Войдя в раскрывшуюся дверь, или Исцеление на задворках

Войдя в раскрывшуюся дверь, или Исцеление на задворках
А. Фёдоров

В одном из городов появляется странный лекарь, а за городом, в старом складе, начинают происходить чудеса.

А. Фёдоров

Войдя в раскрывшуюся дверь, или Исцеление на задворках

Пролог

Ночь миновала свою середину. На весеннем небе, чистом и прозрачном, рассыпалась звездная крупа размером от средних горошин до мельчайших песчинок, почти теряющихся за передвижением воздушных слоев далеко-далеко наверху. Располагаясь каждая на своем месте, яркие крупинки смотрели на лежащую внизу землю по-разному: одни ясно и четко, другие вроде бы подслеповато, – однако все они перемигивались друг с другом посредством, видимо, звездной азбуки Морзе, принимая и посылая только звездам понятные сигналы. О чем таким образом переговаривались небесные насельницы, простому смертному, естественно, было неизвестно, однако многие из живущих на Земле, кто хоть изредка обращал взор на небо, старался верить в благожелательное отношение звездных россыпей к маленькой голубой планете.

Четырехполосная автодорога, уходившая прямой четкой лентой в сторону столицы, была в середине ночи почти пуста; лишь изредка промчится какая-то, торопящаяся неизвестно куда от главного города страны, машина, а то вдруг свернет направо, где уютно расположилась заправочная станция, рядом с которой компактно примостился минимаркет для удобства клиентов. Как все-таки это приятно, что забота распространяется на всех, принимающих участие в путешествии: по пути вполне доступно напоить железную колесницу, да и себя не забыть, вкусив какой-либо пирожок, или бутерброд, или горячую сосиску с котлеткой, а при желании, в любое время дня и ночи, можно принять и полноценный обед, ужин или завтрак, смотря по времени суток. Пространство автозаправочной стации ярко освещено, вполне ухожено, своей чистотой и порядком радует глаз путешествующего или просто проезжающего мимо.

Прямо напротив заправочной станции, с другой стороны дороги, размещалось на удалении от проезжей части некое сооружение, высокое и объемистое, напоминавшее ангар. До недавнего времени здесь размещался склад-магазин строительных и отделочных материалов, но в силу неодолимых внешних причин закончивший свое существование. Несколько последних недель внутри этого строения работала денно и нощно (в две смены, не иначе) ремонтно-строительная бригада, жужжали, звенели и громыхали какие-то механизмы, подъезжали грузовики, привозя пеноблоки, трубы, отделочные материалы, то есть то, что требуется для ремонта и строительства, а также благоустройства жилых помещений. Но предшествующим вечером площадка перед ангаром совершенно опустела, строители увезли остатки мусора, специальная машина прошлась по асфальтовому покрытию перед строением, подметая и даже всасывая оставшуюся мелочь. Теперь сооружение стало вновь безжизненным, не освещенным и словно бы пустым.

Закономерный рассвет начал осветлять восточную часть неба, звезды, начиная с этой стороны, начали сливаться с окружающей средой, по две-одной исчезая, растворяясь в рассветных объятиях. Начали просыпаться птицы и пробовать крылья, мелкие букашки, с трудом взбираясь на травинки, готовились к появлению солнышка, что одним своим появлением оживит их, толстенький воробей, живший со своей подругой под крышей ангара, взлетел на эту крышу и стал пробовать голос. Он был доволен жизнью: еды вполне хватало, в семье ожидалось скорое пополнение, он был совершенно здоров, и вредным кошакам его не достать на такой высоте.

В пять часов утра по передней стороне спящего ангара внезапно вспыхнула и поплыла ярко-алая рекламная лента, обозначая теперешнее название бывшего склада: «АБСОЛЮТНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ. ОЧЕНЬ ДОРОГО, КРОМЕ ИСКЛЮЧЕНИЙ. ЕЖЕДНЕВНО. 5:00 – 6:00».

Стояночная площадка перед зданием ярко осветилась, автоматические двери призывно распахнулись, открывая пространство входного тамбура, и раздался незабываемый голос уникальной Мари Лафоре «Manchester et Liverpool».

Однако в этот раз никто не вошел в распахнутые двери, никто не съехал в сторону бывшего склада, да, пожалуй, никто из водителей и пассажиров не обратил внимания на внезапное оживление строения напротив заправочной станции. Видимо, пока еще не было желающих ознакомиться с ярко-алым приглашением к дорогому абсолютному излечению.

