И грянет атомов песнь

– Тут, – мой узкоглазый друг постучал себя пальцем по виску, – и тут, – похлопал он карман рядом стоящего Гока, – и там.

Мин кивнул в сторону уходящего вдаль проспекта, а я вытянул шею силясь разглядеть среди темных конструкций знакомое бурое пятно.

Несложная задача, отыскать меж переплетений дисматерии нечто созданное рукой местных.

Четыре колеса, никаких гравдвигателей, древняя и надежная конструкция примитивного вида. Один из сохранившихся образчиков инженерного искусства раздробленного народа.

– Чертяга Сот! – Одобрительно кивнул я этому ворчуну, что пыхтел и тарахтел, будучи заведенным. – Получается, готовы?

Гок пожал плечами, но он был парень надежный – неизменно сохранял предрасположенность к любой авантюре.

– Есть проблемка.

Чувство встревоженности Самико-мина моментально передалось и мне – но я ел блюдо из тревог других на завтрак.

– Всего одна? – Улыбнулся я криво.

– Несостыковка, верней будет сказано. – Мин потер сальные волосы. – Нарушение алгоритма, пара цифр в общем полотне, яйца выеденного не стоящая аномалия.

Я вздохнул.

– То есть самое опасное.

– Точно, босс. – Кивнул Мин.

Черт возьми.

Чем меньше девианта в анализируемой модели, тем сложнее ее локализировать и исправить. Пробовать контролировать и отладить то, к чему порой и у самих Хозяев нет доступа – смерти подобно, но выбор у нас был не велик.

– Слова или числа? – Спросил я с опаской, мельком глянув на спешащих по своим ячейкам работяг.

– Цифры, босс, хоть и поганой мидрианской системы.

Я просветлел. С этим можно было работать, с этим я и мои ребята знали, что делать. Числа были понятны даже примитивным видам, населяющим Простор.

Низшая форма информационного и материального обмена внутри деспотичной цивилизации – то что нужно для управления масс. От интуитивной арифметики, когда один абориген на пальцах выторговывает себе три рыбины за мешок пшена, до матриц расчета звездных координат – такой широкий спектр возможностей, скрытый за десятью символами!

Но если математика еще хоть как то подчинялась нам, то Вибраника была инструментом наших угнетателей – способом их господства над самым существом мироздания.

– Время тикает. – Угрюмо поторопил нас Гока.

– Придется наверстывать небольшой пробежкой. – Отшутился я, но секунды и вправду убегали прочь, мечтая оставить нас в дураках.

– Дельта, – Мин поднял палец вверх, – появилась дельта. Отклонение между запрошенным объемом анимы для дозаправки и расчетным показателем затраченной энергии, если учесть, что маршрутные данные не врут.

Я прикинул возможные «или», что могли объяснить перерасход анимы

, как еще называли пустотьму в Просторе.

– Похоже они отклонялись от курса… – Пробурчал Гока первую теорию. – Делали крюк?

– Не похоже. – Мин прищурился, прокручивая в голове данные. – Отклонений по дате и времени прилета – нет.

– А если дата вылета фальшивка? – Гока скрестил руки на мощной груди.

– Исключать нельзя. – Пожал плечами Самико-мин. – Но излишняя конспирация настораживает вдвойне.

Я посмотрел вверх, где тени скрывали потолок нашего сектора. Там, за толщей дисматерии и камня, я знал это точно, простиралась свобода.

Свобода, усеянная миллиардами звезд.

Свобода, отобранная у нас слишком давно.

Свобода, что осталась лишь пафосным словом на униформе погибающих где-то людей.

Я знал – в этой свободе колыхались осколки Империи, одинокие песчинки, что Хозяева стирали в пыль, стоило им отразить свет нашей надежды.

– Есть еще вариант. – Сказал я, не смея верить в это. Потому как, если это было бы правдой, это могло дать им шанс вырваться с Каморана. – Двигатель Аман-Хорста не при чем. Нечто другое пожирает аниму прямо из сакральников.

Мои давние товарищи, верные псы человечества, потянули за свои невидимые ошейники и переглянулись. А мое сердце забилось очень быстро, но не от испуга, как сегодня в каменной темнице, где я услышал голос – а от воодушевления.

– Работаем? – Спросил Гока, потирая руку об руку.

– Работаем. – Мин оправил свой воротник, пригладил волосы и взглянул на меня.

Я взвешивал риски, прогнозируя исходы, искал нужный маршрут среди ветвлений наших дальнейших действий и их последствий.

Но все «за» и «против» сгорали огнем в груди, когда я представлял, что смогу избавить мой народ от страданий не только во тьме тоннелей Каморана, но и везде куда дотянусь.

Мой мозг капитулировал пред велением сердца, а душа подхватила единственный правильный ответ и облекла его в слова.

– Работаем. – Подтвердил я и положил начало истории, что мне еще предстоит поведать.

ГЛАВА 2.

Но забыли мы, что осиянно

Только слово средь земных тревог,

И в Евангелии от Иоанна

Сказано, что Слово это – Бог.

Мы ему поставили пределом

Скудные пределы естества.

И, как пчелы в улье опустелом,