Сияние Орна

– Хорошо, что нас кормят натуральным тростником, а то я не смог бы постоянно есть мясо ящеров. Кстати, здесь можно будет варить мясо, – заметил Игумнов. – Можно ставить миску рядом с ямой, наполненной горячей лавой.

– Здесь у них не столовая, а родильное отделение. Так что о варёном и жареном мясе забудь, – сказал Курьянов.

– Я смотрю, женщин у туземцев нет. Тогда как же они производят потомство? Откуда берутся яйца? – удивлялся Никодим

– Почему же нет женщин? Есть! – сказал Курьянов – Только, возможно, это одна-единственная самка во всей этой огромной пирамиде. Если провести аналогию с муравьями, то здесь должна обитать одна самка. У муравьёв она называется маткой или муравьиной царицей.

– И где же она? – спросил Никодим.

– Помните, как кто-то ворочался на постаменте в одном из залов, через который мы прошли в первый день? Возможно, это была самка. Мужские особи здесь и впрямь похожи на мужчин, но теперь я уверен – это не люди, – сказал Курьянов.

– Почему же? Ведь они на нас так похожи! – удивился охотник.

– Это всего лишь внешнее сходство, не более того… Человеческие младенцы не вылупливаются из яиц, – уверенно произнёс Курьянов.

– Бедные дети! – прошептал Игумнов.– Они живут растительной жизнью в мрачном подземелье, а потом их, несмышлёнышей, выводят во внешний мир. И ждёт их молчаливая жизнь, перетаскивание с места на место яиц и кормление юного поколения. Без ночных прогулок с любимой девушкой, без вдыхания аромата сирени в парке, без любви и эмоций живут эти существа.

– Почему же без любви? Может они свою самку ещё как любят! – сказал Никодим.

– Я не могу понять, зачем они нас сюда привели? – задумался Игумнов.

Тут один из конвоиров подтолкнул Валерия в спину остриём копья.

– Что ты делаешь, урод?! – вскрикнул Игумнов.

Сопровождавшие их аборигены стали подталкивать пленников копьями в спину. Люди двинулись в обратный путь.

– Не знаю, как вы, а я испытал потрясение, – признался Курьянов.

– Да. Такую картину на всю жизнь запомнишь, – согласился Игумнов.

– Думаю, нам надо отсюда бежать. Беду чую, – сказал Никодим. – Я редко ошибаюсь.

– Отсюда так просто не убежишь. Жаль, что мы своё оружие проспали, – вздохнул Игумнов.

На обратном пути они заметили необычайно оживлённое для размеренной жизни пирамиды движение. Аборигены сновали по коридорам, словно кого-то выискивая. Трёх пленников затолкали в их комнату-келью, которая оказалась пустой. Олега и Кати в ней не было. Возле входа остались дежурить три вооружённых туземца.

– Что они сделали с Олегом и Катей? – с тревогой спросил Игумнов. – Куда подевались молодожёны?

– Может, они решили прогуляться по залам пирамиды, – предположил Никодим.

– Вряд ли… Катя была уставшая. И потом, что за интерес здесь гулять? Скучно тут, в пирамиде, среди нелюдей, – с раздражением произнёс Игумнов.

– Подождём возвращения Кати и Олега. Мы всё равно ничего не сможем сейчас сделать, – решил Курьянов.

Он прилёг на каменную скамью и подложил руки под голову. Вскоре он уснул. Его примеру последовал Никодим. Лишь Игумнов, словно загнанный в западню зверь, прохаживался по келье, недобро поглядывая на маячивших возле выхода аборигенов-стражников.

Незадолго до этого, когда их товарищи ушли, Катя уснула на скамье, подложив ладони под голову. Олег несколько минут походил по замкнутому помещению, освещённому двумя тусклыми факелами, а потом вышел в коридор. К нему за спину сразу же пристроились три охранника с копьями. Они не препятствовали передвижениям Морозова, но и не отставали от него ни на шаг. В сопровождении туземцев Олег направился по коридору. Он внимательно смотрел на снующих мимо него в обе стороны туземцев. С одним из них, нёсшим в руках крупное белое яйцо, Олег едва не столкнулся и абориген чуть не выронил яйцо. Олег посторонился и пропустил спешащего туземца.

И тут взгляд Морозова остановился на кучке песка, возвышавшейся возле стены коридора. Олег поворошил ногой песок и увидел смятую тетрадь в коленкоровом переплёте. Он поднял её и вернулся назад, в келью, сопровождаемый молчаливыми аборигенами.

