Под солнцем Виргинии

–– Простите. Я должен идти, – все же сказал он и встал из-за стола. Крис растворился в ночи быстро, она поглотила его в своей клыкастой пасти. Будто и вовсе не было.

–– Мне так жаль, милый, – сказала Джен и прижала ладонь ко рту.

Нейт еще какое-то время сидел, потом извинился и кинулся к гаражу. Он взял велосипед, надеясь, что Крис не далеко отъехал. Нейт крутил педали так быстро, как только мог. Он думал, что, возможно, это бессмысленно. Но не попытаться не мог.

–– Хочешь оставить что-нибудь здесь? – спросил Крис пару дней назад.

«Да, хочу, – подумал Нейт, – я хочу оставить здесь своё сердце, отдать его тебе, надеясь на бережность и аккуратность в обращении. Хочу остаться сам».

–– О чем ты?

И тогда Крис достал жестяную коробку. Она все еще пахла сублимированным кофе. Крис положил в коробку письмо, которое не дал никому прочитать. Лотти сняла с запястья браслет из розового кварца. Джо положил потертый значок помощника шерифа: его отцу выдали новый, когда повысили. А Нейт развернул к себе камеру и сделал фото на «Полароид», стараясь захватить всех сразу. А когда она проявилась, опустил фотографию на дно коробки. Они были счастливы, молоды, полны надежд в ожидании грядущего, в ожидании жизни. И никому из них не пришло в голову, что живее, чем сейчас, они уже никогда не будут. Крис взял небольшую садовую лопату и выкопал ямку. Они положили коробку под кизилом, возле памятного пруда.

Нейту не удалось догнать Криса по дороге. Он бросил свой велосипед рядом со старым «Фордом бронко», увидел слабый свет в конюшне и пошел на него.

–– Крис? – Нейт прошел мимо стойл. Лошади тихо фыркали, отзываясь на его голос. Он погладил одну по носу. Она была самой красивой, темно-серая, вся «в яблоках».

–– Уходи, Нейт. Разве ты не понимаешь, что делаешь только хуже? – Крис сидел в амбаре, где на зиму сушили сено, когда он увидел Нейта, то поднялся на ноги.

–– Я не хотел, чтобы ты узнал об этом так, – Нейт подошел к нему, положил его ладони на свою талию и сам обнял. – Но сейчас я с тобой. Чувствуешь? Да, я поступил в колледж, а ты завербуешься в армию, но сейчас мы здесь. И у нас есть еще время, – Нейт встал на колени и утянул за собой Криса. – Я буду писать тебе в часть. И у тебя будут увольнительные. Я сдам экзамен на права и буду приезжать к тебе. А иногда ты будешь приезжать ко мне. И я, как обещал много лет назад, покажу тебе Статую Свободы и Эмпаир стейт, – быстро шептал Нейт, расстегивая свою легкую рубашку.

–– Подожди, не снимай с себя одежду, – попросил Крис и взял его за запястье.

–– Почему? – Нейт лег на спину. Под ним было теплое сено. Оно опьяняюще пахло луговыми травами, и Нейта повело.

–– Натаниэль, не нужно делать так, чтобы потом было еще больнее, – Крис покачал головой.

–– Больно будет в любом случае. Просто будь со мной сейчас. Люби меня, – Нейт коснулся ладонью его щеки и поцеловал. И Крис поддался. Нейт ухватился зубами за мочку его уха и, пытаясь унять сердце, бьющееся в горле, крепко обнял, когда Крис снял с себя рубашку.

Крис погладил его по волосам и, приподняв голову Нейта за подбородок, внимательно взглянул в глаза, провел пальцами по губам, подушечками задевая ровный ряд нижних зубов.

–– Мне хорошо здесь с тобой, – от былой уверенности не осталось и следа. Нейт впился ногтями в плечи Криса и подумал, что все, и правда, кончено. Он чувствовал тепло его тела, запах. Смотрел в глаза. Но в них словно что-то перегорело. Нейт понял, что, как раньше, уже никогда не будет.

–– Тогда останься, – прошептал Крис и расстегнул молнию на его джинсах. Он положил ладонь на шею Нейта и глубоко поцеловал, чувствуя на языке дыхание, чувствуя, как глухо на языке бьется его сердце.

Того, как в амбар зашел отец Кристиана, они оба не заметили, но уже через пару мгновений Джон Коннелл схватил своего сына за плечо и отбросил в сторону. Нейт не помнил, как завязалась драка. Не драка даже, а избиение. Крис лежал на деревянном полу и даже не пытался защититься. «Будет только хуже», – однажды сказал он. Нейт набросился на Джона со спины, но тот оттолкнул его локтем, и удар пришелся в лицо. На секунду у него закружилась голова, а из носа потекла кровь. Но он снова попытался удержать Джона.

–– Уходи, – прошептал Крис, а Джон посоветовал ему замолчать. – Уходи, – сказал он громче. Крис кричал одно это слово так громко, что у Нейта закладывало уши. – Уходи! – кричал он. Джон сказал, что когда закончит с ним, то возьмется за самого Нейта. – Прошу тебя, – сказал Крис, держа ладонь возле сломанного носа. – Уходи.

После этого Нейт множество раз задавал себе один и тот же вопрос. Почему он тогда все же ушел? Когда он вернулся домой, его ждали мать, отец и дед. Женевьева подбежала к сыну и стала осматривать его.

