Падшая в академии. Крылья для беглянки

– С чего бы дева пришла знакомиться с таким неотёсанными мужланами? – фыркнула Димитра, скрестив руки на внушительной груди.

Но смотреть туда запрещалось, чтобы не схлопотать от её мужа, Нереуса. Вместо этого я глядел на Кассию. Тонкая белоснежная ткань платья обхватывала подтянутую фигуру, позволяя оценить и аккуратную грудь, и тонкую талию, и узкие бёдра. Грива пепельных волос с розоватым отливом колыхалась за её спиной при каждом движении. Пухлые губы были недовольно поджаты. На светлых щеках с лёгкими веснушками алел злой румянец. Глаза пылали. Красивая…

– Совершенно естественно, что девушка не рада изменениям в её жизни, – заговорил Никос, возвращая моё внимание к легатам. Он аккуратно, почти изящно поднялся с кресла, тоже глянув вслед уходящей Кассии. – И воспринимает нас угрозой для своей свободы. Мне поручили позаботиться о ней, король просил подобрать ей платье и украшения. Она протестовала, хотела предстать перед нами будущим воином. Но я не мог ослушаться приказа Тироса.

– Да, она боевая, – согласился я. – Сразу же попыталась заехать мне по… вы поняли, в общем, – подмигнул усмехнувшейся Димитре.

– Не лучшая жена, – проворчал Марк. – Слушаться не станет.

– А кому нужны послушные? – ухмыльнулся я, вновь посмотрев на дверь, но Кассия уже скрылась из вида.

Вспомнилось про трое суток без сна. Подавить зевок не удалось. Надо бы уже нормально поспать, это сложное дежурство завершилось.

– Пойду-ка в казармы, отсыпаться. Всем неудачи в соревновании, – отсалютовав на смешки боевых товарищей, я двинулся на выход.

– Почему в казармы? – догнал меня вопрос Димитры, в нём послышалось беспокойство. Иногда казалось, она тут вместо мамочки: всех пожалеть, всем раздать оплеух, каждого отчитать. – Опять Октавия?

– Снова, да, – хмыкнул я, поморщившись. – Она скопировала мои ключи.

Самые сложные отношения в моей жизни, которые никак не получается закончить.

– И что планируешь делать? – задала следующий вопрос Димитра. – Может, я с ней поговорю?

– Вот не надо. Просто съеду, что мне ещё делать?

– Сказ о том, как получить от легата квартиру, – хохотнул Нереус, а легаты рассмеялись, но не особо весело.

Октавия морально вымотала всех, а меня особенно.

– Ладно, разберусь, – махнув им, я покинул зал собраний.

– Дорос, подожди, – меня нагнал Никос.

Высокомерный, как всегда, ухоженный, утончённый. До сих пор не могу поверить в наше родство.

– Октавию обсуждать не буду, – сразу сообщил ему. – И я тебя не простил за то, что запер меня.

– Ты же выбрался, – сухо улыбнулся он.

– Спасибо Марку, забрал меня. Но я всё равно ещё…

– Обижен?

– Слушай, опять ведь схлопочешь по личику, – одарил его весьма угрожающим взглядом.

– Ладно, я готов извиниться за свою шутку, – примирительно выставил он руки перед собой.

– Это что-то новенькое, – хохотнул я. – Чего ты хочешь?

– Кассию, – прямо сообщил он, упрямо блеснув сапфировыми глазами.

– Что? – я остановился и стремительно развернулся к нему.

– Дорос, для тебя она – очередная девушка в твоей постели. Ты никогда не стремился к браку…

– Ты тоже. Тебе невесту подберёт наш папаша.

– Ты хоть раз отозвался о нём в добром ключе? – скривился он.

– И не собираюсь, – отказался я. Отца ненавидел, из-за него погибла мать, а мне приходилось выживать на улице. – Так зачем тебе Кассия?

– Это моя единственная возможность получить девушку, которая мне нравится.

– Просто бы послал отца как можно дальше и женился бы на любой. Ты в пантеоне, Никос, можешь делать, что захочешь.

– Это не так, – вздохнул он, глянув на меня снисходительно. – Прошу тебя как боевого товарища, позволь мне одержать победу, для меня это важнее, чем для тебя.

– С чего ты вообще взял, что для меня это неважно?

– Я знаю тебя, – дёрнул он подбородком, и в синих глазах зажглись насмешливые нотки. – Ты не способен остановиться на одной девушке.

– Никос, я готов тебя вытащить из любой передряги, прикрывать твою задницу, даже принять за тебя смертельный удар. И всё это невзирая на то, что временами терпеть тебя не могу, – я крепко сжал его плечо, твёрдо глядя в потеплевшие глаза. – Но в вопросах любви мы не товарищи, а соперники, уж прости.

– Я тебе понял, – натянуто улыбнулся он. – Что же, посоревнуемся.

– Удачи не желаю.

– Как и я тебе.

/Кассия/

– Касс! – Айлин бросилась ко мне, наверняка перебудив всех на этаже своими криками. – Кассия! – и повисла на моей шее.

– Всё в порядке, – я обняла её в ответ и прикрыла глаза.

Тело расслабилось, рядом с самым близким человеком душу покинули тревоги. Кроме Айлин у меня никого и нет. Мама умерла за три года до моего поступления в академию, отца я не знала, братьев и сестёр нет, а постоянные переезды с места на место в поисках лучшей жизни не способствовали появлению друзей.

В академию я пришла дикой огрызающейся девчонкой. А когда узнала про стипендию для лучших адептов, рванула зарабатывать её, заодно сцепляясь с другими «ботаниками». Так в постоянных стычках мы с Айлин внезапно подружились. Она первая и единственная, кому я решилась открыть свою тайну. И не ошиблась, Айлин берегла мой секрет, искренне переживала за меня и во всём пыталась помочь.

Она отговаривала и от этой вылазки, но потом согласилась с моими доводами. В конце концов, бедным адепткам очень сложно попасть в Альвиан, потому конкурс в программу по обмену стал моим шансом выполнить волю матери. А когда подруга поняла, что меня не отговорить, тоже подала документы. Естественно, мы одержали победу и вошли в группу тех, кого отправили представлять Кириус в стране фениксов. Но оказалось, меня здесь уже ждали…

– О нет! Касс! Твой артефакт сломался! Твоя аура! – серые глаза Айлин расширились от ужаса. – А твои волосы!

– Спокойно, – я опустила руки на её плечи. – Всё хорошо. Точнее, плохо, но не так ужасно, как могло бы быть.

– Ты себя вообще слышишь?! – рявкнула она, схватила меня за руку и утащила к себе на кровать. – Рассказывай! Немедленно! И быстро! Почему ты седая?!

Казалось, она сама готова поседеть следом за мной. И так светлая кожа бледная до синевы, короткие каштановые пряди в беспорядке и торчат в разные стороны, словно моя подруга в родстве с ежами, серые глаза расширены, будто пытаются выпрыгнуть из орбит, а губы красные, она снова искусала их, нервничая. Даже стало стыдно за то, что заставила её так волноваться.