Алеста. Сквозь сны. Рождение хамелеона

– Привет, конечно, Женя.

– Макс.

– Иван.

– Видите вон там девушек, – указала я направление, – вы им понравились, если хотите, могу познакомить.

Ребята посмотрели в сторону подруг, не только по свечению, но даже по лицам я поняла, что они уже думают, как мне отказать, мне, конечно же, хотелось ударить их чем-нибудь по голове. Тоже мне красавцы первоклассные, как я говорила ранее, я считаю, что симпатичными в нашей компании были все девочки.

– Думаю, не стоит, – помахав головой, ответил мне Женя.

Я сдержала сарказм и просто попрощалась:

– Хорошо, я поняла, пока, – после того как я отошла на пару шагов, ребята нервно рассмеялись. А я направилась к своим. – Они не хотят, и вообще они маленькие и глупые, пойдём уже где-нибудь посидим, а то у меня ноги отваливаются.

Девчонки наконец согласились, и мы отправились на лавку в парк рядом. Вот как-то так и проходили все крупные мероприятия, и именно эти бесконечные круги и встречи для того, чтобы просто поздороваться, меня сильно доставали. Девочки то встречались с парнями, то расходились, иногда начинали отношения с ребятами с параллельных классов, но я по причинам, отмеченным выше, как-то не включилась в этот процесс. Были и школьные дискотеки, я приходила на них потанцевать, уж не знаю по какой причине, но меня ни разу никто не пригласил на медленный танец. Разве что девочки помладше года на три, я даже не помню, как к нам пришла эта информация, обсуждали, что мы с подругами очень неприлично танцуем. Я не понимала, что такое «неприлично танцуем», мы же не голые это делаем, ну да я никогда не обращала внимания на слухи, как всегда говорила моя мама, «переживать нужно тогда, когда тебя никто не обсуждает». Характер отношения ко мне открылся в тот день, когда мы с Ленкой ездили к её парню из параллельного класса, он почему-то жил достаточно далеко, нам пришлось добираться на автобусе. Куда именно, я не запомнила, потому что вела меня Ленка, точно так же не помню, зачем я поехала с ней, видимо, было очень скучно. Егора мы встретили рядом с каким-то зданием, Лена сказала, что он ходит туда в какую-то спортивную секцию.

– Привет, – махнул он нам рукой, – а вы что здесь делаете?

– В гости приехали, а что, нельзя? – возмутилась Лена.

– Да почему? Можно, не ожидал просто. Надолго?

– Неа, – сообщила подруга, – на час, может быть.

– Ну пойдём погуляем тогда, – предложил Егор и указал рукой направление.

Мы прошлись по улице, потом в сторону реки.

– У вас тут особенно негде гулять? – спросила я.

– Вообще да, так и есть, я поэтому удивился, зачем вы сюда приехали.

– Интересно, да и делать было нечего.

– Понятно. Пойдём ещё в одно место свожу и на остановку вас провожу.

Мы ещё немного побродили по побережью Китоя. Егор показал нам, где вечером собирается местная молодежь, и мы направились на остановку. Там Егор достал пачку сигарет и закурил.

– Можно мне? – спросила Лена.

– Нет, – коротко ответил Егор.

– О, а ты знаешь, что Алеста курит?

– Да нет, не умеет она, а даже если курит, то не в затяг. Не верю.

Я протянула руку, Егор с неохотой выдал мне сигарету, я закурила, как он и просил, «в затяг». Не знаю, кому и что я хотела доказать, наверное, то, что я-то не такая идеальная, какой они все хотят меня видеть, но в глазах Егора прочла лишь глубочайшее разочарование. Он расстроился так, как будто ему только что рассказали, что Деда Мороза не существует, хотя ничего и не сказал. Сигарету я докурила, но больше так решила не делать, не люблю этот свой образ отличницы, но не готова, разбивая его, так ранить знакомых ребят, совсем неожиданная была реакция. Я же и правда не курила, не могла не пробовать, все вокруг пробовали, особенно в деревне. Проблем с освоением техники у меня не было, я даже первый раз не закашлялась, вопрос лишь самоконтроля. Вот только никогда не понимала зачем, это же неприятно и ощущения после этого тоже неприятные.

– Ну и ничего хорошего в этом не вижу, – наконец произнёс он.

Я пожала плечами, подошла маршрутка, я забралась в неё первой, Лена попрощалась со своим парнем, а потом села ко мне.

– Что-то он слишком расстроился, – поделилась я своими переживаниями с подругой.