Глава 1

Посетитель был назойлив. Назойлив, занудлив и уперт. Сколько ни объясняй ему, что в данный момент регистрация его задумки как некоего индивидуального предпринимательства невозможна, он настаивал на том, что уже потерял много времени. Инна Владимировна порой даже (это она, с её классической выдержкой аппаратного чиновника) теряла терпение, но внешнего вида не показывала.

– Господин Николаев, – в сотый (или тысячный) раз повторяла она, – вам нужно собрать еще некоторые документы, чтобы мы адекватно рассмотрели вашу заявку.

– Глубокоуважаемая Инна Владимировна, – ответствовал проситель, – я посещаю вас и ваше присутствие в течение вот уже двух полноценных недель, а воз и ныне там. Ведь можно просто написать разрешение, подписать его – и все. Я – вот он, в наличии, не золото и брильянты вы мне поручаете охранять, с ними, конечно, можно скрыться, но я-то собираюсь заниматься излечением людей, паспорт мой известен, адрес регистрации тоже, вы всегда, если я что-то нарушу, можете отозвать разрешение, а пока давайте просто попробуем, посмотрим на первые результаты. А?

– Все не так просто, господин Николаев, – сдержанно произнесла Инна Владимировна, даже понизив голос, – у вас нет заключения экспертов о соответствии вашей образовательной базы запрашиваемому объему работы, которую вы намереваетесь исполнять. Даже я, человек далекий от медицины, понимаю, что врач ультразвуковой диагностики – это врач-диагност. Как можете вы даже провести какое бы то ни было лечение, если вы – диагност? А? – в пику ему ответила женщина.

Посетитель, посмотрев на женщину, как-то задумчиво произнес:

– Знаете, лихорадка, особенно под сорок градусов, является признаком серьезнейшего повреждения организма, иногда необратимого?

– Зачем вы мне описываете какие-то симптомы, я не медик, мое дело – правильное оформление документов.

– Документов… да, документов, – также задумчиво произнес проситель, а затем, внезапно изменившись, сказал несколько напряженным и жестковатым тоном, – поверьте, мне надоело попусту ходить к вам. Поэтому, вот мой телефонный номер, – он положил на стол Инны Владимировны бумажку, – позвоните в любое время дня и ночи, как только разрешение будет готово.

Затем, быстро развернувшись и сделав несколько широких шагов, посетитель скрылся за дверью.

Оставшись одна, Инна некоторое время сидела, прокручивая в голове едкий ответ насчет телефонного звонка и ничего не надумав, взяла бумажку с номером. Он был записан на обрывке – с неровными краями сверху и снизу – сероватой бумаги красными цифрами, имени или фамилии под номером не значилось. Это было на грани фола, словно собаке бросили кость в грязную лужу: вроде и подкормили, но с явным пренебрежением.

Инна Владимировна встречалась со всякими проявлениями недовольства, поэтому, несколько раздраженно скомкав бумажку с номером, выбросила ее в мусорку. Потом она постаралась выбросить посетителя из головы и принялась за текущую работу.

По окончании рабочего дня Инна Владимировна, посмотрев на себя в зеркало, что-то поправила в своем лице, хотя оно было таким же, как и утром, красиво-холодным, затем заперла дверь кабинета и энергично сбежала по лестнице, вышла на автостоянку и прошла к своему автомобилю. Аккуратно осмотревшись, она выехала в поток машин, и тут – закон подлости – раздался телефонный звонок. Посмотрев на экран, Инна увидела, что звонит муж, Олег. Учитывая ее занятость, они договорились «просто так» не созваниваться, Олег знал, что через полчаса она уже будет дома – значит, что-то случилось. С кем? Не давая себе времени на продумывание всевозможных вариантов, женщина свернула в боковую улицу и припарковалась.

– Да, – произнесла она.

– Инна, – сказал Олег, – Ромка приболел.

– Что случилось, – произнесла Инна, стараясь раньше времени не свалиться в паническое настроение. С самого дня рождения Романа она, накрученная подробными, многократно повторенными рассказами своей матери о том, какими болезненными были до пяти лет Инна и ее брат Павел, готовилась к самому худшему: проявлению страшной болезни у сына, ужасной, почти смертельной. Каждый вечер, завершив домашние дела, она обращалась к высшим силам (правда, не определившись к каким) с мольбой: «Пусть все у Ромы будет хорошо». Но на удивление и самой Инны и бабушки, стращавшей ее рассказами о детских болячках, Роман рос совершенно здоровым и крепеньким ребенком, не был подвержен ни простудам, ни поносам, ни золотухе. Постепенно Инна позабыла свои моления, но болезни не накинулись и тогда на Романа. Оставались, правда, неизбежные для начавшего покорять окружающее пространство малыша ссадины, синяки и царапины.

