Дефект

Очевидно, Гэрет посчитал Астэ полнейшим идиотом, когда тот внезапно усилил атаку настолько, насколько это возможно. «Хвала богам, теперь этот придурок быстрее выдохнется».

«Такими темпами я очень скоро выдохнусь, – подумал Астэ, – и тогда уже пути назад не будет. Собственно, его уже нет». В этот момент ему в голову даже пришли мысли о том, что, в случае чего, Лэнги невероятно умный и способный и сможет сам всё разрулить. «Эта смерть глупая. Но какой из меня лидер, если я не смогу справиться с обыкновенным имперцем…»

Стало темнеть в глазах – Астэ был близок к обморочному состоянию. Сквозь тело будто прошёл поток воздуха; конечности почти не ощущались – он весь сконцентрировался вверху головы. Поняв, что пора, он мысленно отдал себя в руки высших сил и прекратил сопротивление.

В следующий момент его с невероятной силой отбросило назад: ему показалось, что его мгновенно вышибло из тела – «неужели я всё-таки умер?..» – а вокруг не было видно ничего, кроме ослепительного света, проникавшего даже сквозь захлопнувшиеся тут же веки. Удара о землю он не почувствовал – он вообще ничего не чувствовал и даже не мог потом сказать, было ли в этот момент понятие «я» – оставалось только это пронзительное ощущение, которое было сложно описать. Пожалуй, наиболее точным определением было бы то, что он будто стал ветром. Спустя какое-то время свет погас, и его поглотила чернющая пустота.

Очнулся он, лёжа на земле, с жуткой ломотой в костях и болью в мышцах. Он поднялся, издав стон. Неприятные ощущения будто бы чуть притупились. Судя по всему, без сознания он пролежал недолго – Гэрет всё ещё был там, сидел на земле неподалеку и смотрел на него полными ужаса глазами. «И он ещё целый?» – искренне удивился Астэ и затем поразился, какой же огромной силой обладал этот человек. Вероятно, последнюю атаку он отразить каким-то непостижимым образом смог, а после этого был не в состоянии даже подняться на ноги.

Астэ пошёл в его направлении.

– Не подходи!!! – в ужасе заорал Гэрет, пытаясь пятиться, что удавалось ему с трудом.

Просьбу его Астэ, конечно же, проигнорировал. Подойдя почти вплотную, он спросил:

– Ну и кто тут теперь недочеловек, м-м?

– Я, я, – затараторил имперец, – только не прикасайся ко мне! Ч-что ты вообще такое…

Таким растерянным и испуганным Астэ его видел впервые; в принципе, зрелище было довольно интересным.

– Пошли, – сказал Астэ. – Помнишь ведь условия поединка?

После этих слов глаза Гэрета расширились, а зрачки сузились; он внезапно рассмеялся – да так нервно и безнадёжно, что мурашки по коже прошли, – а затем проговорил:

– Мне очень жаль, но я останусь здесь.

На этих словах имперец последним отчаянным усилием выхватил бластер и собирался было стремительным движением поднести его к голове и выстрелить, но – какая жалость! Рука повисла на полпути к своей цели, и он распластался по земле без сознания. Оружие осталось мирно лежать рядом.

– М-да, и правда жалкое зрелище, – протянул Астэ.

Тяжело вздохнув, он взвалил безвольное тело на закорки и потащил на себе до дома.

Очнулся Гэрет, лёжа в собственной кровати. В комнату с улицы просачивались сумерки. Очевидно, он проспал остаток того дня, всю ночь и большую часть следующего дня. В голове были туман и пустота; произошедшее накануне вспоминалось так смутно, что какое-то время ему казалось, что это был сон. Как и война. Как и поражение…

При попытке приподняться по всему телу молниеносно распространилась ноющая боль. Он стиснул зубы и сел на кровати, смотря на стену – совсем как Астэ недавно, и в том же самом месте. «Не могло это со мной случиться, – было первой мыслью. – Я не заслужил этого. Я же всегда был выше, чем человек».

«Не могло это с нами со всеми случиться…» – он чуть запрокинул голову, осознавая. Затем машинально провёл по ней рукой… и похолодел. На месте, где обычно струились волнами густые чёрные волосы, в этот раз была пустота; а обрывались они где-то на середине шеи.

«Нет, он не мог, – пронеслось в голове. – Я с ним такого не делал».

А когда в комнату неожиданно вошёл Астэ, Гэрету мгновенно стала ясна суть замысла. В руках у вошедшего была самая настоящая плётка из самых настоящих имперских волос.

«Вот так и выглядит полный провал, – подумал Гэрет. – И почему только я не погиб на войне…»

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Астэ.

