Там, где дышат скалы

Там, где дышат скалы
Айиша Магамедовна Рамазанова

Америка осталась позади – с её шумными улицами, скалодромами и привычной жизнью. Теперь Сафия живёт в горном ауле на Кавказе, где всё кажется чужим: старинные обычаи, бескрайние пастбища и тишина, пронизанная только звуком ветра.

Её жизнь изменилась навсегда. Несчастный случай не только приковал её к инвалидной коляске, но и заставил столкнуться с самой собой. Среди гор она заново учится быть сильной, ухаживает за лошадьми, находит новых друзей и открывает путь к вере.

Но эта история – не только о преодолении. Здесь есть место юмору, неожиданным приключениям (например, упрямый козёл, который решил стать их спутником), тёплым семейным вечерам, старым ремеслам и новым надеждам.

Это книга о том, как иногда жизнь рушится, чтобы построить что-то более прочное. О том, что свобода – это не ноги, а сила души.

Айиша Рамазанова

Там, где дышат скалы

От автора

Эта книга – история о преодолении. О том, как даже после самых тяжёлых падений человек может найти в себе силы подняться, пересмотреть своё прошлое и найти новый смысл в жизни. Это история о хрупкости и силе, о том, как неожиданности судьбы могут открыть перед нами двери, которые мы не осмеливались даже искать.

Я хочу, чтобы читатель, погружаясь в эту историю, увидел, что трудности – это не конец пути, а его часть. Каждый из нас сталкивается с испытаниями, которые, на первый взгляд, кажутся непреодолимыми. Но именно в такие моменты мы учимся быть сильными, смелыми и принимаем важные решения, которые меняют нашу жизнь навсегда.

Эта книга о внутренней борьбе, принятии себя и поиске гармонии. О связи с природой, вере и любви к жизни. Я надеюсь, что она вдохновит вас на поиски своей внутренней силы, поможет взглянуть на трудности как на возможность для роста и напомнит, что даже в самые тёмные моменты свет никогда не гаснет полностью.

Спасибо, что вы открыли эту книгу. Я искренне верю, что она найдёт отклик в вашем сердце.

"Поистине, с трудностями приходит облегчение." – Коран (сура 94:6)

1. Высота

Утреннее солнце просачивалось сквозь шторы, нежно осветив мою комнату. Я не могла больше оставаться в постели. Тело было полным энергии, а мысли – неугомонными. В тот момент, когда я впервые открыла глаза, подумала о Йосемити, и это ощущение свободы снова заполнило меня. Я чувствовала, как в груди распахивается что-то огромное и неуловимое. Должно быть, это и есть то, что я искала в скалолазании – чувство, что ты не просто живешь, а на самом деле чувствуешь каждое мгновение, каждый вдох, каждый шаг, каждый рывок. Все остальное теряет значение, когда ты на вершине, когда ты добиваешься того, что когда-то казалось невозможным.

Я быстро оделась в спортивную одежду, нацепила кроссовки и выбежала на улицу. Мой ритм был размеренным, но каждое движение тела приносило мне радость. В Сан-Франциско утром всегда можно было почувствовать это особое настроение – когда город ещё только просыпается, а ты уже готова встретить день с открытым сердцем. Улицы были полны жизни, и я, как часть этого города, шла, наполняясь его энергией. Шум дорог, звонкие шаги, аромат свежего кофе из кафе, где я часто останавливалась, – всё это было неотъемлемой частью моего утреннего маршрута.

Я любила эти пробежки. Особенно когда во время забега я выходила на причал и смотрела на бухту, где играли на солнце волны, и виднелся знаменитый мост Золотые Ворота. Как же мне было здесь хорошо! Здесь, в каждом углу, было что-то живое и искреннее, что питало мою душу. И хотя мне нравилось гулять по этим улицам, в душе я всегда мечтала о чём-то большем – о горах, о скалах, о вызовах, которые ждут впереди.

В тот момент, когда я оказалась у причала, моё дыхание немного сбилось, и я почувствовала, как моё сердце начинает биться быстрее. Мост Золотые Ворота был в тумане, и его величие отдалялось, как метафора того, что мне нужно преодолеть. Я стояла на месте и смотрела на воду, вспоминая слова мамы: «Ты должна научиться ценить моменты, Софи. Не всегда важно, куда ты идешь, важно, как ты это делаешь». И хотя я слышала её, я всегда стремилась к чему-то большему. В каждом восхождении я искала не только физическую силу, но и внутреннюю, ту, что давала мне возможность смотреть на мир по-новому, видеть его с высоты. В Йосемити, на этих суровых скалах, я чувствовала, что все возможные пределы только на пути, и с каждым новым шагом я их преодолевала.

Дорога в Йосемити была длинной, но я никогда не замечала времени. Мне нравилось смотреть на открывающиеся виды, погружаться в разговоры, и, даже когда мы молчали, я чувствовала, как рядом со мной растет ощущение близости с природой, с друзьями и с собой.