Она захихикала:

– Ничего-ничего, переживёт, а то надоел мне со своими нравоучениями. Тебя же мне в пример ставит, я ему говорю: «Да она такая же, как мы». Он мне: «Нет, не может быть».

– Ну вот, ты ещё и знала. Разбила парню веру в светлое будущее. Специально меня сюда привезла?

– Неа, так получилось, – честно призналась Ленка.

Она не врала, тем более я знала её характер и понимала, что это и правда вышло случайно.

Я училась жить, и, конечно, были ситуации, о которых я сильно жалею. И одно из сильных разочарований собой связано опять с Анной Николаевной, так уж ей не везло с нами. В классе вместе со мной учились в основном мальчишки, среди них выделялся Женя, учился он из рук вон плохо, но учителя старались вытянуть его хотя бы на тройки, а он не отказывался помочь с переносом стульев, парт и так далее. Не знаю, как ему в голову пришла такая мысль, но перед кабинетом географии – Анна Николаевна открывала его перед самым уроком – Женя заявил:

– Кто первый войдёт в кабинет, тот жаба вислоухая.

Не знаю, откуда он брал эти выражения, но все дружно замерли у стены тихо хихикая. Подошла Анна Николаевна, открыла кабинет и вошла, никто не пошёл за ней. Через минуту она вышла:

– Можете заходить.

Все стоят. Анна Николаевна забеспокоилась и начала уговаривать:

– Саша, ну ты-то зайдешь? – Сашу вы уже знаете, мы вместе ходили в художественную школу, но и он стоял молча.

– Алеста? – она в надежде посмотрела на меня, но тогда мне это казалось забавной игрой, и я стояла. Женя захихикал, в конце концов Анна Николаевна не выдержала и выкрикнула:

– Я за директором пошла! – и ушла на лестницу. Мне кажется, до директора она не дошла, но это сработало. Ребята быстро закинули в кабинет самого маленького, Кольку, и забежали сами. За ними зашли и все остальные. Я видела, как весь урок переживала Анна Николаевна, не понимая, что происходит, и мне было жутко стыдно. На следующей неделе она открыла кабинет заранее, Женя решил повторить манёвр, я не понимала зачем, все же видели, как нервничает одна из наших любимых учительниц.

– Идите лесом! – ругнулась я и вошла. Женя попробовал уточнить запрос про «первый из парней», но это не сработало, и остальные тоже вошли. А мне было всё равно, мне и до этого было стыдно, а после повторения, думаю, я совсем бы сошла с ума от переживаний за Анну Николаевну. Никто мне ничего не сказал, и правильно, у кого бы они потом списывали?

В десятом классе нам предстояло сменить коллектив, не все стремились доучиться до одиннадцатого класса. Классов было всего два: обычный и физико-математический, выбор был очевиден. Хотя до этого нас водили на дни открытых дверей по техникумам и мне очень понравилось в одном из них, где ребята сами настроили выезжающие лавки, закрывающиеся с кнопки шторы, я тоже так хотела. Я даже почти решила, что пойду сюда, а не в десятый класс, Ольга Анатольевна была очень раздражена и, несмотря на то что я делилась этими мыслями с одноклассниками, вмешалась:

– И что ты будешь делать потом с этим образованием?! Билеты в трамвае выдавать?

– Ну мне понравилось, я не считаю, что тот, кто создаёт такие системы, потом кондуктором работает. Я же и после техникума могу на высшее поступить.

– Да кто тебя возьмёт? Там математика не для тебя, ты после этого образования экзамены в ВУЗ просто не сдашь. Они же ориентируются на тех, кто туда поступает, а такие, как ты, туда не идут.

– Ладно, Ольга Анатольевна, я подумаю.

– Подумает она, – буркнула моя учительница по математике, но ничего больше не сказала и молча довезла нас до школы.

