Алька. Вольные хлеба

– И чего там произошло?

– Произошло. В Абхазии, Грузии война полным ходом, кто в это время покупать картины будет? Inter arma silent Musae – Когда говорят пушки, музы молчат. Дальше сам знаешь.

– Что знаю?

– То. Все их художники у нас на рынке уже, продают за бесценок, чтобы хоть как-то прокормиться. Мы просто не знаем, что делать. Ребят, понятное дело, жалко, но нам-то как теперь выживать при таких ценах?

Я, из вежливости постояв пять минут, распрощался и убыл – паскудна натура человеческая, виноват, это я о себе. Наверно, про таких, как я, придумали поговорку: кому война, а кому мать родна. Не скажу, что меня обрадовало известие о войне в Абхазии, но, услышав, что цены на рынке обвалились, понял: завтра с утра надо ехать туда, закупаться.

Позвонил Мишке Цимесу:

– Мишань, здорово, у тебя какие планы на завтра?

– Особо никаких, а что, есть предложения?

– Слушай, из стопроцентно проверенного источника – цены на картины в Москве обломились. Я еду срочно закупаться на Крымскую набережную, присоединяйся.

– На Крымскую набережную? А давай, прогуляемся, я Маришку с Машкой возьму.

Мы договорились, и часов в одиннадцать следующего дня уже бродили между толпами художников, представляющих свои работы. Художник не соврал: если москвичи ещё как-то пытались держать цену, грузины продавали работы по цене холста и красок. На беду продавцам, но на удачу выжигам вроде меня, пошёл дождик. Я купил пару картин у двух грузин или абхазцев и одну у чудесного сибиряка – «Площадь Казанского вокзала в дождь» – не хуже Пименова. Взял бы ещё, но в жигуль много не запихнёшь. Мишка ничего не стал покупать, хотя я его уговаривал, но предложил заехать в Stockann, где купил костюм, туфли, рубашку, что-то своим девчонкам.

Поехали обмыть покупки к нам домой, наклюкались, ребята остались ночевать. Мишка с Маринкой разместились на диване.

Машуню уложили на три мягких стула, приставленных вплотную к дивану и установленных в ряд.

***

Ремонт на Бауманской шёл полным ходом, как я и предполагал, в сметную стоимость мы не уложились. Завкафедрой, Валерий Степанович, захотел иметь там свой кабинет в секции сварки и уговорил Павлова внести в проект изменения. Володька, не согласовав со мной, дал задание строителям строить второй этаж в сварочных мастерских.

После того как мы съехали в «Волну», ремонт стал курировать Сергей Чиков, наш бывший завлаб на кафедре АМ 13, с которым мне довелось трудиться в начале своей работы в МВТУ. Серёга был очень к месту в качестве куратора строительства, благодаря ему мы уложились в смету при расчётах со строителями. Но в чём-то не помогала даже его квалификация. Когда сварщики стали монтировать своё оборудование, выяснилось, что энергосеть корпуса была рассчитана, что вполне естественно, только на освещение – надо было тащить силу в корпус. Тележников с Гаврилюком разводили руками, мол, а мы откуда знали, но что тут поделаешь, выручай. Наверняка они тоже об этом не подумали, по сути, завкафедрой и декан не хозяйственники, институт не завод, да и чего им думать-то – не им платить. Увы, платить пришлось нам. Заключительным аккордом кампании по опустошению наших карманов была просьба Валерия Степановича:

– Алек, нам нужен станок для механообработки шеек кривошипных валов.

– Валерий Степаныч, а это-то вам зачем? Вы же сварщик, халтуру, что ли, затеяли?

– Нет, ты что, ещё не в курсе? Мы же теперь выпускающая кафедра, занимаемся реновацией, восстановлением деталей и прочим. У меня тема – «Восстановление коленвалов», мы восстанавливаем изношенную поверхность сваркой. Навариваем послойно металл. Для понимания, качественно у нас получается или нет, нам нужен станок, чтобы полностью восстанавливать валы, изучать их, исследовать и прочее. Ну, ты понимаешь.

– Да я-то понимаю. Не понимаю, почему мы за это платить должны.

Степаныч, действуя как удав, обвил меня кольцом звонков, разговоров, моментальных появлений, когда приезжал посмотреть, как идёт ремонт. Я пытался отбиться, будучи уверенным, что толку большого от этого приобретения не будет, о чём прямо говорил ему:

– Валерий Степанович! Да не будет никакого толку от этой покупки ни мне, ни вам. Я только деньги потеряю, а вы поставите его и забудете. Только душу будет греть, что он у вас есть. А кто работать на нём будет?

В итоге он меня дожал – станок мы всё же оплатили. Сыграло здесь и то, что я понимал: после вселения в офис мне придётся постоянно взаимодействовать с заведующим кафедрой, надо дружить.

Но больше всего влияло то, что МВТУ вообще было и остаётся для меня как бы первой любовью. Это очень действовало на меня, когда возникали какие-то незапланированные траты, связанные с дорогим моему сердцу технилищем. Когда любишь, о потраченных деньгах не думаешь, а если думаешь, то это уже любовь за деньги, сиречь проституция. Потом в душе теплились сомнения: может быть, я не прав, что-то начинает в технилище шевелиться, снова кто-то занимается железом? Про науку я даже думать не помышлял.

Увы, к сожалению, я оказался прав. Забегая вперёд, скажу, что через полгода после того, как мы уже обосновались в эмвэтэушном офисе, ко мне подошёл Валерий Степанович и, смущаясь, спросил:

– Алек, ты не помнишь, куда ты платил за станок? А то мы реквизиты организации потеряли.

