Пацаны

– Ну что, не эти? Ну я же говорю. «Залётные» тебя грабанули.

Но тут, увидев камеру и охранника, милиционер встрепенулся, стряхнул с тебя сон.

– Так… Точно здесь что ли? Вот же он, бывший Клуб Железнодорожников, вот клиника, ты же про это место говорил? Как тут вообще можно кого-то ограбить?

Санёк замялся в полной растерянности.

– Да нет… Это… Не совсем тут… Там, подальше… – он мямлил и не знал, что сказать, но предчувствовал, что сейчас его версия рухнет.

Но тут, на счастье Месье, крохи инициативы покинули милиционера. Лень и желание поспать после суток дежурства сделали своё дело, и он потерял интерес к дальнейшему разбирательству. Это же надо опрашивать охранника, брать записи с камеры, такая канитель, лишние хлопоты… «Залётные» – версия гораздо проще и правдоподобнее.

– Ну подальше, так подальше. Всё, хорошо, поехали в отдел, там всё операм расскажешь, – с чувством выполненного долга довольно произнёс он.

*****

Уже во втором часу ночи они приехали в негостеприимный Знаменский РОВД, который в столь поздний час жил своей жизнью. Куда-то вели задержанных, в наручниках сидели в коридоре и ожидали своей участи подозрительные шаромыжники, в обезьяннике выли пьяные песни бомжи. ППС-ник вёл Санька к операм, как вдруг в коридоре, рядом с приёмным окошком, им встретился высокий милиционер просто неописуемой толщины. Жир торчал из всех щелей его формы, вылезая между натянутыми как тетива, готовыми в любой момент выстрелить пуговицами. Куски сала свисали между штанами и курткой, а голова толстяка не помещалась в фуражку. Кроме надувных размеров, «дядя Стёпа наоборот» был ещё и исполинского роста, в связи с чем при одном взгляде на него сразу появлялось ощущение ужаса и первородного трепета.

– А, Петров, приехал… Ты кого это ведёшь? – спросил хозяйским голосом милицейский жиртрест.

– Да вот, потерпевший… Говорит ограбили его, куртку сняли. Мы вот поездили по району, никого не нашли, – оправдываясь ответил сержант.

– Ограбили говоришь? А ну-ка, дай на него посмотреть, – в приказном тоне велел безразмерный милиционер, видимо он был здесь за главного.

Высокий милицейский толстяк пододвинул Шурика на свет и впился в него своими свинячьими глазками на заплывшем жиром лице.

«Интересно, где для таких форму шьют, – пронеслось в голове у Санька, – наверное, на фабрике «Милицейский богатырь»…

– Что-то личность мне твоя знакома, а? А может и не было никакого ограбления? Может это ты сам куртку сдал?

Подлый жирдяй зрил в корень, по всему видать опытный, прошаренный. Как он его так просто раскусил? Душа ушла в пятки, Шурик сглотнул и почувствовал, что теперь из потерпевшего он потихоньку становится главным подозреваемым. Месье стоял открыв рот и не знал, что сказать.

– А ты знаешь, что за дачу ложных показаний дают два года лишения свободы? – не унимался толстяк, он уже был готов расколоть малолетнего преступника, – признавайся, ведь не было никакого ограбления? Ты думаешь тут с тобой в игрушки будут играть? Сейчас не к следователю, а в клетку у меня загремишь!

– Ну как же не было, – мямлил, потупясь, Санёк, – почему сразу не было-то… Было…

– Да ладно, Василич, что пристал к пацанёнку? Вечно ты со своими методами, у тебя и мёртвый заговорит, – вступился за Шурика сержант Петров, – да ты, парень, не тушуйся, Василич у нас грозный, но справедливый. Только ты это… Если злодеи, ну которых поймали, не твои, может не будешь заявление писать? Сам понимаешь, «залётных» не найдёшь, а нам – лишний «висяк». Вот заходи, знакомься. Это дядя Миша, оперативник. Ну ладно, Михан, принимай пацана, я погнал, у меня уже вызовы.

– Добрый и плохой полицейский во плоти. Аллилуйя, – подумал Сашка, – надо всё вывернуть так, чтобы и родоки остались довольны, и милиция не повязала. Вот ведь театр, едри его мать. Задачка не из лёгких.

В сопровождении «Михана» они прошли в соседний кабинет, где Санька ждал очередной сюрприз из серии «невероятно, но факт». В этом самом помещении, а точнее допросной комнате, скрестив закованные наручниками руки за спиной, сидели Боярский и Караченцев. Точнее их полные двойники, как нельзя лучше подпадающие под описание, выдуманное Саньком. Вот высокий, симпатичный, худощавый черныш в джинсах и свитере с усами и длинными волосами, только гитары не хватает. Вот невысокий спортивный коренастый парень с нервным широким лицом и причёской, зачёсанной вправо. У него большие подвижные чёрные глаза, крупные губы и обаятельная широкая щербинка между передними зубами.

Санёк вошёл и остолбенел, словно его мысли материализовались, благодаря доблестной милиции. Это же надо, они взяли выдуманных актёров из фильма «Старший сын», бывает же такое, и главное, какое удивительное сходство… На столе напротив задержанных лежала его куртка, вчера снятая им с пацанами с Финбана со студента. Да-да, это была именно она, ну или точь-в-точь как она. Даже порвана в том же месте на рукаве, бывает же такое. Санёк потряс головой, пытаясь стряхнуть с себя морок. Не может быть, может это просто сон?

