Брокингемская история. Том 20

– Сразу отнёс бы её в прокуратуру, – не задумываясь, ответил Холлистер, – а та уже сама бы позаботилась об охране своего свидетеля… (Мы бы выделили Бедингему вооружённое сопровождение, чтобы доставить его к нам в прокуратуру, а потом, в случае необходимости, и обратно в Ньюкасл.) И, разумеется, я бы никогда не стал впадать в панику и сломя голову удирать из гостиницы… Послушайте, а это что ещё за настырная легковушка сигналит нам в спину? – он в раздражении обернулся назад, – Что ей от нас нужно, как вам кажется?

– Скорее всего, она хочет выехать на дорогу – а вы перекрыли ей все выезды с парковки, – высказал предположение Маклуски.

– Да, вполне возможно, – согласился Холлистер, спешно заводя машину, – Тогда сейчас отъеду немного в сторону и её пропущу… Впрочем, почему только немного? – сообразил он вдруг, – Мы уже закончили допрос свидетелей в гостинице – и теперь нам самое время возвращаться в прокуратуру. Там и продолжим наши размышления у меня в кабинете!

– Мы и сами собирались предложить вам что-нибудь в этом же роде! – поддержал его Доддс.

Некоторое время спустя все трое уже шагали по коридору второго этажа здания бембриджской прокуратуры в сторону кабинета Холлистера… (Наибольшие сложности на этом пути испытали Доддс и Маклуски. При проходе через проходную на первом этаже бдительный ВОХРушник долго отказывался их пропустить, пока наконец Холлистер не сделал собственноручную запись в дежурном журнале о прибытии к нему двух экспертов из Центральной полиции.) Уже при подходе к кабинету они неожиданно наткнулись на хорошо знакомую фигуру, неприкаянно слоняющуюся возле запертой двери.

– Огилви, но вы-то каким образом здесь очутились? – удивился Холлистер.

– Вы сами вызвали меня к себе к одиннадцати часам, – напомнил дисциплинированный свидетель, предъявляя всем присутствующим свою повестку.

– Но неужели сейчас уже есть одиннадцать? – Холлистер поглядел на свои наручные часы, – А ведь верно: На моих золотых – почти половина двенадцатого! С этими беглыми бизнесменами и сбежавшими миллионерами я совсем счёт времени потерял…

Холлистер торопливо отпер дверь кабинета. Вскоре все четверо уже сидели внутри на четырёх разных стульях. (Их диспозиция во многом напоминала вчерашнюю, в штабе расследования Дворца Бизнеса: Холлистер занял место главного следователя по ту сторону стола, Огилви – место главного свидетеля напротив него, а два столичных детектива – места главных наблюдателей чуть сбоку.) Пока глава мебельной конторы изучал текст своих показаний и готовился их подписать, Холлистер снова вернулся к главной новости дня:

– Кстати, Огилви, вам известно, что Бедингем так и не явился ко мне сегодня в девять ноль-ноль?

– Вот это номер! – поразился свидетель, – А что с ним такое приключилось?

– Мы бы и сами хотели это узнать, – ответил Холлистер, – Нам удалось выяснить следующее: Вчера вечером к нему в гостиничный номер было доставлено некое анонимное послание. Прочитав его, Бедингем как угорелый выскочил из гостиницы и исчез в неизвестном направлении…

– Ну кто бы мог подумать! – только и смог сказать озадаченный Огилви, – А о чём говорилось в этом послании?

– К сожалению, нам пока не удалось лично с ним ознакомиться, – планомерно продолжал Холлистер, – Но, благодаря умело проведённым оперативно-следственным действиям, мы смогли выяснить его содержание. А оно таково: Анонимный автор в откровенно грубой форме рекомендует Бедингему не давать в прокуратуре показаний против вас, Огилви…

– С ума сойти! – присвистнул свидетель, – Интересно, кто бы мог прислать ему подобное письмишко?

– Конечно, Холлистер далёк от того, чтобы подозревать в этом вас, – вступил в разговор Маклуски, – Но на всякий случай позвольте узнать: А где вы сами были вчера, между пятью и восемью часами вечера?

– Дайте-ка вспомнить… – призадумался Огилви, – Как только нас выпустили из Дворца Бизнеса, я сперва забежал в свою контору. Ушёл я оттуда ровно в шесть – и сразу направился в свою любимую забегаловку, в соседнем от нас доме; там я просидел до начала девятого. А потом…

– Ваше дальнейшее алиби нас не интересует, – прервал его Доддс, – Итак, с шести до восьми вы непрерывно находились в какой-то забегаловке… А может ли кто-то из её сотрудников или посетителей подтвердить факт вашего нахождения там в указанное время?

– Да, конечно, – кивнул головой Огилви, – Вчера я встретил там кучу своих знакомых… Кстати, среди них оказался и Чибнелл – он уже сидел в забегаловке в момент моего прибытия. (Он почти каждый день заходит туда после работы.)

