Шатун

Светлана немного была расстроена этим разговором, но Потап был, как обычно, в своём репертуаре. Как ни старались, но у них с мужем так и не вышло научить детей ладить между друг другом, поэтому Потапа не особо заботило Любино состояние, хотя ей казалось, что в глубине его души всё обстоит иначе, и он желает только добра своей сестре.

Неделю спустя, когда прошли новогодние выходные, у основной массы людей всё встало на свои места, все вышли на работу, и Василий Игнатович был в том числе. После того случая во время первых трёх дней нового года оставшиеся выходные прошли спокойно, но, по крайней мере, его помощь не понадобилась, так как в основном, кроме хулиганских выходок, ничего серьёзного не случилось. Выйдя на работу, старший оперуполномоченный занимался в основном бумажной волокитой. С Ольгой вскоре после того, как он позвонил и извинился перед дочерью, они так же наладили общий язык, и всё встало, как и прежде на свои места. На работе с Леонидом, Антоном и Олегом им приходилось временами пересекаться, но только в основном за обедом, не считая, конечно, Леонида, который периодически забегал в кабинет к Василию Игнатовичу, и они за чашечкой чая вели различные беседы. В один из таких дней, во время очередного чаепития, Василию Игнатовичу раздался звонок на мобильный.

– Сейчас Лёнь, подожди минуту, я отвечу на звонок.

– Конечно, конечно.

– Алло, слушаю. Здравствуйте, Григорий Александрович, рад слышать.

Поговорив минуты три, Василий Игнатович закончил разговор. На его лице сияла улыбка, и Леонид не мог этого не заметить.

– Видимо, какая-то хорошая новость? Раз слова собеседника заставили вас сиять.

– Да, Лёнь, новость действительно хорошая. Любовь перевели в отделение интенсивной терапии, и её можно навестить.

– Это отличная новость! Но я смотрю, вам всё не успокоиться? Дело ведь уже закрыто. Да, мы, все кто вёл это дело, очень рады тому, что она всё-таки пришла в сознание, но нашему руководству вряд ли понравится, если вдруг снова возобновлять это дело.

– Лёнь, а тебе не интересно всё-таки узнать, что же повлияло на то, что она чуть не погибла, ведь кто-то вынудил её покинуть дом и в итоге скрыться в лесу. Думаю завтра навестить её.

Любе становилось легче, чувствовать себя она начинала всё лучше и лучше, и в итоге доктора вместе с Григорием Александровичем приняли решение перевести её в отделение интенсивной терапии. Спустя полторы недели её мышцы уже немного набрались сил и пребывали в тонусе, что позволяло ей уже понемногу передвигаться с помощью ходунков. Слабость в ногах ещё была посильнее, чем в руках, но врачи уверяли в том, что за столь короткий срок это в любом случае очень хороший результат, и что после подключения лечебной физкультуры вскоре она и вовсе сможет передвигаться самостоятельно. Светлана находилась всё время рядом с ней и временами они уже, как и прежде, начинали друг с другом спорить, но только всё обходилось без упрёков и скандалов. Со временем они почувствовали, что отношение у них друг к другу всё же изменилось, и в первую очередь они научились слышать друг друга.

Около недели назад Любина мама приехала к ней с приятными новостями о том, что они с Вовой вновь встретились и даже умудрились прогуляться по некоторым достопримечательностям Пскова, которые они совсем недавно посещали вместе. Как же ей хотелось вернуться в то время, она так мечтала погрузиться в те волшебные моменты и сделать так, чтобы того, что произошло, позже не случилось, но, к сожалению, прошлого не вернёшь. А что больше всего поразило Любу, так это то, что мама пришла не с пустыми руками, а принесла письмо. Да, самое настоящее письмо от Вовы, от мужчины, которого она любила, а он отвечал ей взаимностью, эти моменты и осознание того, что её любят, так согревали душу, что это позволяло ей целеустремленно двигаться вперёд для того, чтобы поскорее встать на ноги. А что самое главное, что изменилось за эти полторы недели – так это перевод в отделение, где будет возможность для посещения её не только мамы, но и остальных родственников и близких ей людей. Так что каждый раз, когда Люба доставала письмо, то, читая его, надеялась на скорейшую встречу с Вовой, как, впрочем, и сейчас, пока мама не явилась к ней, она достала конверт и, вынув письмо, раскрыла его и принялась читать.