Но она победила, я сразу отбросила мысль о поступлении в тот техникум, и Ольга Анатольевна стала нашим классным руководителем. Учитывая, что практически все, кто поступил в десятый из нашего класса, пошли в физмат, Зоя Эдуардовна тоже претендовала на то, чтобы стать нашей классной, но было бы странно, если бы в споре за физико-математический класс победила учительница по русскому и литературе. Зоя Эдуардовна обиделась и отказалась вести у нас свой предмет, учителя русского языка и литературы нам уже с прошлого года дали нового, и это было прекрасно. Антонина Фёдоровна снова ставила мне пятёрки за красивое прочтение стихов без анализа. Если стихи были не больше двух страниц, я учила их за перемену перед уроком, наша бывшая классная руководительница знала об этой моей способности, потому давно уже давала дополнительные задания. Математику (алгебру, геометрию – всё равно) я делала на уроке, пока другие выполняли самостоятельные задания, нас таких было трое, потому Ольга Анатольевна сильно не препятствовала и не старалась завалить нас дополнительными примерами, тем более что место под пятёрки в журнале было ограничено количеством клеток. Это всё сильно освобождало моё время. Только в десятом классе я осознала, что обладаю склонностью к изучению иностранных языков. Дело в том, что учителей по данному предмету в нашем классе сменилось множество – ну не везло, и все начинали практически сначала. А в десятом нам поставили Елену Александровну, она преподавала английский у моей сестры. Тогда я жалела, что мы не попали к ней сразу, быть может, я свободнее владела бы английским. Елена Александровна не уделяла огромного времени грамматике, она общалась с нами, и я как-то незаметно для себя стала поддерживать разговор, именно она сказала, что я смогу освоить любой язык, если захочу, потому что не боюсь разговаривать.

В том же году я с отличием закончила художественную школу, сама своему красному диплому до сих пор удивляюсь. На самом деле спасибо маме, если бы не она, то я бы бросила курсе на третьем, а так прошла до конца. В качестве выпускной работы выбрала гобелен, которым заработала пятерку, ну а по истории искусств мне достался один из необычных художников, нарисовавший произведение, которое до сих пор терзает умы людей своими четырьмя правильными углами. Ну как достался, я выбрала сама, пока писала о нём, сильно пожалела. Мне пришлось облазить кучу сайтов, а чтоб вы понимали, каждый из них грузился минут по пять тогда. Кроме того, я обошла все библиотеки в городе, чтобы насобирать нужное количество информации. И даже это мне не совсем помогло, потому как одни источники утверждали, что он закончил одно училище, другие обозначали два, а в третьих источниках было написано, что он вообще нигде не учился! В один момент я даже стала ругаться о том, что, видимо, нужно у него самого спросить, но быстро одумалась, потому как вдруг и правда явится, мне, конечно, никогда не являлись давно умершие, но кто же его знает? И проговорила про себя: «Не надо, я сама как-нибудь». К тому времени я повзрослела, насмотрелась разных фильмов и стала побаиваться этой своей способности. Хорошо, что хотя бы с описанием работ и направлений, в которых работал художник, проблем не было. Мне нравились его работы, они чем-то цепляли, вот только не та, о которой знают все, не квадрат, другие его работы. Мне безумно нравился его кубофутуризм, и я не могла для себя объяснить, почему он ушёл совсем в простые геометрические формы, разве что это был какой-то протест, ну или, как пишут некоторые эксперты, попытка создать новую религию, с его-то характером. Не знаю, как я почувствовала этот его характер, не спрашивайте, может, с описаний скандалов, может, с самих картин, но абсолютно точно после своей работы я стала относиться к этому мастеру иначе, глубже, что ли. Но сложности, с которыми я столкнулась в момент сбора информации, окупились на экзамене, никто не знал, о чём меня спросить, после того как я через дверь слышала, как закидывают вопросами мою однокурсницу по передвижникам, вопрос: «Как вы думаете, почему он написал свою самую известную работу?» – казался невероятно простым. У меня тогда сложилось своё мнение на этот счёт, но я не стала озвучивать его, я просто повторила несколько мнений экспертов из всемирной паутины, получила «отлично» и вышла из кабинета. Приближался одиннадцатый класс, а я ещё так и не решила, кем хочу стать. Мне нравилась техника, я давно научилась разбирать и собирать свой персональный компьютер, возможно, если бы кружок радиоэлектроники располагался не на другом конце города, я бы была ближе к пониманию, куда идти, но нет. Поступать в художественное я не хотела точно так же, как и поступать на актрису, ну это же я, я была слишком рациональна для таких порывов. Примерно по той же причине я не собиралась учиться на писателя, мне всегда казалось, что если у тебя есть такие способности, то они сами достанут тебя. Возможно, если так сложится, то я найду время окончить колледж, например, или курсы, но высшее должно быть связано со знаниями, а не с творчеством, я так считала. Хотя журналистику я всё же рассматривала как один из возможных вариантов. Программирование могло бы стать моим будущим, но опять же я здраво расценивала свои возможности, для того чтобы поступить на бюджет, наверное, нужно было бы знать больше, чем базовый язык, который нам давали в школе, хотя составлять алгоритмы я любила, платное же высшее по этой специальности было слишком дорого. Вот с какими мыслями я отправилась отдыхать к бабе Вале.