– И Чибнелл просидел в забегаловке вместе с вами до восьми часов? – осторожно закинул удочку Маклуски.

– Нет, так долго он не усидел, – улыбнулся Огилви, – Как увидел меня, сразу вскочил и выбежал вон – почти как ваш Бедингем из гостиницы… Обратно он так и не вернулся – по крайней мере, до восьми часов, когда я сам оттуда ушёл. Впрочем, моё алиби могут подтвердить другие посетители и работники забегаловки… Но неужели дело настолько серьёзно? – насторожился он, заметив чересчур задумчивое выражение на лице следователя прокуратуры, – Я опять влип в какую-то историю? И что же мне теперь грозит? Арест по обвинению в государственной измене?

В кабинете повисла гнетущая тишина. Минуту спустя её прервал немного раздражённый голос Холлистера:

– Ваш юмор можете оставить при себе! Подписывайте скорей ваши показания – и ступайте на все четыре стороны!

Когда Огилви наконец покинул гостеприимный кабинет главного следователя, Холлистер не преминул поинтересоваться у своих столичных коллег:

– Ну, что скажете? Не кажется ли вам, что я поступил чересчур опрометчиво?

– Мы не вправе давать вам советы, когда дело касается ваших прямых служебных обязанностей, – уклончиво ответил Маклуски.

– Я и сам понимаю, что поддался эмоциям, – трезво оценил ситуацию Холлистер, – Исходя из содержания анонимного письма, которое получил вчера Бедингем, я был обязан поставить Огилви под подозрение и задержать его до полного выяснения всех обстоятельств… Его алиби в забегаловке пока остаётся под вопросом. Ещё неизвестно, подтвердит ли тамошняя публика, что он непрерывно находился там с шести до восьми… Кстати, от этого заведения до бизнес-гостиницы – всего каких-то триста метров. Огилви вполне мог на пять минут отлучиться из забегаловки, подкинуть письмо в гостиничный ящик и тут же вернуться обратно – а его приятели и не обратили бы внимания на его мимолётную отлучку…

– Скажем вам больше, – добавил Доддс, – Даже если Огилви все эти два часа неподвижно просидел за столом в забегаловке, письмо в гостиницу вполне мог подбросить кто-то из его приятелей по его личной просьбе.

– Вот и я про то же! – вздохнул Холлистер, – И всё же мне почему-то в подобное не верится… Готов поручиться: Огилви не имеет никакого отношения к этому дурацкому письму! – заявил он в порыве нагрянувших эмоций.

– Конечно, невиновность Огилви ещё требует доказательств, – взглянул правде в глаза Маклуски, – Но мы целиком и полностью одобряем ваше решение отпустить его с миром!

– Очевидно, что Огилви в этой истории – не злодей, а невинная жертва, – подтвердил Доддс.

– Я рад, что вы со мной согласны! – воспрял духом Холлистер, – А раз так, то… Погодите-ка минуточку! – он снял трубку со внезапно зазвонившего телефона, – Прокуратура, Холлистер! Да, я вас внимательно слушаю… Ага, вот как? Ну что ж, спасибо за информацию! – он положил трубку обратно, – Вот вам ещё один повод пораскинуть мозгами: Сегодня утром Бедингем был замечен живым и невредимым в своём Ньюкасле, – сообщил он своим столичным коллегам, – Похоже, он прибыл туда ещё вчера, на вечернем поезде… Меня радует одно: Если теперь этого типа кто-то пристукнет, то расследованием его убийства будет заниматься не наша бембриджская прокуратура, а тамошняя ньюкасловская, – не преминул порадоваться он.

– А если кто-нибудь как следует набьёт ему морду, – подхватил его мысль Маклуски, – то он попадёт прямиком в травматологическое отделение тамошнего ньюкасловского госпиталя – того же самого, что и сержант Конрой.

– И всё-таки я не понимаю, с какой стати он так внезапно удрал из Кембриджа, проигнорировав мою повестку на девять часов утра, – продолжал недоумевать Холлистер, – Даже если предположить, что… Постойте, а это ещё как понимать? – он повернул голову на звук отворяемой двери, – Чибнелл, но вас-то какими ветрами сюда занесло?

– Явился по вашему вызову – ровно в двенадцать ноль-ноль! – отрапортовал ещё один свидетель, заходя в кабинет и предъявляя всем присутствующим свою повестку.

– Просто удивительно, как быстро летит время! – Холлистер бросил взгляд на свои наручные часы и убедился, что они и в самом деле показывают полдень, – Ладно, садитесь и подписывайте свои показания! – он протянул новоприбывшему очередную порцию заполненных листков, – Кстати, знаете ли вы, что Бедингем не явился сегодня в нашу прокуратуру?