Я, чуть не задохнувшись от возмущения, спросил:

– Валерий Степанович! Год прошёл, а вы ещё станок не получили?

– Ну, ты понимаешь, время такое, опять же ремонт. У меня станком Дима Слинко занимался, куда-то реквизиты потерял.

Диму я знал отлично, мы с ним вместе трудились на шабашке, и если бы год назад Гаврилюк сказал мне, что этой проблемой занимается именно он, я бы денег не дал ни в коем случае. Дима – парень хороший, но весьма предприимчивый, ясное дело, деньги куда-то инвестировал, они там крутятся, принося ему копеечку. Я как бы готов был помочь кафедре, а не Диминому карману.

Реквизиты платежа были в нашей бухгалтерии, и станок через какое-то время был найден и благополучно доставлен на кафедру. Работник секции сварки, занимавшийся его доставкой – разгрузкой, как-то подвыпив на кафедральном мероприятии, на котором я присутствовал в качестве гостя, рассказывал:

– Я тут станок разгружал, купили за бесценок, а я шофёру тридцать тысяч заплатил за доставку.

– Когда я оплачивал этот станок, мне не показалось, что он ничего не стоит.

– Да ладно, копейки платил, ребята наши его нашли, не рассказывай.

Не стал объяснять недоумку, что на момент покупки за деньги, заплаченные за станок, можно было в Москве купить квартиру.

Окончательно меня добил с этим грёбаным станком Юра Буянов, который стал каким-то хозяйственным боссом в технилище, появившись года через два после всех этих перипетий у меня офисе с грозным вопросом:

– Это твой гондурас в подвале стоит?

Стали разбираться, о чём, собственно, разговор. Выяснилось: в подвале стоит какой-то станок, которым никто не пользуется, и никто не знает, чей он, на меня указали как на возможного владельца. Я-то сразу понял, о чём speak, и повёл его к Гаврилюку. По счастью, он был на месте и не занят, я обратился к нему:

– Валерий Степанович, вот Юрий Ильич мне вопрос задал, я думаю, у вас ответ на него есть, – и, повернувшись к Буяну, сказал: – Юра, задай Валерию Степановичу тот же вопрос, что и мне.

Юра, не понимая, что за цирк я затеял, сказал:

– Я не понял, зачем он меня к вам притащил. Мне сказали, что в подвале стоит его станок неиспользуемый, ржавеет. Я сейчас всё ненужное железо по факультету собираю, давайте его на металлолом определим?

Гаврилюк поглядел на меня, я картинно развёл руками, пытаясь изобразить на лице недоумение, сожаление, непонимание и всё, что только возможно было изобразить. Валерий Степанович не просто стушевался – явно был весьма сконфужен.

– Юра, это мой станок. Алик, извини, так получилось, но он в самом деле нам нужен. Только никак не получается за это дело взяться… – он продолжал говорить, но я, изобразив горечь и непонимание, махнув рукой, повернулся и ушёл, не попрощавшись. Не скажу, что я был рад этому обстоятельству, но и не шибко огорчился – всё, что было связано с арендой офиса, это просто бизнес. А бизнес – это всегда и прибыль, и потери. Главное, чтобы прибыль превышала убытки.

Но это было потом, а пока шёл ремонт.

***

В январе 93 года Миха сообщил, что девушка его понесла и он собирается жениться, с девушкой своей они встречались около года. Избранница его успела побывать замужем и развестись – муж, естественно, был подлец. Мнения наши по выбору сынка разделились, мне она нравилась – красивая, волевая, самостоятельная, жене не нравилась – злая очень. В феврале они зарегистрировали брак, свадебка была скромная, собралось человек пятнадцать родственников и друзей у нас на квартирке. Молодые начали жить в квартире тёщи.

***

Закончив ремонтировать помещения кафедры, строители приступили к ремонту нашего офиса, надо было думать о планировке. Решил разделить помещение на три объёма: комнату бухгалтерии, дилерский зал, кабинет руководителя с секретарской и комнатой отдыха. В комнате отдыха я планировал вести тонкие переговоры с партнёрами.

В дилерском зале выделил комнату релаксации, отделённую от него стеклянной перегородкой. Там стояли только диваны, можно было посидеть отдохнуть. Мы там иногда собирались всем коллективом – отмечали праздники. Здание было вековой постройки, потолки пятиметровые, строители предложили светильники прикрепить прямо на потолок. С точки зрения освещённости, то есть количества люксов необходимых для чтения и работы с документами, всё было нормально, но с точки зрения дизайна это гляделось бы диковато, и я предложил другой вариант. На длиннющих металлических трубах, прикреплённых к потолку и покрашенных в белый цвет, мы повесили хрустальные люстры модели «Каскад» производства Харьковского завода. Повесили довольно низко – на высоте двух с половиной метров. Люстры эти, когда-то довольно популярные, вышли из моды и слабо продавались, а тут пригодились. Подвешенные таким образом, они подчеркнули аристократическую высоту потолков, оказались вполне уместными по стилю, но хрусталь задал определённую планку для офисной мебели.

Не помню, кто рассказал, что есть фирма, торгующая задёшево кожаной мебелью. Поехал посмотрел – всё так, маленькая фирма производила офисные гарнитуры, в состав которых входили кресло, двухместный и трёхместный диваны за очень умеренную цену. Сгоряча заказал штук пять с предоплатой, вышло совсем недорого, но, когда привезли в офис, понял, что пожадничал, перегрузил офис мягкой мебелью. Но деваться было некуда, впихнули кое-как. К себе в комнату отдыха тоже взял маленький гарнитурчик из дивана и двух кресел.