“Родная моя Любовь, в написании писем я не силён, но всё же решился на этот шаг, так как пока ты не можешь быть на связи, я всё-таки решил таким способом показать и рассказать, насколько мне тебя не хватает. В первую очередь я хочу попросить прощения за то, что не уберёг тебя и подверг такой опасности. Мне и вправду очень, очень жаль, что такие события произошли, но, оглядываясь назад, я в первую очередь понимал, что без тебя мне уже не будет жизни, и я очень благодарен богу за то, что он позволил начать вновь осознавать то, что ты жива. Я не находил себе места, не мог спать и есть, пока ты блуждала в лесу, и в эти моменты я ненавидел себя, да и до сих пор не могу немного успокоиться, что всё же допустил такое. Для меня, как и для большинства, из тех, кто принимал участие в поисках, твоё исчезновение было полнейшей загадкой, которую до сих пор так и не удалось, к сожалению, разгадать, но это уже не важно, главное, что всё это уже позади, и ты скоро поправишься. Не знаю правда, захочешь ли ты меня видеть после всего, и если всё-таки нет, то я пойму, а если да, то я буду самым счастливым человеком на свете, родная, и буду ждать нашей встречи с нетерпением. У тебя замечательная мама, мне посчастливилось встретить и познакомиться с ней, что тоже оказалось как раз кстати, так как это позволило во время твоего пробуждения поддерживать нам с тобой некую связь. Она не знает, но когда ещё ты была без сознания, я периодически подъезжал к больнице, для того чтобы осознавать твоё присутствие, возможно, это смешно или выглядит как сумасшествие, но, возможно, так и есть, и я сошёл с ума, снова повстречав тебя, так вот в один из дней я приметил женщину с очень схожими чертами лица, когда она выходила из больницы, она была расстроена, а я вышел из своего автомобиля и проследил за ней, она направлялась на автовокзал и села в один из автобусов, направляющихся в Санкт-Петербург. Я дождался, когда она сядет на своё место, и мне очень повезло, что она выбрала место у окна, оттуда я понял, что это точно твоя мама, сходство, конечно, не стопроцентное, но всё же есть. Я представляю, что бы она подумала, если бы увидела, что за ней следят, скорее, что я какой-нибудь маньяк… Она очень тебя любит, несмотря ни на что, так что я хочу тебя в этом заверить, тем более после нашего с ней знакомства и приятного общения я в этом убедился сполна. Родная, постоянно проезжая те места в Пскове, где мы останавливались и гуляли, я погружаюсь в эти прекрасные воспоминания, и от этого ещё безумней не хватает тебя. Люба, я очень скучаю, последнее время все эти часы без тебя тянутся как дни, а дни как недели. Если всё-таки ты захочешь увидеть меня, то сообщи, пожалуйста, когда у тебя будет возможность, каким-нибудь любым для тебя способом. Очень жду ответа. Родная моя, люблю тебя и с нетерпением жду встречи. Целую и крепко обнимаю. Вова.”

Люба, прочитав снова это письмо, немного недоумевала, ведь она не помнила этих событий, и ей всё никак не удавалось понять, почему Вова себя терроризирует таким способом. Люба не могла дождаться встречи с ним, несмотря на то, что им пару дней назад им удалось пообщаться по телефону, который предоставила ей мама, ведь её голос и произношение стали значительно лучше, но обсуждать по телефону и затрагивать эти темы они не стали, так как очень обрадовались просто слышать голоса друг друга, и она пообещала, что вскоре они обязательно встретятся, и она будет очень сильно ругаться на него, на что он с удовольствием согласился. А так же её мама планировала съездить домой, для того чтобы привести Алёшу на следующие выходные в Псков, после последнего разговора с бабушкой, а также с мамой, он настолько загорелся желанием увидеться с ними, что даже не смог себя сдержать и расплакался, бабушка с Любой подумали, что это была серьёзная ошибка, допущенная ими, так как лучше было бы просто бабушке приехать без предупреждения и забрать его с собой. Но эти мысли неспроста пришли к ним, изначально по предварительному плану они думали, что есть вероятность того, что Саша сможет привезти Алёшу, но после разговора с ним они не услышали ничего дельного и конкретного, кроме молчания с периодическим мычанием. Только получалось так, что бабушка могла выехать за ним только к следующим выходным, и поэтому они договорились именно с Алёшей о том, что ещё следует недельку подождать. Малыш с пониманием отнёсся к этому и согласился на такие условия.

Вова уже неделю не был в Пскове, некоторое время он уделял работе, а затем занимался домашними делами и время от времени тренировался, теперь жизнь стала немного проще, так как он практически каждый вечер созванивался с Светланой Сергеевной, во время разговора ему было интересно узнать, как она поживает, и нужна ли ей какая-либо помощь, а так же самое главное, что он хотел выяснить, так это то, как чувствует себя Люба. А пару дней назад днём у Вовы зазвонил телефон, на дисплее высветился номер Светланы Сергеевны, но когда он ответил, то не поверил своим ушам, это была Люба, его радости не было предела. В тот день их разговор продлился около 15 минут, и она сообщила ему о том, что вскоре её переводят в другое отделение, и она очень ждёт с ним встречи, на что Вова ответил, что и он очень ждёт встречи, а так же ему нужна будет от неё информация о том, когда это произойдёт, и что сразу, как только она будет готова, то он будет у неё. Так же неделю назад ему позвонил Василий Игнатович и рассказал о том, что Люба пришла в себя, на что Володя ответил ему, что он уже в курсе, и Василий Игнатович немного удивился, но Володя всё ему пояснил и рассказал как есть. Они приятно побеседовали в тот день, но старший оперуполномоченный не забыл спросить о том, вспомнил ли Вова о том, кто же был второй охотник, но Вова, к сожалению, так и не смог понять, где он его раньше видел.

