонила вновь, я уже вовсю дырявил перфоратором стены, чтобы повесить антресоль.

Кухню я собрал в этот же день.

Вышло криво.

Глава 5

Аксаков и вальс

Парты были отодвинуты к самым стенам и сложены штабелями в два ряда. Места в классе оказалось очень много. Я всегда старался участвовать в жизни окружающих меня людей. Даже сейчас я пришел, зная, что на меня повесят подготовку к последнему звонку.

– Танец, да? – пытался переварить услышанное. – Ты же знаешь, что я не танцую.

– Саш, ты тоже меня пойми. Все парни разбрелись, – мялась Юля, староста класса. Невысокая, худая, совсем непримечательная девушка. Я часто смотрел на нее, и мне становилось ее жаль. Казалось, будто она прикладывает все свои силы, чтобы оставаться на учебном плаву. Я не прикладывал, но и тонуть особо не приходилось.

– Сколько нас будет? Парней, я имею в виду.

– Пока что три. Ты, Саша Тропиков и Ваня.

– Так ты меня уже записала, да?

– Прости…

– Ладно. Я попробую что-нибудь придумать. Еще двоих хватит?

– Думаю – да.