– Температура под сорок, – произнес Олег и добавил, – доктор говорит, что лихорадка неясного происхождения, надо в больницу. Я уже вызвал «скорую-перевозку», тебя ждать?

– Нет, – сразу решила женщина, – я подъеду к самой больнице, сообщи, куда вы отправитесь.

– Ладно, – ответил супруг и выключил связь.

Инна решила никуда не двигаться до получения информации о госпитализации и задумалась. «Под сорок», – где-то совсем недавно мелькали эти слова. Но обрушившаяся в одночасье информация не позволила задействовать резервы памяти, и женщина начала просто ждать. В голову навязчиво полезли разные мысли: «Лихорадка неясного генеза… Какой-то тринадцатый век… Чума, натуральная оспа…» На ум приплыли слова: «лихоманка», страшное слово «чахотка», «лихорадка Эбола». Сколько напридумали слов, которые и произносить-то страшно. Глаза Инны стали наполняться слезами, комок неудержимо полез к горлу, норовя ухватить его когтистой лапой. Женщина крепко, зубами, сжала нижнюю губу, чтобы подавить подступающие рыдания. Она повторяла про себя: «Только держаться, только держаться, только держаться…» Время ожидания текло медленно, как полузастывший мед из трехлитровой банки, но, казалось, там, где находится сейчас сын, стрелки часов вращаются с огромной, почти космической скоростью. Инна боялась опоздать.

После повторного звонка она помчалась, насколько позволяло движение, в инфекционную больницу. Олег встретил ее в вестибюле:

– Ромку положили в бокс, сейчас берут анализы.

– Как он?

– Он без сознания, бредит. Все произошло внезапно, около двенадцати часов, ему стало плохо в школе, вызвали меня, я отвез его домой, думал, что просто перегрелся или что еще, а дома он потерял сознание, я вызвал врача, дальше – вот сюда. Не могу понять, что произошло.

Ожидание хотя бы какой-нибудь информации было непереносимым, но, наконец, в вестибюле появился седовласый врач с внимательным и острым взглядом, он подошел к Инне и Олегу.

– Пока трудно сказать что-то определенное, какая-то лихорадка, возможно, вирус, постараемся предотвратить необратимые последствия.

– Его можно увидеть, – спросили родители.

– Пока нет, – последовал ответ.

Доктор ушел. Инна опустилась на пластиковый стул, у нее не было ни сил, ни слёз, она представляла собой сгусток нервной энергии, который активно искал в какую бы щель рвануть, но выхода не находилось. Она попыталась взять себя в руки. «Так, лихорадка… под сорок… вирус, – откуда это вспоминается?» И вдруг ее осенило: «необратимые последствия» – вот корень всего, это тот проситель-надоедала что-то тетелил в ее кабинете. Получается, что он навел порчу на их сына, это он виноват? «Я разорву его на части», – подумала женщина, встала – и тут перед глазами всплыл корявый лист с записанным на нем телефонным номером.

– Олег, никуда не уходи, жди меня здесь, – сказала она, – я мигом.

Затем она бросилась к машине и понеслась к месту своей работы.

Дежурный был весьма удивлен, увидев через входную дверь Инну Владимировну, впустил ее и проводил взглядом, когда она, забыв размеренность и неторопливость, буквально взлетела по лестнице. В кабинете Инна бросилась к урне для бумаг и выхватила лежавший сверху скомканный бумажный кусок. Развернув его, она набрала проклятый номер, ответили практически сразу, словно ждали именно этого звонка. Инна закричала в телефон:

– Николаев, что вы сделали с моим ребенком, я вас убью, вы сволочь и негодяй, – но тут сдерживаемые ранее слезы, нашедшие отдушину, начали литься неудержимо, Инна захлебнулась словами.

– Я надеюсь, что разрешение подписано?

– Так это ты? Гад, придурок, ребенка не пожалел, – слезы лились все сильнее, речь женщины стала скомканной, прерывистой, невнятной, – когда бы я писала разрешение, ты подумал, что спрашиваешь?

Прокричав в телефонную трубку несколько фраз, Инна Владимировна вдруг резко замолкла, ее охватил ужас от понимания того, что если этот тип действительно может причинять вред на расстоянии, то сейчас ее поразит инфаркт, инсульт, деменция или какая-нибудь зараза. Она крепко сжала губы и стояла с трубкой в руках, не решаясь пошевелиться.

Но в телефонной трубке лишь прозвучал спокойный холодный ответ:

– Вы, Инна Владимировна, можете успокоиться, ничего страшного не произошло…