ASAP. Дело срочное

До караоке – всего одна станция метро, так что вскоре мы уже заходим в один из залов рядом с четвертым выходом. Караоке находится на третьем этаже, а помимо него в здании масса отделов и офисов, в том числе ресторан морепродуктов на втором этаже и бильярд на пятом. Ги Тэк оплачивает два часа, пока мы с Анджелой изучаем скромный выбор закусок и газировок. Переглянувшись, мы тут же хватаем кучу всего, а потом начинаем препираться, кому платить.

В зал мы вваливаемся уже втроем. Ги Тэк тут же направляется к пульту управления и выбирает первые несколько песен – так быстро, что только пальцы порхают над кнопками. Анджела сразу берется за тамбурин, несколько раз ловко встряхивает. Звучит громкий аккорд песни Fantastic Baby группы Big Bang, и я понимаю, какой именно сегодня будет вечер.

Почему, когда забиваешься в маленькую комнатушку с близкими и горланишь песни что есть сил, кажется, будто все тревоги исчезли? Мы поем то вместе, то дуэтами, от нашего с Ги Тэком исполнения баллады Анджела в буквальном смысле прослезилась, то поодиночке, потому что все знают, как приятно оказаться в центре внимания, когда поешь любимую песню.

Пока Ги Тэк с Анджелой изображают Чханеля[44 - Южнокорейский певец, рэпер, автор песен, продюсер и модель.] и Панч[45 - Пэ Джин Ен, более известная под своим сценическим псевдонимом Панч (Punch), – южнокорейская певица.], мое внимание отвлекает вспышка света, и, повернувшись, я вижу, что экран телефона Ги Тэка загорелся.

– Хон Ги Тэк! – кричу я, подняв телефон экраном к нему.

Он берет телефон у меня из рук и, мельком взглянув на экран, тут же отвечает.

– Е, сэкки[46 - Детка (кор.)], – шаловливо произносит он. – Я уж думал, не дождусь твоего звонка.

Анджела начинает читать рэп – партию Чханеля, и я просто дурею, начинаю визжать как резаная.

Ги Тэк закрывает ухо рукой, чтобы лучше слышать своего друга.

– Я не могу сейчас играть, я с друзьями. Мы в норабанге, в боксе у четвертого выхода. Приходи.

Я сердито смотрю на Ги Тэка. Он что, серьезно приглашает своего друга-геймера к нам? Это же наш вечер!

Однако Ги Тэк уже закатывает глаза. Судя по всему, друг его предложение отверг.

– Холь[47 - Восклицание, выражающее сильные эмоции говорящего.], – тянет Ги Тэк. – Тогда понятно, – тут он наконец замечает, что я смотрю на него. – Ты много теряешь.

Как раз в этот момент песня Анджелы заканчивается, и звучат первые ноты Something группы Girl’s Day. Восторженно визжа, я вскакиваю и, схватив у Анджелы микрофон, тут же опускаюсь на колени, упираюсь ладонями в пол, потому что хореография в этой песне начинается с сексуального танца на полу.

Анджела визжит, притворяясь, что падает в обморок на диванчик, а Ги Тэк подбадривает криками, хотя сам все еще разговаривает по телефону.

При других обстоятельствах я бы ни за что не стала исполнять такой сексуальный танец, не стала бы пластично вытягивать руки над головой, стелиться по полу и динамично вращать бедрами, но здесь, с Анджелой и Ги Тэком, я ощущаю уверенность, а еще мне весело.

– Мин Сори! Мин Сори! – скандирует Анджела.

Я слышу, как Ги Тэк кричит в телефон «Я вешаю трубку!» и швыряет мобильник на сиденье. Экран тут же загорается снова – друг ему перезванивает, но Ги Тэк его игнорирует: он уже взялся за тамбурин и теперь подбадривает меня.

Время летит незаметно, и вскоре два часа в зале подходят к концу. Обратный отсчет на экране предупреждает, что у нас осталось еще пятнадцать минут, а потом придется либо освободить зал, либо доплатить.

– Возьмем еще часик? – спрашивает Ги Тэк.

– Да! – хором кричим мы с Анджелой.

– А давайте сыграем в игру! – вдруг предлагает Ги Тэк. – Кто наберет меньше всего баллов, тот и платит.