–– Со мной все в порядке, мам, – сказал Нейт, и это было наглой ложью. А потом он осел на пол и расплакался. Джен прижала сына к себе, пачкая свое платье его кровью, и старалась успокоить.

Разобравшись во всем, Аарон взял свою машину и вместе с Сэмюэлем поехал к дому Джона Коннелла.

Вернулся он под утро. С наливающимся синяком под глазом и со сломанным пальцем.

–– Крис в порядке? – спросил Нейт, не сомкнувший глаз за всю прошедшую ночь.

–– Да, – выдохнул отец. – Я отвез его к фельдшеру.

А позже, сидя у открытого окна в своей комнате, Нейт услышал разговор Аарона и Сэмюэля.

–– Ты слышал, что сказал этот ублюдок? «Увези своего сына – педика отсюда, или я переломаю им обоим шеи, как курам», – сказал дед, оставив пустую чашку с кофейной гущей. Он никогда не умел подбирать выражения и всегда был очень откровенным и немного грубым.

–– Нет нужды повторять, что он сказал, отец. И… Нельзя оставлять мальчишку с ним, – сказал отец. На палец ему наложили шину, а к ушибу на лице он прижимал лед, завернутый в полотенце.

–– С ним все будет нормально. Он уедет в армию. И если у него хватит ума, он либо умрет где-нибудь на Ближнем Востоке, либо выживет, но сюда больше не вернется, – дед покачал головой. У Нейта потекли слезы. – Я присмотрю за мальчишкой.

–– Нейт его, похоже, любит, – выдохнул Аарон и пожал плечами.

–– Послушай, сын. Всякое бывает. Но это просто подростковые глупости.

–– Нет, это катастрофа, – усмехнулся отец, и Нейт подумал, что это слово очень точно описывало то, что он чувствовал.

–– Увези моего внука отсюда. Я хочу, чтобы ты сегодня же посадил его в машину и увез.

Нейт закрыл окно, лег на разобранную кровать и прикрыл глаза. Нос саднило, а под глазами уже начали наливаться синяки. Внизу переговаривались его родственники. Виола хлопотала по дому, собирая их вещи. «Жизнь закончилась», – думал Нейт. Его сердце уже никому не удастся собрать по осколкам и склеить так, что не отличишь от живого.

Вечером они погрузили в машину вещи, распрощавшись с теми, кто остался доживать свой век в стенах усадьбы.

Ноа не проснется через пару месяцев, и они похоронят его в семейном склепе. А еще через несколько лет уйдут Сэмюэл и Мария. Виола соберется к сестре в Джорджию. А у Криса не хватит ума, и через много лет он вернется в дом своего отца, в свой отчий дом с первым же попутным грузовиком из Литл-Крика. Всего этого Нейт тогда не знал. А если бы знал, то ничего бы не смог сделать, потому что, как только он сел в машину, Аарон заблокировал двери.

–– Выпустите меня, – кричал он, увидев, что, когда они тронулись с места, к усадьбе на велосипеде подъехал Крис, не успев всего на мгновение. Он тяжело дышал, лицо, его прекрасное лицо, было распухшим. – Выпустите меня, – просил Нейт, но Аарон его словно не слышал. Он поднес кулак ко рту и прикусил кожу.

–– Не нужно, милый, – прошептала Женевьева. Она сидела рядом с сыном на заднем сиденье. – Все кончено, милый. Все кончено. Будет только хуже, если ты выйдешь из машины. Будет больнее, – мать обняла Нейта, прижала к своей груди, как в детстве, и гладила по волосам, пока он плакал и до тех пор, пока, обессиленный, он не уснул на ее коленях. Джен смотрела в окно. Мимо, как и много раз до этого, проносились безликие, выцветшие пейзажи. Она лила безмолвные слезы и думала, что самой большой ошибкой в ее жизни был день, когда она впервые с годовалым сыном на руках переступила порог усадьбы Розенфилдов.

Часть вторая

Глава шестая. Разбудите меня, когда сентябрь закончится

Это призыв к оружию,

Собирайте солдат,

Время идти на войну.

Джаред Дж. Лето

11 сентября 2001 года.

В доме пахло свежими круассанами и горячим кофе. Женевьева всегда просыпалась рано, и, прежде чем поехать на работу, спускалась в маленькую кофейню напротив их дома и покупала выпечку к завтраку. Они не раз сидели в этой безымянной кофейне с ней, пили кофе и говорили. Обсуждали выставку, с которой только что вернулись, или, обложившись пакетами, отдыхали после изнурительного шоппинга в верхнем Ист-Сайде.

Нейт застегнул рубашку, надел худи с эмблемой университета и высунулся в окно. Осень стояла теплая, и, хотя стволы деревьев уже потемнели от влаги, они были еще не готовы расстаться с яркой листвой и их пухлые, пышущие огнем верхушки, казались горящими факелами сверху.

Комната Нейта была его точной копией. Такая же, как он – светлая, немного растрепанная, но чистая, красивая и уютная. Сквозь легкие шторы проникал свет и звук проснувшегося города. У окна стоял станковый мольберт, старый, заляпанный краской. К стене были прислонены холсты. Нейт не мог смотреть на лицо человека, который с удовольствием смотрел на него с них.

Когда они вернулись из Виргинии в Нью-Йорк, Нейт бросил писать. Спустился вниз и положил в мусорный контейнер кисти и тюбики краски. Мольберт он тоже хотел выбросить. Мать и отец оставались в стороне. Иногда Нейт замечал, как они переглядываются, но они оба молчали. И он тоже молчал.