Вову так же, как и Василия Игнатовича, волновал вопрос о том, что же произошло, он всё никак не мог решить эту задачу, и он так же считал, что Любе может угрожать опасность, и при первой же возможности хотел поговорить с Любой на эту тему, ведь велика вероятность того, что она боялась ему рассказать о чём-либо. Вова всё никак не мог выбросить у себя из головы ту реакцию на сообщение, которое пришло Любе, и которое она скрыла от него, накануне исчезновения.

На следующий день после разговора с Григорием Александровичем, старший оперуполномоченный сидел в рейсовом автобусе, который направлялся в Псков. Доктор пояснил ему, что опекает Любую её мама, у Василия Игнатовича был номер телефона Светланы Сергеевны, поэтому предварительно за день до этого, он ей позвонил, для того, что бы его приезд не оказался сюрпризом. Они мило побеседовали, после чего договорились о встрече.

Когда Светлане поступил звонок, Люба находилась на лечебной физкультуре, взглянув на экран своего смартфона, она увидела, кто ей звонит, и ответила.

– Алло.

– Алло, здравствуйте Светлана Сергеевна, это старший оперуполномоченный Василий Игнатович.

– Да, да, я вас узнала. Слушаю.

– Простите, что беспокою. Светлана Сергеевна, до меня дошли слухи о том, что Любу перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии.

– Да, так и есть.

– Хорошо, как Вы и Люба поживаете? Как её состояние?

– Спасибо, Василий Игнатович, Любе уже значительно лучше, всё благодаря врачам. Конечно, до выписки ещё далековато нам, но всё же успех налицо.

– Это приятно осознавать, я очень рад, Светлана Сергеевна. Но я вам звоню предупредить о том, что я хочу вас завтра навестить.

– А для чего? Ведь дело закрыли, насколько мне было известно. И тем более Люба ничего не помнит об этих событиях.

– Я это знаю и понимаю. Светлана Сергеевна, видите ли, дело закрыто, но факт остаётся фактом, что в этом деле есть ещё некоторые несостыковки, в которых стоило бы разобраться, чтобы исключить возможные дальнейшие негативные обстоятельства. Поверьте, я желаю вам и вашей дочери только добра, в связи с чем стоило бы всё-таки поговорить, да и тем более, я уже настолько знаю вашу дочь, а она меня нет, и всё-таки стоило бы ей узнать и меня!

Василий Игнатович немного посмеялся на другом конце линии.

У Светланы этот полицейский во время их первой встречи вызвал только положительные эмоции, он был очень заботлив в тот день и очень поддержал её в тот тяжёлый период. А в данном разговоре он её и вовсе поразил, что даже после закрытия дела он всё-таки хочет разобраться в том, что всё-таки произошло.

– Да, Василий Игнатович, конечно, приезжайте, мы вас будем ждать. Когда вы планируете подъехать?

– Спасибо, Светлана Сергеевна, планирую завтра, примерно часов в 12, если, конечно, вам будет удобно?

– Да, конечно приезжайте, будем вас ждать.

– Хорошо, спасибо, Светлана Сергеевна. Тогда до завтра.

– До завтра, Василий Игнатович. До свидания.

– До свидания, Светлана Сергеевна.

На этом они закончили разговор, после чего Светлана принялась ждать Любу у кабинета ЛФК.

Закончив все процедуры, связанные с лечебной физкультурой, Люба вышла из кабинета при помощи ходунков, на выходе её встретила мама, и они потихоньку направились в свою палату.

– Как всё прошло, доченька?

– Всё отлично, – ответила Люба, улыбаясь.

– Люба, мне тут кое-кто позвонил, помнишь, я тебе рассказывала про полицейского, который вёл дело о твоём исчезновении?

– Это который милый мужчина полицейский?

Светлана, смущённо немного покраснев, произнесла:

– Да, тот самый! Так вот, он завтра приезжает к нам, точнее, к тебе, для того чтобы задать тебе пару вопросов.

– Так ты ведь говорила, что дело закрыто.

– Да, мне так и было сказано, но его очень волнует твоя дальнейшая жизнь, и он очень хочет сделать так, что бы тебе ничего не угрожало.

– Ясно, мам, но мне непонятно, почему всё-таки всем настолько это интересно, ведь если бы мне что-то угрожало, то вряд ли я бы это скрывала от кого-либо и точно знала бы до приезда в Псков, что что-то не так. Да, я помню только, как Саша, выходя из зала суда, сказал мне, что он меня ненавидит, и я ему верю, но мне кажется, что он не способен на это. Люба немного помолчала, а затем продолжила

– А ты знаешь, мам, я всё-таки с удовольствием познакомлюсь с ним, ведь, как я понимаю, он был одним из тех, кто способствовал моим поискам, и хочется посмотреть на того человека, который меня спас.

– Да, ты права, доченька, вот завтра и посмотришь на него, – с улыбкой ответила Светлана.

– Ага! – ехидно улыбаясь, произнесла Люба, – а ты этого только и ждёшь?