«Боярский» и «Караченцев» что-то усердно доказывали находящемуся в комнате человеку средних лиц с красивыми сединами и аккуратно зачёсанными волосами. Как только Санёк с «Миханом» зашли, они тут же синхронно замолчали и одновременно, как дельфины, повернули в их сторону головы. Пауза длилась недолго, после чего двойники актёров снова повернулись и загалдели:

– Да говорю же, командир, не воровали мы, не грабили никого. На Апрашке куртку купили, у одного… Будь он неладен.

– Посмотрите, не у этого? – седой кивнул в сторону Санька.

«Боярский» и «Караченцов» оглядели Шурика с ног до головы.

– Не… Тот чёрный был, нос с горбинкой, в костюме сером… И ростом пониже, и постарше… Да говорю же, купили мы куртку.

– Так, прекратили галдёж! А ты, узнаёшь этих граждан? – обратился мужчина к Саньку.

– Д-д-а н-н-е-е-т…– промычал, заикаясь, тот.

– Ничего не понял… Так да или нет? Говори чётче!

– Нет.

– Как это нет? Смотри, всё как ты говорил – усы, щербинка, нос картошкой. Да как таких можно вообще с кем-то перепутать? Ты давай, парень, тут нам рака за камень не заводи!

– Да говорю же не они. Похожи конечно… Даже очень… Но не они, точно вам говорю, – наводить напраслину на людей, которые могли по его вине сесть, очень не хотелось.

– Да не мы, не мы это, начальник, Богом клянусь! – доказывал «Караченцев», подхватывая слова Санька.

– Не они значит… Ладно, а куртку узнаёшь? Куртка твоя?

– Куртка моя. Ну то есть выглядит точно, как моя… Вот и дырка на рукаве, вот и потёртость…

– Н-да, история… – протянул седой, – ладно, Михан, иди, побеседуй с молодым человеком.

«Михан» взял Санька за руку и вывел из допросной, проводил к себе в кабинет, усадил, сам сел напротив, закурил. Только теперь Шурик разглядел его. Это был рыжий, коротко стриженный, крепко сбитый моложавый мужчина в штатском. Он провёл с ним душещипательную беседу за жизнь, можно сказать втёрся в доверие, хотя Шурик особо и не сопротивлялся, а потом вдруг сказал:

– А, кстати, что-то у тебя ссадин и синяков маловато для нападения.

– Ну уже извините, сколько есть, – Санёк посмотрел на себя в зеркало, которое висело напротив.

Вот блин, тёртые галькой «ссадины» начинали уже тускнеть, а Крановский синяк так и не проявлялся. Н-да… Грим пропадает. У вас, как говорится, ус отклеился.

– Вот, помню, шёл я с завода, – продолжил опер, – а работал я до милиции на заводе, простым слесарем.

Тут было он хотел ещё рассказать историю из своей жизни, но, взглянув на часы, осёкся.

– Так вот. И шёл, что характерно, после получки. И было у меня с собой всего три рубля. И, представляешь, напали на меня бандиты, и я так дрался за эти три рубля, руку сломал, рёбра, а три рубля им так и не отдал. А у тебя что – пара ссадин и целую куртку сняли?

– Извините, но мне рёбра и рука как-то дороже чем куртка, – резонно парировал Шурик.

– Ну допустим…

Дальше он ещё долго Санька уговаривал, хотя того и не надо было уговаривать, после чего Месье милостиво сдался и согласился не писать заявления. Опер благодарно вздохнул и выпроводил его из кабинета. К тому времени на электронном табло в холле над дежурным РОВД было три уже часа ночи.

В итоге состоялась «сделка со следствием», как говорят в зарубежных детективах. «Боярский» и «Караченцев», тоже заметно подуставшие и явно мечтающие покинуть РОВД поскорее и желательно не в качестве подозреваемых, согласились добровольно вернуть куртку «законному» владельцу. В противном случае, как сказал «седой», им грозила как минимум скупка краденного.

– А не надо на рынках у ворюг покупать всё подряд. Впредь наука будет, ещё легко отделались, – рассудил он и отправил всех восвояси.

Дело было закрыто, так и не открывшись. Месье снова надел снятую кожу и вышел на улицу, закурил, задумался. Да… Вчерашний день и все его приключения и злоключения как-то затянулись и перестали уже прикалывать. Интересная судьба у этой куртки… Сняли они, потом сняли с них, потом он снял с тех, кому продали те, которые сняли с них. Вот что называется «круговорот веществ в природе». По итогу он один был в плюсе, точнее в куртке, но чего она ему стоила… Если бы он знал, что ради неё придётся пройти, точно бы не стал связываться. Сэфовская затея от начала до конца была тухлой, больше он с Крановоскй компашкой иметь общих дел не хотел. Тем более какие у него перспективы? Принести на Финбан куртку, с которой он уже сроднился и ради которой через столькое прошёл? Ради чего? Чтобы её сдали, и он с неё выкрутил максимум пятёру? Не вариант. К тому же в чём он будет ходить осенью?