– Всё я знаю, – досадливо поморщился Чибнелл, – Только что забежал к нему в гостиницу – и Линклейтер ввёл меня в курс дела… Оказывается, вчера вечером кто-то прислал Бедингему какое-то письмо. Он его прочитал и тут же куда-то слинял… Я так и знал, что старый хрыч в последний момент сдрейфит! – воскликнул он в негодовании, – Жирный пингвин испугался за свою шкуру и забился в норку – а я остался без его показаний… Ну почему же мне всегда так не везёт? – горько посетовал он.

– Чибнелл, имейте совесть! – не смог смолчать Холлистер, – Бедингем похож на жирного пингвина ничуть не больше, чем вы – на осьминога или крокодила!

– Кстати, Линклейтер не рассказал вам о содержании полученного Бедингемом письма? – уточнил у свидетеля Доддс.

– Нет, – опроверг Чибнелл, – По его словам, Бедингем с ним этим содержанием не поделился… Впрочем, тут и так всё ясно: Это как пить дать было угрожающее письмо от Огилви!

– А почему вы так решили? – заинтересовался Маклуски.

– А кто ещё мог написать это письмо? – начал горячиться Чибнелл, – Все следы ведут в огород Огилви! Я уже понял, каким образом обстояло дело… Между прочим, вчера я сразу из Дворца Бизнеса отправился в одну забегаловку – и ровно в шесть часов туда же завалился и Огилви. Честно говоря, я не ожидал его там увидеть. Я почему-то был уверен, что он до сих пор сидит в прокуратуре и даёт объяснения по поводу своего пособничества Сэндилендсу. Но у Огилви был такой злорадный вид, будто ему не страшны никакие прокуратуры на свете. Он вёл себя так нахально, словно уже отмазался от всех обвинений и плевать хотел на нас всех с высокой колокольни… Я не мог спокойно смотреть на его ухмыляющуюся физиономию. Я выскочил из забегаловки и помчался к Бедингему в гостиницу. Я объяснил ему всю серьёзность ситуации: Огилви давно пора не по забегаловкам разгуливать, а за решёткой в наручниках сидеть! Если мы с ним (Бедингемом) не дадим прокуратуре ясные непротиворечивые показания, этот подлец (Огилви) может ускользнуть от правосудия и избежать заслуженного наказания. Бедингем полностью со мной согласился и пообещал наутро дать прокуратуре нужные показания… Но не успел я уйти из гостиницы, как Бедингему доставили угрожающее письмо от Огилви. Старикан струхнул и взял руки в ноги… Ну что за проходимец этот Огилви! Он опять вышел сухим из воды! – в бессильной злобе подытожил незадачливый конкурент.

На какой-то миг в кабинете воцарилось напряжённое молчание… Неожиданно его нарушил голос Доддса:

– Чибнелл, в вашем алиби кое-что не сходится… Огилви появился в забегаловке сразу после шести – а вы тут же её покинули и, по вашим словам, направились в бизнес-гостиницу. Но к Бедингему в номер вы прибыли лишь в половине седьмого… Между тем, расстояние от гостиницы до забегаловки составляет всего триста метров. Даже неспешным шагом их можно пройти минут за пять-семь… Позвольте узнать: А что же вы делали в оставшиеся двадцать три минуты?

– А не всё ли вам равно? – вскричал не на шутку встревоженный свидетель.

– Если вы запамятовали, мы охотно вам подскажем, – подхватил нить рассуждений коллеги Маклуски, – Выйдя из забегаловки, вы забежали в свою контору (расположенную в соседнем доме), сели за пишущую машинку и наспех состряпали угрожающее послание Бедингему – разумеется, как бы от имени доброжелателей Огилви. Запечатав его в конверт, вы отнесли его в гостиницу и…

– Я не собираюсь выслушивать тут ваши дикие гипотезы! – Чибнелл торопливо поставил подпись под своими показаниями и протянул их Холлистеру, – Вот, держите! Вы вызывали меня только для оформления показаний? Тогда мне у вас больше делать нечего! Счастливо всем оставаться! – и он быстрее молнии исчез по ту сторону двери.

– Но вы действительно уверены, что письмо Бедингему написал и подкинул он? – поинтересовался у своих столичных коллег Холлистер, когда топот ног Чибнелла затих где-то вдалеке.

– А кто ещё мог это сделать? – ответил ему Доддс.

– Конечно, физическая возможность для этого у него была превосходная, – признал следователь прокуратуры, – Полк обнаружил письмо в ящике в семь часов – а именно в это время Чибнелл как раз покинул двадцать восьмой номер… Но с какой стати ему вдруг понадобилось стращать Бедингема? – высказал недоумение он, – Ведь тот вроде бы вселил в него надежду, что наутро даст мне нужные ему показания… В любом случае, от бегства Бедингема Чибнелл ничего не приобрёл, а только потерял…