Когда мы выехали из города, за окнами развернулась величественная природа, и я знала, что каждая минута пути приближает меня к чему-то большому. Мы с друзьями были на одной волне, делились историями, смеялись, обсуждали стратегию, как добраться до вершины. Иногда разговоры затихали, и каждый из нас погружался в свои мысли, предвкушая тот момент, когда ты наконец оказываешься на самом высоком участке скалы, откуда весь мир кажется таким маленьким, а ты – таким большим, что ощущаешь невидимые силы, подталкивающие к новым вершинам.

Я села рядом с друзьями, моя рука автоматически коснулась рюкзака, где были все необходимые вещи: вода, защита, еда, немного перекусов, и конечно, инструменты для лазанья. Я все время говорила себе: «Буду осторожна, но не излишне осторожна. Я знаю свои силы». Это было важное напоминание перед тем, как я окажусь на скале, где каждый шаг, каждый рывок будет проверкой на прочность, на выдержку, на истинное желание подняться.

«Не забывай про тренера», – напомнила мне мама, когда мы прощались у двери. – «Он всегда говорит, что важно не сколько ты поднимешься, а как ты это сделаешь. Техника и безопасность – вот что главное».

– Мама, обещаю, что буду осторожна! – крикнула я, застегивая свой рюкзак перед дверью.

– Софи, – мама уже знала мой привычный ответ и только вздыхала, но её глаза всё равно выдавали беспокойство. – Ты же понимаешь, что высота – это не игрушка?

– Конечно! Да и тренер нас не пускает слишком высоко, – улыбнулась я, стараясь успокоить её. Но внутри уже тлел азарт. Подниматься «не слишком высоко»? Это для новичков!

В ответ её тихий вздох. Я знала, что мама всё равно переживает. Но в такие моменты, когда я была рядом с друзьями, и когда я готовилась к восхождению, я ощущала полную свободу. Свободу, которая была частью меня, частью всего, что я делала.

«Сегодня я достигну новой вершины», – думала я про себя. Это была не просто цель, это была жизнь, которую я выбирала.

Каждый шаг на скале – это было как столкновение с собственными страхами. Мои руки дрожали, как листья на ветру. Пальцы крепко сжимали камни, но что-то внутри меня сжималось ещё сильнее. Я думала: «Если я упаду, это будет конец».

Но что было этим концом? Неужели падение с высоты – это конец, или это лишь способ осознать, что ты всегда можешь подняться снова?

Каждый раз, когда я делала шаг вверх, я чувствовала, как мои страхи тают, как туман, что скрывает горизонты. Это было не просто преодоление скалы. Это было преодоление себя.

Я взяла паузу, осматриваясь. Мир снизу казался крошечным, а я стояла выше, чем когда-либо. С каждым движением я чувствовала, как страх отступает, а на его место приходит уверенность. Это была не вершина скалы, это была вершина моего пути.

Вдохнув глубоко, я сделала последний шаг. Высота перестала быть преградой. Она стала частью меня, частью моей силы. Я уже не думала о падении. Я думала о том, что будущее всегда в наших руках. Даже если мы не всегда можем контролировать его, мы можем выбирать, как к нему подходить.

2. Кто я?

Кто я?

Ну что ж, давайте познакомимся! Меня зовут Сафия Шамилевна, мне 13 лет, и я живу в Сан-Франциско – или, как некоторые называют его, «туманный Альбион». Да, погода здесь бывает суровой, но я люблю этот город с его постоянной моросью и прохладным ветром. Мы живем на Рашен-Хилл. Символично, правда? Всё потому, что мои родители родом с Кавказа. Маму зовут Алина, а папу – Шамиль. Они переехали сюда, когда были ещё молодыми, и именно здесь, в Америке, родилась я.

Я никогда не была в России, а на Кавказе – тем более. Честно говоря, мне это всегда казалось чем-то далёким и незнакомым. Родной язык моих родителей для меня – это почти иностранный. Они говорят на нём между собой, иногда спорят или шутят, но я понимаю только отдельные слова. Мама и папа – современные мусульмане. Они уважали традиции, но не придерживались их строго. Они научили меня многому – как важно быть честной, уважать окружающих, но в их жизни не было того глубокого следования традициям, которые так важны для других семей. В то время как мои друзья по школе легко говорили о своих праздниках и семейных традициях, я всегда чувствовала, что мои традиции были чем-то странным и непонятным. Мне хотелось понять их, но я не могла. Я не понимала, что чувствуют мои родители, когда они вспоминают Кавказ. Всё было отдалённо, как фильм, который я когда-то видела, но не могла вспомнить.

Наш дом стоит на Гайд-Стрит, одной из самых живописных улиц на этом холме. Я выросла на Гайд-стрит, в районе Russian Hill, и эта улица была частью моей жизни столько, сколько я себя помню. Каждое утро я просыпалась от мягкого звука канатной дороги, словно тросы и вагончики шептались между собой, готовясь к новому дню. Это было постоянством в моём мире, где крутые холмы требовали усилий, но всегда награждали потрясающими видами.

