Леди приказывает жить

Сарга тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Так, она обещала помочь? Прижала ладони к холодному камню. Скрывать чакрават больше не было смысла, и плащ соскользнул с плеч. Кристаллы в кольцах налились голубым свечением. Перед мысленным взором предстали потоки энергии – густые и прозрачные, словно зелёное стекло.

Да, в левом верхнему углу – уродливый тусклый сгусток. Ошибка в геометрически правильной кладке, неправильное распределение нагрузки. Боль волнами расходилась вокруг.

Уязвимость. Если не устранить, отсюда начнётся разрушение.

«Сейчас станет легче, мой хороший».

Чакрават засияли. От ладоней брызнули голубые лучи – вплелись в изумрудные потоки, устремились к больному месту. И принялись бережно распутывать сложный клубок.

Он выцветал, таял. Боль притуплялась, пока не исчезла без следа. Остались ярко-зелёные искры – они танцевали в толще камня, чистые и радостные. Тёплое чувство омыло душу, неся покой и удовлетворение. Сарга обожала его. Наслаждалась. Как жаль, что никто не поймёт радости общения с минералами, не увидит их внутренней красоты.

Сарга легонько погладила шершавую поверхность. Огляделась. Прихожая? Удачно. Вроде как в комнаты ведёт правый коридор. Она двинулась вперёд, удерживая следящую сеть. Пахло пылью, старым деревом и кожей. А вот и нужная дверь. На ощупь нашла ручку, повернула: кромешный мрак. Сарга закатила глаза и раздражённо позвала:

– Мастер Варнин Рагават! Включите свет, иначе я сделаю это сама. Будет очень ярко, вы меня знаете. Пеняйте потом на себя.

Раздался приглушённый кашель, шарканье, и помещение осветилось тусклым жёлтым сиянием. Сарга прищурилась, привыкая.

Взору её предстала большая захламленная комната. Тут и там виднелись столы, заваленные какими-то коробками. В дальнем углу возвышалась задёрнутая балдахином кровать и большое кресло. Возле него стоял невысокий мужчина с очень бледным лицом.

Худые кисти с тонкими голубыми жилками выглядывали из-под потрёпанного плаща. Перешитый с чужого плеча, он обвисал неровными складками. Короткие волосы казались то ли седыми, то ли просто пыльными.

– Добрый вечер, леди Мрадиман, – хрипло проговорил Варнин и, кажется, перевёл дыхание.

Сарга с облегчением улыбнулась, пошла вперёд, привычно лавируя между столами. Сморщила нос:

– Богиня! Мастер Рагават, как вы живёте в таком свинарнике?

– Не придирайтесь, – скривился тот и тяжело опустился в кресло. Прозрачные серые глаза сузились, и взгляд был очень странный: недоверчивый и жадный одновременно.

– Вы принесли?

– Да, – кивнула Сарга и достала из кармана серебряные браслеты с тонким узором – чакрават. – Концентраторы магии, незарегистрированные. Без отличительных признаков. Должны подойти к вашим кольцам, пробуйте, только осторожно.

Глаза Варнина вспыхнули. Он трясущимися руками принял браслеты, поднёс к лицу. Жадно вдохнул запах металла, провёл узловатым пальцем по гладкой поверхности. Сарга наблюдала за ним с растущим беспокойством.

Он сжал браслеты, закрыл глаза. Сарга быстро отступила в бок и в сторону, её собственные чакрават угрожающе замерцали. Предупредила:

– Без глупостей, мастер Рагават. Мой друг – главный варман, и если я не вернусь, он получит письмо с подробным описанием этого места и наших с вами дел.

Варнин поморщился, не открывая глаз.

– Леди Мрадиман! Я только что вышел из самой жуткой тюрьмы королевства. Вы даже не представляете, что такое крепость Караграх! И благодарите Богиню за это. Уверены, что мне хочется обратно?

– Я ни в чём не уверена, – сквозь зубы ответила Сарга. Но чакрават погасила.

Если бы Варнин обнаружил, как хорошо известна ей эта тюрьма! Буквально в деталях. До последнего камня. Но ему такое знание ни к чему.

– Поверьте, десять лет – достаточный срок, чтобы перестать делать глупости.

– Надеюсь, – поджала губы Сарга.

Бывший узник явно пропустил её слова мимо ушей. Он поспешно застегнул браслеты, и полоска стыка исчезла. Цепочки натянулись, соединяя браслет и кольца, по два на каждой руке. Безжизненные кристаллы ожили, налились мягким светом. Пару секунд маг смотрел на них совершенно безумным взглядом, и, решившись, прошептал:

– Видьют!

Слабый огонёк вспыхнул вокруг камней. Варнин издал невнятный звук, кадык его судорожно дёрнулся.

Сарга почувствовала, как невольный спазм сдавливает горло. Одно дело – слышать, как страшно в Караграхе. Другое – приходить туда по работе и только мельком видеть заключённых. Но совершенно иное – смотреть, как взрослый мужчина одевает на руки, изуродованные многолетней тюремной сыростью, чакрават и плачет, глядя на крошечный огонёк. Десять лет в месте, где заблокирована магия! Каково это для столь чуткого эмпата, как Варнин?