– Какая разница… – пробурчал имперец.

Астэ пожал плечами.

– Да просто не хочу, чтобы ты до суда случайно умер.

Гэрет метнул на него злобный взгляд исподлобья.

– Вообще, – продолжил Астэ, – я не любитель таких вещей. Но в данном случае это дело принципа. Поэтому, как говорил один очень заносчивый имперец – раздевайся до пояса и ложись на пол.

То, что у Гэрета всё ещё нет сил блокировать боль, Астэ понял по тому, как он вздрогнул при первом ударе. Дальше он уже лежал смирно; когда на синеватых полосах стали выступать капли крови, он снова стал вздрагивать. Когда капли размазались по всей спине, и она вся приобрела практически однородный цвет, с каждым новым ударом Гэрет стал издавать какие-то сдавленные звуки. Астэ приходилось совершать над собой значительные усилия, чтобы сдерживать эмпатию. У него устали руки. Сделав небольшую паузу, он, как любил делать Гэрет, ударил затем особенно сильно и внезапно. Тот не удержался и вскрикнул.

Поскольку крики действовали Астэ на мозг – он это понял ещё во время того допроса, о котором потом долго вспоминал с содроганием, – им было решено, что этого, пожалуй, достаточно. Положив плётку на подобие прикроватного столика, он вышел из комнаты.

Думая над тем, стоит ли оставить Гэрету заживляющую мазь, он пришёл к выводу, что нет, обойдётся. Ему, в конце концов, не к восстанию по ночам готовиться, а просто ждать казни.

***

Вообще, перед полётом на планету Империи Астэ невероятно волновался. И он даже не мог объяснить, почему. Разумеется, самой по себе волнительной была предстоящая встреча с людьми его народа, но было ещё что-то. «Ну естественно, я ведь ни разу не был в других местах» – думал он.

Когда планета стала хорошо видна в иллюминаторе, сердце Астэ заколотилось. А когда он ступил на землю, его дух будто взлетел куда-то вверх и чуть было не вышел через голову. Этот момент он тоже запомнил на всю жизнь. Открывшийся вид поразил его до глубины души: на фоне фиолетового неба возвышались, будто лес, необычные, будто металлические, постройки разных форм – от округлых до острых. То тут, то там в воздухе будто плыли шаттлы. Ветер пронес мимо сорванные с какого-то дерева бордовые листья, а по бокам от места посадки был высажен газон красного цвета.

Пока Астэ стоял с полуоткрытым ртом, сзади тихо подошел Лэнги.

– М-да-а… И как они тут живут, с такими-то цветами… – задумчиво протянул он.

Астэ повернулся в его сторону; в этот момент Лэнги даже как-то немного пожалел о своих словах.

– А я думаю, что мог бы ходить и без линз, – восторженно сказал Астэ.

– Но лучше не надо, – улыбнулся собеседник. – Ты нам ещё нужен.

– Очень надеюсь, – засмеялся Астэ и тепло посмотрел на Лэнги.

Со стороны космического корабля послышались голоса выходящих имперцев.

– Чёрт, ну наконец-то! То колония, то война…

– Я уж не думал когда-либо в жизни вернуться…

– А раньше прилетаешь – и столько шаттлов вокруг…

– Ты опять ноешь?

– Да отцепись ты уже от меня…

– Спокойно, спокойно, – повернулся к ним Астэ, опасаясь, что они передерутся.

Вряд ли возможно полностью и во всех красках описать чувства людей из народа Эа. А также чувства тех, кто за ними прилетел. У живших на планете Империи кожа была с заметным голубоватым оттенком, а под глазами красовались малиноватого цвета синяки. Выглядели они ещё более тощими, чем их собратья – скорее всего, связано это было каким-то образом с климатом.

Астэ не пришлось наблюдать момент, когда те впервые ступили на землю родины. Однако он успел перекинуться с ними парой слов. Оказалось, они помнили место своего появления на свет – очень смутно, будто во сне. Среди них ходили легенды об этой планете – в их воображении она рисовалась раем. Лучше всего им, конечно же, запомнился лес Рощ Жизни – в особенности эта мягкая густая трава наподобие мха, в которую наступал только что появившийся человек. Затем – люди вокруг, такие же, как и ты сам. Ты ещё не можешь говорить и понимать – это потом смутные картинки интерпретируются – но уже чувствуешь какие-то волны в воздухе, а ощущаешь себя где-то в голове, будто сквозь неё проходит единый для всех поток. А затем… люди в чёрном, так плохо вписывающиеся в окружающую обстановку. Впервые появившееся чувство страха, хотя тебе и не причиняют вреда. Ну а дальше воспоминания, само собой, рознились.