Я всегда была одна в семье – единственный ребёнок у мамы и папы. Иногда я завидовала детям, у которых были братья и сёстры, но моя улица стала мне чем-то вроде старшего брата: шумной, дружелюбной, иногда сложной, но всегда рядом. Когда мне нужно было побыть одной, я выходила из нашего дома и начинала подниматься по тротуару, чувствуя, как брусчатка скрипит под ногами.

Мой дом находился ближе к пересечению ул. Франциско. Он был простым, но уютным. Викторианский фасад с белыми рамами на окнах и деревянной дверью, выкрашенной в глубокий синий цвет. Мама любила ставить на крыльце кашпо с цветами, и весной фуксии и герани яркими красками приветствовали прохожих.

Чуть выше по улице стоял голубой дом с белыми окнами. Он всегда казался мне каким-то сказочным, будто из другой эпохи. Балкон был украшен коваными перилами, за которыми красовались горшки с красными геранями. Когда я была маленькой, я мечтала жить в этом доме, представляя, как каждое утро буду выходить на балкон с чашкой чая и смотреть на проезжающие вагончики канатной дороги. Роджерсы, которые там жили, всегда были дружелюбны. Иногда, когда я проходила мимо, миссис Роджерс махала мне рукой из окна, а её муж поправлял цветы на балконе.

Ещё дальше находился дом с зелёными ставнями и жёлтой дверью. Я помню, как однажды зимой миссис Эллиот, его хозяйка, позвала меня к себе. Она жила одна, и мне нравилось, как она всегда искренне радовалась моим визитам. Мы сидели на её кухне, ели лимонное печенье и смотрели на её сад через заднее окно. Там росли высокие эвкалипты, и их аромат пропитывал весь дом. Я помню, как она рассказывала мне про свою молодость, когда Сан-Франциско был совсем другим, но канатная дорога уже тогда была сердцем города.

Прогулка по Гайд-стрит всегда была для меня чем-то особенным. На её вершине, недалеко от пересечения с Ломбард-стрит, открывался вид на залив. Я любила останавливаться там, особенно на закате, когда солнце окрашивало небо в золотисто-розовые оттенки, а вода переливалась, словно покрытая блёстками. Вдалеке виднелся Алькатрас, как мрачный остров-тень, а ещё дальше – мост Золотые Ворота, такой величественный и спокойный.

Гайд-стрит не была идеальной. Тротуары иногда потрескались от времени, да и холмы могли утомлять. Но она была живой. Я видела, как на её склонах взрослели поколения. Здесь смеялись дети, спешили прохожие, а туристы старались поймать каждый момент на камеру. Но для меня эта улица была больше, чем просто местом, где я жила. Она была моим домом.

Я шла дальше по улице, наслаждаясь лёгким ветром с залива. Здание аптеки на углу всё ещё стояло там, где оно было всегда. Надпись на вывеске слегка выцвела, но это место оставалось таким же, как и в моём детстве. Напротив аптеки, в маленькой кофейне, пахло корицей и свежими булочками. Я иногда заходила туда с мамой, и мы сидели за угловым столиком, глядя на проезжающие вагончики.

Я остановилась на мгновение у одного из участков, где тротуар был окружён деревьями. Ветви эвкалиптов тянулись к небу, а их аромат пробуждал во мне воспоминания. Это место было моим убежищем. Здесь я находила покой, когда всё остальное в мире казалось таким шумным и беспокойным.

Гайд-стрит и сейчас остаётся для меня чем-то вроде зеркала. Она сложная, шумная, местами уставшая, но всегда красивая. Она напоминала мне о том, кто я, откуда я и куда я иду.

Я всегда думала, что, возможно, именно эти ярусы и пробудили во мне любовь к высоте. Или, может быть, дело в том, что горы у меня в крови?

Учусь я в частной школе недалеко от дома. В этом году я перешла в старшую школу, SeniorSchools, и, честно говоря, учиться стало труднее. Но мне помогают дополнительные занятия, да и поддержка родителей всегда рядом.

Мама и папа – ювелиры. У них небольшой, но уютный магазинчик, где они творят настоящие чудеса. Их украшения напоминают им родину. Они похожи на старинные кавказские изделия, их узоры словно рисуют очертания гор, силуэты джигитов на конях и орлов в полёте. Время от времени я наблюдаю за родителями в мастерской – как изящные кусочки металла превращаются в изысканные украшения. Наверное, я унаследовала от них стремление к идеалу. Но если они стремятся создать красоту, то я хочу покорить высоту. Даже в моей комнате все про свободу и высоту. Моя комната – это не просто место для сна, это мой собственный мир, наполненный мелочами, которые хранят воспоминания и эмоции. Каждый уголок, каждый предмет здесь несет свой смысл, словно каждое воспоминание вплетается в узор моей жизни.

На стене – мой скалодром. Он символизирует мою страсть к высоте, к преодолению себя. Я вспоминаю, как каждый новый зацеп открывал передо мной новые горизонты и преодолевал страх. Поднимаясь по этим ярким камням, я не просто покоряла стены, а училась побеждать себя. Скалодром – это мое пространство силы, напоминание о том, что даже в самые сложные моменты я могу найти в себе мужество подняться.