Бумеранг

Майор открыл ей дверь голый по пояс.

– Салют, – он потянулся губами к её щеке.

– Стоять! – она остановила его поднятой ладонью. – Прибереги телячьи нежности для жены.

– Один, – он хохотнул. – Наша служба и жены несовместимы. Не выдерживают они.

– Тогда для шлюх. Они выносливые.

– Злая ты на язык.

– Я на службе.

– А-а-а… – протянул он и поиграл мускулами. – С нетерпением жду твоих выходных. Или, может, сейчас? Вон, вся в снегу. Замёрзла?

– Я не сошла с ума, чтобы увидеть тебя во второй раз.

– Проходи, – он ногой распахнул дверь.

– По-спартански живёшь, – слегка удивилась она, расстёгивая пальто.

– Недавно переехал.

Аста встала посреди комнаты, всунула руки в карманы и осмотрелась: тахта, пару стульев, картина на стене и компьютерный стол. Майор уселся в кресло у монитора и окинул жадным взглядом её фигуру.

– А у тебя мужик давно был? Ну, там… – глаза остановились на её груди, – для секса?

Тонкая бровь Асты круто изогнулась. От мужчин она не шарахалась – любила их, как и каждая нормальная женщина. Но, как-то серьёзно обожглась пару раз – пришлось настрадаться. Да так, что она даже боялась стать гипертоником, потому что от нестерпимой обиды жутко болела голова, слабели ноги и к горлу подкатывала противная тошнота. Пережила, размазывая ночами сопли и слезы по подушке, и начала их игнорировать. Сердцем хотела, телом, а вот разумом отметала эти желания напрочь. Тем более зная, какие эротические извращения засылались в её адрес коллегами – заслушаешься, как пением соловья. Но и на зеркало нечего пенять… Сама выбрала этот путь – самой и нести этот крест до конца.

– Если бы ты хоть на секунду направил свои мозги в нужную сторону, то мой визит закончился бы быстрее, – сказала она.

– Оставайся, – колёсики кресла скрипнули.

Он резко крутнулся на стуле. По-медвежьи крепко сжал её ягодицы и дёрнул к себе.

– Да плюнь ты на работу, Снегурочка. Извелась же вся. Как только мне удастся тебя расшевелить…

Ствол пистолета ткнулся ему в скулу.

– Руки убрал, Морозко! – прошипела она.

Он замер на миг, судорожно сглотнул и осторожно положил ладони на колени.

– Не знаю… Мне показалось, что… Да брось, забудем… Глупость какая-то получилась…

– Отчего же… – Аста прищурилась. – В какой момент ты решил, что мне нужен мужчина. Тебе, наверное, много гадостей обо мне наговорили?

– Нет, – ответил он и сразу понял, что от этого короткого слова за километр несёт фальшью. Но все равно повторил: – Нет, конечно.

– Хорошо, – она отступила на три шага и присела на краешек тахты у стены. – Нет так нет. Брось-ка мне свой телефон. Разблокированный.

Ствол и переносицу майора соединяла одна линия. Он опустил глаза и отвернулся к монитору. Поёрзал на стуле, положил пальцы одной руки на клавиатуру, зачем-то провёл другой ладонью по столу.

– Я жду! – прикрикнула она.

– Что ты там хочешь найти? – он пожал плечами. – Ладно, держи, поиграйся.

Когда мобильник оказался у неё, Аста пролистала историю вызовов. Нахмурилась, разглядывая профиль майора и выстукивая ногтями по дисплею. Через минуту достала свой телефон.

– Шрам, – спокойно сказала она, – запоминай адрес.

– У меня тут не проходной двор! – взвился майор.

– С места не двигаться!

– Сдурела?!

– Теперь можешь начинать бояться, – сказала она, покачивая стволом.

Питкевич ухмыльнулся.

– Мне и так страшно. Правда, непонятно от чего. Если ты мне пояснишь, в чем дело, то я, пожалуй, соглашусь бояться более осознанно и качественно.

Он до глубины души был поражён её яростью. Но, зная, как о ней говорят в управлении за глаза, рисковать не хотел – перегнуть палку в разговоре с этой особой было легче лёгкого, а ситуация, в которой он сейчас находился, была просто из ряда вон. Короче говоря, страшно ему было до чёртиков, но тренированная психика мгновенно мобилизовалась. Он хотел было спросить, что ей в самом деле надо, но Аста взмахом руки не дала ему открыть рот.

– Не мешай. Придёт время – спросишь.

Она снова думала о Хромом, об этом майоре и покойнике Козлове. Телефон Питкевича в его блокноте не был чем-то странным. Странным было то, что в незашифрованной части блокнота, из которой и выплыли цифры его номера, он стоял между двумя строчками абонентов в Сирии.

– Я сейчас начну говорить прописные истины, – начала она, – но боюсь, что тебе не дано понять ни слова из того, что я скажу.

– Отчего же. Я тебя выслушаю, – кивнул Питкевич.

– Я тоже. Ещё раз, – она умолкла и разглядывала капельки пота на его плечах.

Казалось, напряжённость между ними на некоторое время пропала. Майор тоже молчал и с бешеной скоростью размышлял, куда бы сейчас направить разговор, чтобы вести его тоном помягче и в то же время максимально информативно, но тишина была неожиданно нарушена вопросом:

– Ты моешься?

Она наклонила голову на плечо и пристально посмотрела ему в глаза. Питкевич окрысился. Вопрос был задан явно неспроста, но в ответ вновь пришлось кивнуть.

– Каждый день.

– Так почему в этой комнате так воняет козлом? То есть, капитаном Козловым из аналитического отдела?

Отвечать ему было незачем. Вопрос был наполовину риторическим, наполовину издевательским. Оставалось только сопеть, раздувая в бессильной злобе ноздри, гонять по скулам желваки, скрипеть зубами и жалеть. Жалеть, что не пристукнул её сразу у двери!

– А чего ты так напрягся? – усмехнулась она. – У тебя есть какие-то тайны?