– Я сделаю вам горячий отвар, – тихо сказала Сарга и поспешила в противоположный угол, где виднелись умывальник и плитка с плоскими чугунными кругами.

Все бывшие заключённые постоянно мёрзнут. Холод подземелий Караграха не отпускает их годами.

Сарга наливала воду в помятый жестяной чайник и подсознательно ждала какого-нибудь заклинания в спину. Но не оборачивалась. Если она хочет работать с Варнином – нужно начинать с доверия.

Конечно, психика того, кто провёл в Караграхе целых десять лет, не может быть в порядке. К тому же художники – люди чувствительные и часто неуравновешенные. А конкретно этот маг всегда был особенным. Его талант был чем-то мучительным, болезненным для него самого. Он переживал каждую картину. Страдал и радовался, рыдал и смеялся, сутками отлёживался в тёмной комнате с мокрой повязкой на глазах, чтобы потом ночью вдруг вскочить и вновь схватиться за кисти.

Зато и творения его были уникальны. Они жили своей жизнью. Каждый зритель видел в них что-то своё, и, раз посмотрев, менялся безвозвратно. К лучшему или к худшему, предсказать было невозможно.

Конечно, верховный маг королевства – лорд Махананда – не оставил без внимания талант Варнина. Однажды ночью художника подняли с постели и забрали в королевский дворец. Через семь дней по время приёма в зал вынесли большую картину, замотанную в чёрную ткань. Когда гости собрались, покров упал. В наступившей гробовой тишине прозвучал дикий, нечеловеческий крик. Потом ещё и ещё. Люди падали на пол и корчились от невесть откуда взявшейся боли. Стоны и мольбы о помощи наполнили зал.

Проклятый верховный маг оставался глух к их страданиям. Он сидел на возвышении. Улыбка его походила на оскал, глаза полыхали фиолетовым. Тьма, пронизанная аметистовыми искрами, наполнила зал.

Нечто бесплотное и отвратительное сошло с картины и заметалось над головами, разевая призрачную зубастую пасть. Оно насыщалось людской болью, становилось всё ярче. Когда последние несчастные затихли, под потолком парила ярко-фиолетовая голова чудовищного монстра.

Лорд Махананда ухмыльнулся и хлопнул в ладоши. Злобное существо с грохотом рванулось прочь, на площадь перед дворцом. Цветные осколки оконных витражей со звоном осыпались на пол.

Снаружи донеслись панические вопли перепуганных горожан, потом взрыв, и всё стихло. В стене храма богини магии Вары-да зияла огромная дыра. На полу перед алтарём дымился обугленный рисунок пентаграммы. Так в святилище жизни и добра появился подземный храм страшного древнего божества. Над королевством Островов сгустился мрак. А Варнин с тех пор бесследно пропал. Близких у него не было – да никто и не посмел бы интересоваться его судьбой.

Но когда лорд Махананда погиб, маги и варманы обшарили каждый уголок его обширных покоев. Варнин обнаружился в крошечной тёмной комнатушке. Совершенно истощённый, он даже не вставал с постели, никого не узнавал или не хотел узнавать. Словно замкнулся в каком-то бесконечном кошмаре.

Четыре месяца понадобилось целителям, чтобы привести его в чувство. Художник вернулся к жизни, но был слаб и отказывался говорить. А ещё через месяц состоялся суд над всеми, кто служил проклятому магу. Это был даже не суд, скорее, объявление заранее известного приговора.

Пожизненное заключение в крепости Караграх.

Для Варнина сделали исключение – ему дали только десять лет. Как невольному соучастнику. И даже поместили на верхних уровнях, более чистых и сухих. Целители объявили, что он не выживет. Однако они ошиблись: Варнин дотянул до окончания срока и даже сохранил рассудок. Как? Неизвестно.

Создавалось впечатление, что тюрьма удивительным образом пошла ему на пользу. Он не вернулся домой, отказался от лечебницы и бесследно исчез в трущобах Воровского квартала. Выжить в них в одиночку было очень трудно, и варманы скоро перестали его искать. Никто и представить себе не мог, что всё это время ему помогал главный архитектор королевства.

Сарга коснулась одного из кругов на плите, прошептав: «Агни». Металл мгновенно накалился. Она поставила чайник, и капельки воды зашипели, испаряясь. Обернулась и с грохотом шарахнулась, налетев спиной на стол.

Варнин стоял прямо перед ней. Глаза его блестели от слёз, в них горела решимость. Кристаллы чакрават на высохших пальцах светились.

– Пресветлая Вара-да! Я напугал вас. Простите, – воскликнул он, протягивая руку, чтобы поддержать.

Сарга перевела дыхание и осторожно поднялась, принимая помощь.

– Я хотел кое-что сказать вам, леди Мрадиман. Я пока не в курсе вашей затеи, но сделаю всё, что от меня зависит, чтобы она удалась. Я ваш должник, клянусь своей магией.