Морозов сел на скамью под горящим факелом и принялся лихорадочно перелистывать измятые страницы. Это был текст, написанный на русском языке крупным пляшущим почерком. Олег постепенно привык к тусклому освещению. Он стал перелистывать тетрадь и бегло читать. Это были записи соотечественника. Олег не поверил своим глазам – слишком удивительными были некоторые сведения, изложенные на бумаге. Не дочитав по диагонали тетрадь до конца, он вернулся к началу, и углубился в чтение. Записи начинались так:

«Я – Павел Антонов, уроженец города Хабаровска, шестидесяти трёх лет от роду, биолог по профессии. Попал под землю вместе со своим знакомым и талантливым учёным Дмитрием Михайловичем Калистратовым-Боровицким. Нас с ним вместе с лодкой затянула в глубины Свинцового озера воронка, образовавшаяся во время внезапно начавшейся грозы. Мы с Дмитрием Михайловичем решили направиться в разные стороны в поисках выхода из подземного мира, в который мы попали».

Далее следовало описание путешествия по подземелью Павла Антонова. Он так же, как и Олег со своими товарищами, был потрясён увиденной здесь синей растительностью и диковинными животными. Потом началось описание жизни аборигенов, которые пленили Антонова. Олег с интересом читал о приключениях автора записей.

Антонов писал:

«Я оказался здесь, в этой затерянной в пустыне пирамид, после того, как меня захватили в плен люди, живущие в песках. Они поселили меня внутри пирамиды, где живут сами.

После долгого времени, проведённого здесь, я кое-что узнал о жизни этих существ. У меня теперь не поворачивается язык называть их людьми. Хотя внешне они похожи на нас. Думаю, что эти особи мужского пола имеют анатомическое строение очень близкое к строению тела мужчин, принадлежащих к человеческой цивилизации. У них две пары конечностей, смуглая кожа и отсутствуют волосы на теле. Они похожи на мужчин европеоидной расы. Однако на этом их сходство с людьми заканчивается. Полагаю, что генетически они отличаются от людей. Я видел, как один из них возвратился с охоты с кровоточащей раной. Из неё вытекала золотистая жидкость. Это была не красная кровь.

Оценивать уровень их интеллекта мне сложно. Однако следует отметить их пустой взгляд. И ещё они постоянно молчат.

Я изложу здесь несколько своих наблюдений. Самцы (я так позволю себе называть местных особей мужского пола) выполняют функции воинов, работников, строителей, а также нянек для подрастающего поколения. Женщин, а если говорить точнее, то есть, самок, здесь мало. Точнее, в пирамиде живёт лишь одна особь, выполняющая детородную функцию. Вернее, она несёт яйца, из которых потом появляются на свет младенцы, которые, повзрослев, становятся аборигенами-самцами. Самка лишь отдалённо своими формами напоминает женщину. У неё нет молочных желёз.

Я спускался на самый нижний ярус пирамиды в их инкубатор, где из яиц выводятся детёныши. Это будущие мужчины-самцы. Их там сотни! При отсутствии внешних врагов они способны заполонить не только окружающую пирамиду пустыню, но и всё подземелье, а, потом, чего доброго…»

Здесь была вырвана половина страницы. Дальше текст продолжался:

«Жизнь туземцев напоминает жизнь гигантского муравейника. Из белых яиц появляются только мужчины. Из белых яиц ещё ни разу за время моего пребывания не появилось ни одной самки, только – самцы. Они проходят быстрый метаморфоз в месте, похожем на инкубатор. Скорее всего, в яйце формируется личинка, которая затем быстро окукливается. А потом из куколки, заключённой в кокон, защищённый скорлупой, формируется маленькая особь. Правда, кроме белых яиц, я видел и пустое зелёное яйцо со срезанным верхним краем. Оно было раз в пять больше белых яиц и лежало возле входа в пирамиду. Это случилось давно, когда меня только заводили в пирамиду. Рядом с пустым зелёным яйцом лежала высохшее тельце, отдалённо напоминающую девочку-младенца. У неё был большой живот, и короткие конечности. Теперь я понял, что возле пирамиды умерла юная самка, вылупившаяся из зелёного яйца. Потом, когда мне было позволено прогуливаться по пирамиде в сопровождении охранников, я дошёл до выхода из пирамиды, где путь мне преградили аборигены с копьями. Я успел заметить, что возле входа уже не было мумии молодой самки и скорлупы зелёного яйца. Их убрали…

Хочу предупредить возможного читателя моих путаных записей, что все мои мысли, изложенные здесь – это всего лишь догадки. Сегодня я догадался: туземцы меня захватили для того, чтобы я оплодотворил их самку! Это совершенно точно. Достаточно видеть те жесты, которые они демонстрируют мне, показывая на огромное жирное чудовище, возлежащее на каменном постаменте. А их самка – это огромная жирная уродливая, и, кажется, старая бабища!