Дженни сыграла в похожую игру с Джеву, когда они впервые встретились – она тогда еще не знала, кто он. Когда она мне об этом рассказала, я очень удивилась – казалось, подобное поведение совершенно не в его духе. Он не авантюрист, в отличие от Натаниэля, который всегда умудрялся меня удивить, застать врасплох, когда я этого меньше всего ожидаю.

– Вы хоть представляете, сколько норбангов рядом с четвертым выходом из метро? – произносит низкий запыхавшийся голос позади меня.

– Натаниэль! – кричит Анджела.

Я резко поворачиваюсь. В дверях и правда стоит Натаниэль – на нем черные джинсы и стеганая куртка. Волосы – все еще выкрашенные в запоминающийся темно-синий – слегка завиваются возле проколотых ушей. Он практически вплывает в комнату, а потом плюхается на потертое сиденье рядом со мной. У него приятный одеколон с древесным запахом, и у меня кружится голова.

– Я думал, ты сидишь дома, играешь в видеоигры, – тянет Ги Тэк.

Я, раскрыв рот, глазею на Ги Тэка. Так друг, с которым он говорил по телефону, – Натаниэль?

Натаниэль пожимает плечами, так и не вынув руки из карманов.

– Сестра попросила кое-что привезти ей в общежитие. Оно как раз недалеко отсюда.

Надин. Меня охватывает чувство вины. Она написала мне, когда приехала на учебу в Сеул, а я так и не ответила – мне было слишком стыдно за тот день, когда я поспешно сбежала от них из-за скандала с отцом.

– И вот я подумал, почему бы не зайти сюда и не почтить вас своим присутствием?

– Я очень почтена! – откликается Анджела.

– Не стоило, – откликается Ги Тэк с каменным выражением лица.

Я меж тем краем глаза изучаю Натаниэля. В последний раз мы виделись два месяца назад, в гостиной его дома. Обсуждал ли он с сестрами скандал, после того как я уехала? Наверняка они пожалели меня – думать об этом неприятно, но их трудно винить.

– Можно мне содовую? – Натаниэль тянется стол за банкой газировки, и его рука практически касается моих ног. Отпив, он снова тянется, на сей раз за пачкой чипсов.

Как и всю эту неделю, мой мозг тут же напоминает, что Натаниэль, возможно, считает, что у меня остались чувства к нему. Я страшно унижена, а кроме того, нервничаю. Я понятия не имею, что он думает по этому поводу. Что, если он спросит меня о той радиопередаче?

Пару минут спустя он замечает, в какой неловкой позе я сижу.

– Ой, прости, – он застенчиво улыбается, потирая затылок. – Тут маловато места. Хочешь чипсов?

Во рту у меня пересохло, и я нервно облизываю губы. Хватит уже дергаться! Даже если он спросит о радиопередаче, просто скажу, что забыла изменить запись в контактах, потому он и остался «бойфрендом», но сразу после записи я его переименовала.

– Конечно, – я так долго молчала, что голос мой звучит с придыханием.

Он смотрит на меня, слегка нахмурившись. Потом открывает пачку чипсов и сперва протягивает мне.

Я агонизирую в поисках безопасной темы для разговора.

– Так, значит, видеоигры?

– Мне вечно надирает задницу один пацан, – мрачно сообщает Натаниэль. – Кажется, он в средней школе учится.

От его слов я невольно кое-что вспоминаю.

– Помнится, в средней школе ты сам целыми днями играл в видеоигры. Ты даже на тренировки опаздывал, потому что просиживал за ними всю ночь, – смеюсь я. – Сколько раз тебе за это попадало!

– А я помню, что ты любила заходить в магазин комиксов рядом с компанией, в тот, который потом закрылся, и целыми днями читала манхву[48 - Корейские комиксы. Термин означает также и анимационные мультфильмы, и карикатуру, а за пределами Кореи обычно употребляется для обозначения исключительно корейских комиксов.]. Особенно ты любила всякую романтику. Как-то раз я стащил у тебя книжку и зачитал ее вслух. Ты так разозлилась, что несколько дней со мной не разговаривала, – теперь очередь Натаниэля смеяться.

– Я тебя до сих пор за это не простила, – заявляю я, от чего он начинает смеяться еще больше.

Наши взгляды встречаются, и он криво усмехается.