Манекенщики

«Разберемся», – подумал он.

– А что случилось после того, как вы пришли в сознание?

– А можно мне тоже сигарету? – попросила девушка.

– Можно.

– Подожгу я сама. Спасибо.

После того как момент с курительными принадлежностями и соответствующими химическими препаратами был улажен, и в изящных ручонках девчонки тлел табачок, представители интересов Аппаратного Дома повторили вопрос.

Девушка, облокотив голову на руку с папиросой, рассказала, как ужасно напуганная несколько часов она блуждала по заброшенной станции, пока случайно, не нашла выхода на поверхность, где йорклиционер отвел ее сначала в медицинский пункт, и потом и в йорклицию. А в йорклиции, не сумев определить ее личность, передали аппаратчикам.

– И правильно сделали. Потому что все намного сложнее. У нас есть результаты ваших биометрических анализов, которые приводят нас, мягко говоря, в исступление.

– В каком это смысле?

В своем желтом платье андромеда выглядела очень даже сексуально. Данный факт отметил про себя аппаратчик с кибернетической рукой. Поэтому, с удовольствием рассматривал ее, особенно когда жадно затягивался сигаретой.

– Агент Амперсанд, будьте любезны, зачитайте нам.

Бородатый, наконец, раскрыл свою папку, а потом и свой рот:

– Вас зовут София Пра, – с важным напыщенным видом передавал тот содержимое папки, – вы были замужем за Элом Пра, совладельцем «Лонгфелло» – фирмы-производителя легковых автолоджий хард-корного класса. 11 лет назад вы заболели раком, и 8 лет назад в возрасте 40-х лет скончались.

Лицо андромеды искривилось в замешательстве. Агент Амперсанд открепил от листа с личным делом фотографию и положил на стол девушке. Взяв в руки фотографию, она увидела свою повзрослевшую копию, но только с длинными светлыми волосами. Ее рука невольно потянулась к голове, а потом андромеда бросила на бородатого резвый взгляд. И почувствовала, как по ее телу прошла легкая дрожь негодования.

– Вы что шутите?! – ошалелый голос прозвенел по всей комнате, – это такой розыгрыш?!

– Отнюдь, нет, – заверил первый агент.

– Тогда что это? Черт возьми!

Второй аппаратчик лишь с беспомощностью во взгляде осмелился предположить, что это какая-то ошибка.

– Либо попытка фальсифицировать свою личность! – заявил первый.

– Что это значит?

– Это значит, что мы вынуждены начать расследование по поводу: выяснения вашей истинной личности; причин попытки ее фальсификации; обстоятельств, при которых вы оказались в метро без сознания; и подлинности вашего утверждения в потере у вас памяти.

– И с чего вы хотите начать?

– С предположения, что вы были пассажиркой того самого Локомотива? – отчеканил безбородый.

– Во мне нет уверенности в моем желании: покидать город, – андромеда выдохнула дым в потолок и взглянула на него так, словно впервые видела.

– Может быть, вы не уезжали насовсем, а решили прокатиться туда и обратно. Вдруг, ваши спутники, если таковы были, имели цель добраться дотуда, взяв вас «за компанию»? Или, скажем, вы находились в безвыходной ситуации?

Видать протез время от времени переставал функционировать потому, что аппаратчик то и дело помогал сгибать и разгибать пальцы на ней настоящей рукой.

– В каком смысле «в безвыходной ситуации»? – поддалась в расспросы девушка, но потом словно забыла про это, – осмелюсь поделиться своими капризами, достопочтенные лемы, я нуждаюсь в ванной комнате и выпивке. Подобная страсть возникает у меня, вследствие недавних потрясений.

– Вдруг, вас заставили ехать…

Сексуальная Красотка начала искать место, куда можно было бы стряхнуть с сигареты пепел.

– Мне невдомек…

– Простите…?

– Это значит, что мне не совсем понятно за каким дьяволом кому-то нужно заставлять меня ехать на Австралийский континент?

– Встряхивайте прямо на пол…

– Благодарю вас.

– Не знаю, это лишь предположение.

– Нелепица!

– Давайте поставим вопрос по-другому?

– Послушайте, уважаемые лемы, я что тут, по-вашему, сижу и байки травлю? Вместо того, чтобы предоставить мне возможность удовлетворить свои человеческие потребности в сытном обеде, горячей ванне, сне и алкоголе, вы держите меня в этом проклятом здании уже часов пять, наверное, и глушите вопросами, как в каком-то долбанном, простите мне мое сквернословие, конкурсе под названием «у кого быстрее получится доконать эту деваху».

– Нам нужно убедиться, что вы ни для кого не представляете опасности. В противном случае, до выяснения обстоятельств вы станете пациенткой «Дома Наоборот».

Андромеда закашлялась, да так неожиданно, что аппаратчик вздрогнул. Плечо в месте соединения с протезом отреагировало на легкое покалывание.

– А? – она застыла на месте с гримасой неподдельного удивления, – чего? «Дома Наоборот»? Это как понимать? Я же не сумасшедшая! – она снова развела руками, – просто неслыханно! Это все, что мне в состоянии предложить государственная программа?

– Так вам, значит, известно о таком месте как «Дом Наоборот»? – прищурив глаза, отметил агент Амперсанд.

– Разумеется, – отвечала андромеда, – так же, как мне известно, что это моя правая рука, а это левая нога. Что в этом подозрительного? Подозрительно, что вы пытаетесь под видом добрых намерений всучить мне билет в один конец до крезовника.

– Никто не называл это место «крезовником». Это высокотехнологичный университет психотерапии и клинической психологии. И не в один конец. Под надзором проверенной Будущим медицины мы восстановим пробелы в вашей памяти, и вы сможете вернуться к прежней жизни. Объявятся ваши родственники: мать, отец… братья, сестры, если таковые имеются.

– А! Ну тогда, я вся к вашим услугам, лемы, – пронзил комнату явный сарказм.

– А может, мы не будем никуда ее отсылать? – подключил иронию и первый аппаратчик, – по-моему, единственная проблема этой милой барышни в том, что она немного запачкана, а ее платье пришло в негодность.

– Вот «железный дровосек» прав! – воскликнула девушка и щелкнула пальцами свободной руки.

– Простите, как вы меня назвали? – реакция агента была обескураженной и растерянной.

– Я назвала вас «железным дровосеком». Юмор еще в моде? – Девушка опять съязвила. – Простите. Вы же не обиделись? Вот я на «барышню» не обиделась. Хотя, следовало бы!

А «железный дровосек» обиделся, но только про себя. На его лице изобразилась ухмылка, которую обычно нацепляют, когда не могут парировать подколку. Но ничего. Где-нибудь во время спуска по лестнице, остроумный ответ обязательно придет в голову.