Думаю, здесь могут быть два варианта. Первый: аборигены стремятся дождаться рождения крепкой и жизнеспособной самки, что может случиться, только когда самка снесёт яйцо с зелёной скорлупой и из него родится младенец женского пола. Для улучшения качества потомства и оплодотворения яйца эти существа решили использовать чужого самца-пришельца, чтобы освежить кровь. Возможно, они принимают меня за представителя своей расы. Они думают, что я такой же, как и они, только родом из чужого племени. Второй вариант: от человека они собираются получить гибрид. Эти туземцы кретины! Неужели, они не понимают, что я не гожусь для подобных опытов?! Наверняка, у людей с аборигенами слишком большие генетические различия. У нас с ними не может быть общего потомства.

Как я догадываюсь, следующая молодая самка, которая появится из зелёного яйца, может сменить дряхлеющую самку. Если этого не произойдёт, то с цивилизацией, обитающей в пирамиде, может случиться нечто плохое. Что конкретно – не знаю, но, судя по волнению, написанному на лицах местных мужчин, это им грозит неприятностями. Я впервые вижу эмоции на их лицах. Они действительно переживают. Если провести аналогию, то эта пирамида, населённая странными существами, похожа на муравейник. Гибель матки для рабочих муравьёв – всегда трагедия. Так же и для самцов-аборигенов гибель самки – нечто ужасное.

Что ещё важно: местные существа бояться прикасаться ко мне руками. У меня так и не поворачивается язык назвать этих существ людьми. Интересно было бы провести генетический анализ их тканей…

Вероятно, аборигены боятся инфекции. При случае это можно будет использовать. И ещё, как я понял, поведением этих существ во многом управляют феромоны. Запахи очень важны для них. Они распознают своих и чужих по запаху.

Только что мимо моей кельи провели молодую женщину, попавшую в подземелье с поверхности. Я не успел спросить её, как она сюда попала? Вскоре раздались её страшные крики. Её убили. Я понимаю, почему они это сделали. Двух самок не должно быть в одной пирамиде.

Женщина кричала на английском языке, когда её убивали. Я ничем не мог помочь ей. Незадолго до этого мне связали руки.

Я старался не выдавать свою ненависть к этим существам. Я надеюсь своим примерным поведением усыпить их бдительность. Но они не дают мне спокойно жить. Им мало того, что мне приходится есть гадкое сырое мясо местных крупных ящериц и стебли тростника! Эти мерзавцы жестами показывают мне, что я должен буду осеменить их самку. Это ужасно! Хотя, этот способ размножения, возможно, приведёт к созданию нового вида. Как учёный, я понимаю, что подобные эксперименты даже интересны, но не таким же варварским способом их осуществлять! Ужасно думать, что я могу стать родоначальником новой расы. К тому же, у меня вызывает отвращение сама фигура огромной самки с жирными складками на теле и с короткими относительно туловища конечностями. Лежащая на огромном постаменте самка никогда не сходит со своего ложа. Местная царица лёжа управляет мужчинами.

Кошмар! Они всерьёз решили, что я смогу это сделать! Эта самка, кстати, ненавидит всех остальных женщин, даже не похожих на неё и принадлежащих к человеческому роду. Поэтому она приказала аборигенам-самцам убить ту несчастную женщину, которую звали Эльзой. Она успела выкрикнуть своё имя, когда её проносили мимо меня. Её закололи копьями. Я видел, как её окровавленное тело проносили мимо моей кельи назад. До сих пор у меня в ушах стоят её крики.

Я им не дамся! Ещё чего! Что они смеют предлагать! Молчаливые тупицы! Наше с ними внешнее сходство вовсе не означает, что человек может им помочь. Хотя, несмотря на мой возраст, я бы легко мог улучшить породу какого-нибудь дикого племени, но при условии, что женщина, которую мне предложат, будет симпатичной и молодой. А вообще-то, это всё глупо».

В этом месте тоже не хватало нескольких листов. Затем записи продолжились:

«…Только что они меня сводили на очередные смотрины к своей самке. Они меня даже подняли на постамент. Видел её вблизи. Мерзость! Хотя её лицо отдалённо напоминало лицо несчастной красавицы Эльзы. Может, он сожрала Эльзу? Эта тварь принялась копировать черты лица земной женщины. Неужели думает, что этого будет достаточно, чтобы я польстился на её кошмарные телеса?

Мои опасения подтверждаются. Видимо, придётся бежать. А удрать отсюда можно, лишь уйдя из жизни. Из пирамиды мне не улизнуть. Слишком много здесь аборигенов, и они следят за мной. Да и по пустыне мне далеко не уйти. Выход у меня один – там, внизу, где находится их инкубатор, есть лавовое озеро. Под конвоем мне дозволено бывать там. Скоро попытаюсь исполнить свой план. Это не так страшно. Лучше смерть в кипящей лаве, чем…»